Кромка - Василий Сахаров Страница 23

Словно самые настоящие влюбленные, на некоторое время потеряв голову, мы вбежали на этаж. Увидевший нас вместе старик, нарочито нахмурившись, сделал вид, что ничего не видит, и отвернулся. А мы быстрым шагом прошли по коридору и спустя минуту оказались в кубрике ведуньи. Надо отметить, весьма уютном. И от всех остальных он отличался тем, что стены в нем были закрыты коврами, на полу лежал палас, вместо кроватей имелся накрытый вышитым покрывалом разложенный диван, а на столике стоял ночной светильник.

Мы сбросили обувь, и я подхватил на миг остановившуюся в нерешительности Елену на руки, после чего уложил ее на диван. Мои пальцы стали одну за другой осторожно расстегивать пуговицы жакета, и ведунья прошептала:

— Что мы делаем…

Я не ответил. Продолжил раздевать женщину, снял с нее жакет, рубашку и залюбовался открывшейся мне красивой полной грудью. Но Елена поторопила меня ответным движением. Она стала раздевать меня, и уже через минуту, обнаженные, мы лежали поверх покрывала. Женщина что-то бормотала, а я отвечал, гладил лицо Елены, говорил, что люблю и прочие слова, которые всегда звучат в подобные моменты.

Время как будто перестало для нас существовать. Я прижал женщину к кровати. Жадные ладони, успокаивая Елену, продолжали гладить ее, и в итоге ночь прошла так, как мы оба того хотели…

Утром я проснулся первым. На душе царило необыкновенное спокойствие и умиротворение. Алкоголь и хороший секс, традиционные человеческие антидепрессанты, смыли накопившуюся в душе усталость и нервное напряжение последних дней. Поэтому теперь все казалось простым и понятным и хотелось жить, любить женщин и не думать ни о чем плохом.

Из оконного проема на меня упал узкий лучик солнечного света. Я прищурился, повернулся на бок и стал разглядывать женщину, с которой делил постель. Елена спала, и лицо ее было очень мирным, каким-то одухотворенным, и его не портил даже косой шрам на щеке. Впрочем, к шраму я уже привык и воспринимал его как вполне нормальное дополнение к образу ведуньи.

Во сне женщина пошевелилась. С нее сползло покрывало, и моя рука привычно прикоснулась к красивой груди. Во мне проснулось желание, я легонько подул на лицо ведуньи, и она моментально открыла глаза. После чего Елена посмотрела на меня, и я сразу же понял, что здесь и сейчас уже ничего не обломится. В глазах женщины вновь была необъяснимая твердость. И как в первую нашу встречу, я почувствовал легкий дискомфорт, словно мне заглядывают в душу. При этом отвел взгляд, а ладонь покинула грудь женщины, и я спросил ведунью:

— Ночь прошла и все возвращается на круги своя?

— Да, — вставая и сладко потягиваясь, ответила женщина. — Мы снова только товарищи.

— Понятно. — Я последовал примеру Елены, подобрал разбросанную по паласу одежду и стал быстро одеваться.

— Обиделся? — женщина улыбнулась.

— Нет. Все по-честному. Тебе был нужен мужчина, а мне женщина. Мы неплохо провели время, и на этом — конец волшебному ночному безумству.

— Правильно все понимаешь. И не думай, что да как. Ни к чему это. Сегодня живы, а завтра кто знает, что с нами будет. Поэтому нельзя привыкать к людям.

— Ну да. — Я оделся и, бросив на Елену взгляд, снова расплылся в улыбке и произнес: — Может быть, повторим как-нибудь эту ночь?

— Вполне возможно. — Женщина легко чмокнула меня в губы и добавила: — Иди к себе, а то скоро гулены вернутся, а нам лишних вопросов не надо.

— Да. Вопросы нам не нужны, — провожая идущую в душ женщину взглядом, согласился я.

Дверь душевой кабинки закрылась, и я отправился в «свой» кубрик, где привел себя в порядок, прибрал остатки вчерашнего пиршества и собрался в дорогу. Сделал это очень вовремя, поскольку вскоре появился Миша, который вбежал в помещение и выпалил:

— Быстрее оружие и боезапас получать!

— А мы куда-то торопимся? До полудня еще время есть.

— Из Лики сообщили, что противник появился возле крепости, и князь приказал выделить для быстрой транспортировки дружинников две автомашины.

— И мы с ними?

— Конечно. На машине ехать — это не пешком вместе с конным обозом по осенним дорогам топать!

— Ясно.

Подхватив рюкзак, я побежал к уже открытой оружейке, где столкнулся с Еленой и Кольцом. Ведунья ничего не сказала, да и не требовалось слов, все уже было сказано.

Мы забрали оружие и боекомплекты. Дождались Мишу Ковпака, а затем под добрые пожелания Карпыча покинули расположение отряда и отправились в путь…

Воспоминания промелькнули в моей голове и уступили место привычным мыслям. Я размышлял о том, что ожидает меня впереди, только на этот раз появились новые вопросы. Зачем Ельникову информация о точке перехода, если он сам знает, где она находится и как работает? Почему бывший учитель практически ничего о себе не рассказывал, все время аккуратно уводя разговор в сторону? Сколько врагов будет вблизи Лики? А стоило ли проводить ночь с Еленой? И правильно ли я поступил, став повольником? В общем, обычное мозгокрутство, которое вносило в душу тень сомнения. Но продолжалось это недолго. Автомашина снова качнулась на дорожном ухабе, остановилась, и я опять открыл глаза. Дружинники окончательно проснулись, и снаружи раздался окрик княжеского сотника Плетко:

— Всем на выход! Дальше нормальной дороги нет! Обозом пойдем! Живее!

Одним из последних я выпрыгнул из кузова и огляделся. Вечер. Пасмурно. С неба накрапывал дождик, но пока вокруг сухо. Два «КамАЗа» стояли в поле перед большим укрепленным селом. Вокруг суетились бойцы княжеской дружины, до зубов вооруженные дядьки от тридцати до сорока лет, которые выгружали из машин ящики с боеприпасами и тяжелые минометы. А из открытых ворот поселка, который назывался Карловка, выезжали запряженные крепкими сытыми лошадками крестьянские телеги.

Повольники подождали формирования обоза и его выхода на дорогу. Рюкзаки и ранцы легли на свободное место в повозках. Кольцо переговорил с Плетко, а когда он вернулся к нам, Миша Ковпак спросил командира:

— До крепости далеко?

— Около двадцати пяти километров. К утру будем на месте.

— А что дикари и мертвяки?

— Ведут разведку и готовятся переправляться на наш берег.

— И много их?

— Неизвестно, — нехотя ответил Кольцо.

— А наши что?

— Обстреливают реку из полевых орудий и минометов. В общем, все как всегда. Инициатива в руках врага.

— Ну и ладно, — Миша поморщился и отвернулся.

Все замерло. Лошади стояли спокойно. Телеги не двигались. А дружинники и повольники ждали команду сотника Плетко, который оглядел обоз и удовлетворенно кивнул. После чего он встал в голову колонны, кинул взгляд на идущий впереди дозор из шести бойцов, поправил автомат, новенький АКСУ, и взмахнул рукой:

— Пошли!