Умри, чтобы жить - Валентин Силич Страница 23

Никто не ушел. Последний бандит был настигнут в полумиле от места трагедии. Запыхавшийся горбун, упершись руками в колени, тяжело и хрипло дышал. Отчаянно матерясь и скрипя зубами, он пытался забинтовать распоротую руку. Джарг подошел к нему почти вплотную и чуть не задохнулся от кислой вони немытого, потного тела, смешанной со свежим запахом крови. Он включил один из факелов. Разбойник взвизгнул от неожиданности и присел, выставив окровавленный нож.

– Кто… Что??? А… мутант. Ты спятил? Убери свет! Я… не помню тебя. Ты новенький? А… к черту! Ублюдки! Они пожалеют!!! Жалкие людишки! Кровью захлебнутся! Будут кишки собственные жрать! Проклятье! Идиоты шли прямо в засаду. Ни один бы не улизнул, если бы проклятая баба не выплюнула кляп!

– Они узнали о засаде до крика…

– Этого не может быть! Как… кто…

– Я! И еще вонь! Твои уроды воняли на весь лес. И запах крови… свежей крови…

– Ты? Но ты не можешь быть одним из них! Ты мутант! Мы, братья, могли бы договориться. Поможешь выбраться… и получишь награду…

– Я задам только один вопрос…

Внезапно зашевелился горб, оттуда раздалось раздраженное шипение и что-то метнулось из-под одежды, широко разинув пасть. Джарг шевельнул клешней, и голова змеи, пролетев по инерции пару метров, упала на траву.

– А-а-а… моя крошка…

Горбун тонко взвыл и мгновенно затих, ощутив на шее жесткий захват.

– Хорошенько подумай, прежде чем ответить.

Джарг вплотную приблизил лицо, замораживая разбойника мерцающим в темноте блеском глаз.

– Ребенок! Маленькая золотоволосая девочка, где она?

– Ты все равно убьешь меня. Зачем буду говорить тебе о какой-то соплячке, пусть сдохнет там, где я ее подвесил.

– Ты сможешь выбрать свою смерть…

Голос мутанта звучал с леденящим душу равнодушием.

– Если она жива, умрешь быстро. Если нет… Я буду убивать… медленно, по кусочкам скармливая твое тело рыбам. Буду отщипывать твою плоть и бросать в воду, а ты будешь смотреть… У меня много времени, и обещаю, удовольствие продлится не день и не два! Пройдут месяцы, годы… дай руку! Смотри!

Побелевший злодей опасливо вытянул окровавленную конечность. Мутант положил на нее клешню, боль странным образом стихла, и горбун с удивлением уставился на образовавшийся тонкий шрам.

– Это для того, чтобы ты поверил… что смерть будет долго получать тебя. Клянусь!

– Она там! Там!!! В лесу, у развилки, Монах приказал, и я подвесил ее, живую!!! Хотел оставить ее на потом… Он любит позабавиться с малышками после трудной ночи…

– Монах? Тот, что с ожерельем из ушей?

– Да! Если он вырвался, то уже унес соплячку!

– Он уже никуда не спешит, в отличие от меня. Ты выбрал?

– Я… я отведу, но ты меня отпустишь! Отпустишь? Девчонка жива и одна в лесу. Подумай! Убьешь меня, и она тоже будет умирать долго!

– Ты будешь умирать гораздо дольше…

Туго завернутое тело ребенка висело в трех метрах над землей, над телом убитого отца. Здесь же, глядя на людей горящими желтыми глазами, стоял, свирепо рыча, огромный волк. Джарг пинком послал в его сторону взвывшего от ужаса горбуна. Оставив в покое мертвого, хищник бросился навстречу живому. Огромные клыки с хрустом впились в горло захлебнувшегося криком бандита. Прижав уши, зверь медленно отходил от странного существа, оттаскивая свежую добычу. Джарг не мешал ему. Вытянув вверх клешню, он осторожно перекусил веревку, бережно ловя вялое тельце. Вытащив изо рта полузадохнувшейся малышки кляп, прислушался к слабому, еле слышному дыханию. Не теряя времени, принялся осторожно поглаживать ребенка, вливая силы. Сердечко забилось быстрее, но сознание не приходило. Осторожно устроив ее на сгибе клешни и подхватив погибшего Найлса, двинулся на звук доносившихся проклятий. Алту Джарг узнал по волосам. Бережно закутав в плащ оба тела, легко взвалил их на плечо и растворился в темноте леса.

