Кукла на качелях. (Сборник рассказов) - Яна Дубинянская Страница 23

Ни о каком столе, разумеется, не могло быть и речи. Даже наши с Торпом койки пришлось поставить ребром и прислонить к стене, чтобы вся толпа смогла разместиться на полу. Посреди каптерки Торп расстелил квадратный кусок защитного полиэтилена. Импровизированную скатерть инженер щедро уставил вскрытыми банками консервов и всевозможными емкостями с чем-то горючим. По мере прихода гостей эта выставка все пополнялась и пополнялась. Вечеринка обещала быть веселой.

Какие-то здоровые небритые парни, явно охранники с рудников, приволокли Торпу самый настоящий тортик. Со свечками! Свечек было восемь, что навело меня на закономерный вопрос, сколько же моему напарнику лет.

– Восемь, – серьезно подтвердил Торп.

Он был еще почти трезвый.

– Тост! – провозгласил из угла уже порядочно нализавшийся Старый Боб. Приподняв на коленях свое грузное тело, он возвысился над толпой с граненым стаканом в руке. – Сегодня наш Тор-рп, отличный парень и настоящий др-руг, в кругу своих др-рузей, отличных пар-рней, празднует свой… раз… два…

– Восьмой! – вразнобой подсказали с разных сторон.

– Восьмой день р-рождения! Так пусть остальные два он отпр-разднует так же весело и с такими же отличными пар-рнями! За тебя, Торп!

Каптерка взорвалась овациями, а затем на несколько секунд наступила сосредоточенная тишина выпивки и закуски.

Я вспомнил: мне еще в универе рассказывали об этом местном обычае. Человеку здесь столько лет, сколько он успел отслужить по контракту. Выходит, я еще сущий младенец, – независимо от возраста. Может быть, поэтому Торповы гости держались со мной так, словно меня вообще тут не было. За весь вечер никто не обратился ко мне ни единым словом, даже закуску не просили передать. На меня и не смотрели – если не считать пары искоса брошенных взглядов, которые я случайно перехватил. Эти взгляды мне совсем не понравились… да ну, что за идиотская мнительность! После двух стаканов пристойного джина я совершенно уверился, что собутыльники ничего против меня не имеют. Просто… просто по их понятиям я сопливый несмышленыш. Если даже Торпу всего восемь!..

Я опасался, что вечеринка плавно перетечет во всеобщий ночлег вповалку на полу нашей каптерки, и уже собирался мужественно перенести и это. Но где-то после полуночи гости один за другим начали прощаться, выпивать на посошок и растекаться по домам. Большинство держались на ногах на удивление твердо. Я б так не сумел.

С сознанием полной беспомощности я взирал на разгром, оставшийся после ухода последнего гостя. Ни моральных, ни физических сил на уборку не было. Наверное, все-таки уже утром… Торп же и не думал задаваться подобными вопросами. Тяжело поднявшись с корточек, он добрел до стены и резким движением опрокинул на место свою кровать. Под одну из ножек попала чья-то забытая фляга, однако именинника это не смутило. Подрубленной колодой Торп повалился на шатающуюся койку. Но, как ни странно, не захрапел моментально, а с интересом наблюдал за моими жалкими попытками освободить место для кровати.

– Брось, Эл, – лениво посоветовал он. – Завтра повыгребаешь. Перекинь ее, всего-то делов…

Я послушал доброго совета. Но проклятая койка не желала становиться ровно, хотя под ножками – пришлось проверить все четыре! – ничего не застряло. Тихонько матерясь себе под нос, я к тому же был вынужден выслушивать бредни напарника, которого спьяну потянуло не в сон, а на лирику.

– Еще два годочка… Не страшно, восемь-то уже отгрохал… Интересно, сколько там на счет накапало… надо бы подсчитать. В том году считал, но курс… чтоб его… то вверх, то вниз. Говорят, плохая примета денежки заранее считать… Ты в приметы веришь, Эл? Правильно, и я не верю. Почему б не подсчитать, все-таки удолвет… удовлетворение…

– А что ты потом сделаешь с деньгами? – поинтересовался я, засовывая под ножку кровати перегнутую пачку из-под сигарет.

Торп потянулся, пружины ответили натужным стоном.

– Ферму куплю, – с готовностью откликнулся он. – Подводную, на Океане. Матери… Мамка у меня всю жизнь под водой… то туда наймется, то сюда… все чтоб меня поднять… А теперь вот я ей – собст… собс-с-сную…

Койка встала более-менее ровно. Я клацнул выключателем и лег, сбросив куда попало одежду. Утром все равно предстоит грандиозная уборка.

– Собс-ственную, – мечтательно и протяжно донеслось из темноты.

– Спи, – сдержанно предложил я.

– Ты не втыкаешь… – похоже, его было не так-то просто остановить. – Собственность – это… Ты не обижайся, Эл, но я скажу… Ребятам очень не нравится, что ты… спишь с женой Хгара.

Одна за другой прошли несколько минут гулкой тишины. Потом Торп заворочался, скрипя пружинами, устроился поудобнее и все-таки захрапел, раскатисто, мощно и с тонким присвистом.

А я все смотрел во тьму, совершенно трезвый, с нелепо полуоткрытым ртом.

* * *

На следующий день я не пошел к ней. И через день – не пошел.

Но откуда?! Каким образом могла просочиться информация, я ведь… А впрочем, я не особенно соблюдал конспирацию. Почему-то априори решил, что на этой планете никому нет ни до кого дела, а уж тем более до меня. Идиот!!! Если тут никто не считает нужным работать, то что им остается – кроме сплетен и слежки за новеньким?!

На третий день после Торпова дня рождения я натянул маску и отправился на рудник. На Второй-лямбда – ближайший, даже судя по карте, и уж точно реально существующий. К тому же я вроде бы помнил туда дорогу. Если уж за мной шпионят, пусть видят, что я занимаюсь делом.

Двоих охранников, игравших в домино при входе на территорию, я сразу узнал, несмотря на маски, – эти самые парни и принесли тогда торт. Я приветственно поднял руку, поздоровался… никакой реакции.

Нормально?

Даже если они не идентифицировали меня как Эла Вирри, – не у всех же такой острый глаз и такая хорошая память, – но даже если… Видно же: я не голомордый, я из персонала, я их коллега!.. И тут что-то кольнуло и заставило прикусить губу.

Разумеется, они опознали меня.

«Ребятам не нравится»… «не обижайся, Эл»… «собственность»…

Какая, к чертям собачьим, собственность! Просто завидуют, гады. Что вполне можно понять: десять лет без бабы – невеселенькая перспектива. Но ведь никого же не заставляют! Сами завербовались, и бабки гребут соответствующие. А о том, что женщина на этой планете равнозначна неминуемому конфликту, я говорил Старому Бобу еще в день приезда. И я же теперь виноват! – как вам это понравится?!

У каторжников начался обед. Грязно-серые фигуры повыползали наружу, сгруппировались кучками, от каждой отделился один и прошествовал куда-то вглубь рудника, – как я понял, за котлом похлебки. Можно подумать, что эти голомордые постоянно лопают, – зло подумал я. И вдруг остановился.

Перегибаясь вбок под тяжестью огромного котла, навстречу мне шествовал Милленц собственной персоной.

Слава богу, я в маске. Если еще ссутулиться, изменить походку… в общем, он не должен бы меня узнать!..