Он принес всех троих к хижине, ни разу не остановившись. Конечности гудели от напряжения, но что это была за боль по сравнению с той, что терзала грудь. Под скалой Джарг выкопал глубокую могилу и похоронил супругов, сверху водрузив обломок базальта. Глядя на встающее солнце, Джарг медленно раскачивался из стороны в сторону, прижимая к груди сопящий комочек. Девочка смотрела на мир пустыми глазами. Она была спокойна только на руках. Когда до нее дотрагивался кто-то другой, начинала крупно дрожать и тонко поскуливать от страха. Джарг бросался на любой шорох или вскрик, донесшийся из комнаты, где спал ребенок, стараясь не отходить от нее далеко.

– Если что-нибудь нужно, скажи. Ты один из нас! Помни об этом. Это не мои слова, так считают все в поселке. Мы… с женой, готовы взять девочку. Ей будет хорошо у нас.

Джарг отрицательно мотнул головой, продолжая покачивать на руках Эйву. Малышка дремала, крепко обняв его за шею.

– Ей нужен только я!

– Там немного продуктов и молоко…

Седой крепыш осторожно похлопал Джарга по плечу и медленно пошел обратно в поселок. После той страшной ночи, когда он вернулся с сыном на руках, его голова стала совершенно белой.

Прошло три месяца. Эйве стало немного лучше. Джарг принял твердое решение уйти. Уйти в город, в шум и суету, чтобы там, на новом месте, попробовать залечить рану в сердечке ребенка. Здесь все вокруг напоминало о доме, о матери, которую она, надрываясь, звала в своих снах. На рассвете, крепко подперев дверь, Джарг повесил на видное место ключ и, не прощаясь, навсегда ушел со склона горы. Унося ребенка, обнимавшего его жесткую морщинистую шею, он знал – теперь у него появилась цель, ради которой стоило жить. Весь день Джарг шел, ориентируясь по шуму реки, повторяя все ее повороты. Хорошо зная, как опасны лесные обитатели для одинокого путника, держался берега. Несколько раз избегал ловушек, устроенных вампом, и дважды видел краем глаза гибкую скользящую тень. Зверь, пройдя за ним с милю, все же отстал, найдя добычу послабее. Солнце почти село, когда подвернулось наконец место для ночлега. Небольшая щель, вымытая потоком в склоне горы. Протяжный вой, перемежаемый скулящим тявканьем, заставил замереть. Глаза быстро обшарили встопорщенный каменными глыбами берег. Подобрав несколько булыжников, он бросал их вглубь каменной ниши, пока оттуда не раздалось сердитое ворчание. Толстый морок, потревоженный ударами, выполз наружу. Эйва безучастно смотрела на животное, напоминающее лохматого поросенка на двух лапах. Тупая морда, украшенная двумя носорожьими рогами и жестким пятачком, хищно скалилась. Замерев, морок ревел, низко пригнув голову. В Джарга ударила волна парализующего ужаса, и в тот же миг зверь бросился в атаку. Впервые столкнувшись с этим чудищем, Джарг едва не пропустил смертельный выпад, но успел отпрыгнуть в сторону. Уклонившись от набегающей туши, с силой впечатал ногу в толстый зад. Удар швырнул уродца в бурлящую реку. Упитанное тело, подпрыгивая словно лохматый поплавок, с истошным верещанием скрылось с глаз. Рокот потока заглушал звуки леса, но Джарг чувствовал, как крадется смерть. Подхватив малышку, он вполз вместе с ней в пещерку. Предыдущий жилец натаскал в нее сухую траву, устроив себе мягкое ложе. Джарг осторожно уложил на него Эйву. Укутав ребенка плащом, передвинулся к выходу, прислушиваясь к шорохам ночи. Хищники осторожно крались по берегу, окружая пещеру. Две громадные клешни надежно перекрыли вход в укрытие. Глаза обшаривали каждый камень, каждую щель, и все же нападение случилось неожиданно. На него оскалилась длинная пасть, и четыре громадных когтя проскрежетали по роговому панцирю.