Стальной лев. За Родину! За Троцкого! - Иван Евграшин Страница 23

– Совершенно непонятно. Однако кто мешает нам проверить его на вшивость, как русские говорят? – Дзержинский внимательно посмотрел на Наркома национальностей. Сталин усмехнулся.

– Товарищ Дзержинский, ты веришь кому-нибудь?

– Нет, Коба, не верю. Может быть, тебе, но только самую малость, да и это только может быть.

– Вот и я не верю. Доверился – погиб. Доверился Льву Давидовичу – погибнешь еще быстрее. Еще менее я верю в его раскаяние. Как и в то, что это все не ширма, а действительно делается для заявленной Троцким победы революции.

Просчитаем Льва, Яцек? Неужели такое нам не по силам?

– Так ест. Добже, Коба. Як пан Буг Святы – просчитаем.

– Предлагаю так, Яцек. Я говорю, ты слушаешь, задаешь вопросы и поправляешь меня, если я не прав. Согласен?

– Добже, Коба. – Дзержинский сел в кресло, откинулся назад и, прикрыв глаза, приготовился слушать. Сталин принялся расхаживать вдоль стола и, прикурив, приступил к анализу ситуации.

– Что мы имеем? – начал Иосиф Виссарионович. – Авария поезда, при которой Троцкий получает рану головы и сильнейшее сотрясение мозга. Допустим, это подстроено им самим. Для чего? Для того, чтобы иметь легальное обоснование для смены образа. Теперь этим ранением он сможет обосновать практически любые свои действия. При этом он остался на своем посту и при полномочиях. В случае необходимости есть и заключение доктора, его личного доктора, и множество свидетелей произошедшего.

– Зачем ему так резко менять свой образ?

– Причина может быть только одна. Кровавый шлейф, который тянется за Львом, мешает ему еще больше увеличить свой авторитет как в партии, так и в массах. А увеличить свой авторитет он может только двумя путями. Первый путь – это решение сложных практических задач, отказ от стремления к безграничному увеличению личной власти, барства, болтовни, позерства и всего, что так характерно для Троцкого. В это я не верю. Нельзя вот так проснуться и просто начать новую жизнь с чистого листа, во всяком случае, не нам и не Льву. Это слишком просто для Льва Давидовича.

– Согласен, – Дзержинский приоткрыл глаза. – А второй путь?

– Второй путь – это стремление устранить наиболее сильно мешающих его продвижению к вершине власти соратников по партии. После чего товарищ Троцкий сможет занять подобающее ему, по его мнению, место. Для этого и нужна смена образа и амплуа. Децимации, террор и концлагеря спишут на военное время. Скорее всего, это попытка отмежеваться от крови, им же пролитой.

– А что по поводу соратников по партии?

– Видимо, начать он решил с нас с тобой, Феликс Эдмундович. Сейчас мы находимся в Перми и отвечаем за оборону города. Впереди у нас атакующий город Колчак, а позади контрреволюционная Вятская губерния, в которой Троцкий якобы договорился. При этом мы не знаем точного количества сил у Колчака и ориентируемся только на данные Льва.

Теперь представь, Яцек.

Троцкий останавливает продвижение южного фронта и начинает в тылу формировать резервные части. Таким образом, он получает возможность выправить положение даже в том случае, если нас в Перми Колчак просто раздавит. Что мы сможем сделать, если в тот момент, когда колчаковцы начнут атаковать сам город, у нас в тылу, в Вятской губернии, начнется восстание? Ничего. Это будет полным провалом. А Троцкий всегда сможет перенести начало контрнаступления, сославшись на объективные трудности.

– Согласен с тобой, Иосиф Виссарионович. – Железный Феликс приоткрыл глаза и взглянул на Сталина. – Что в итоге?

– В итоге Лев получает следующее: в лучшем случае – наша смерть, в худшем – смещение с постов и трибунал. При этом, выправив, якобы по нашей вине, катастрофическое положение, он становится «Великим полководцем», невероятно усиливает свой авторитет, лишается преграды в виде нас на своем пути к власти. В этой ситуации сдержать его сможет только Владимир Ильич, но Ленин ранен и болен. Сколько еще он протянет? Да и почему бы Троцкому не организовать на него покушение? Свалить вину можно практически на кого угодно. В результате Лев, имея в своем распоряжении войска республики и не сдерживаемый никем, в том числе и ВЧК, становится фактически самым авторитетным большевиком. В этом случае ему уже ничто не помешает делать то, что ему нравится.

– Мне кажется, это ты слишком нагородил, Коба. Давай немного упростим.

– Хорошо, Яцек. Давай упростим.

– Думаю так, Иосиф Виссарионович. В случае описанного тобой сценария, он может надеяться только на нашу смерть. Вероятность того, что мы с тобой выживем, достаточно велика, а в этом случае ему грозит открытая политическая борьба с Лениным. На это он не пойдет. Скорее дело обстоит так. Он хочет получить лавры «Великого полководца», «Спасителя Республики и Революции», подставить нас с тобой, поднять свой авторитет в партии. В этом случае часть ЦК перебежит на его сторону. Таким образом, его целью является большинство в Центральном Комитете.

– Для чего ему это нужно?

– Для отстранения Ленина. Пока с нами будет разбираться трибунал за сдачу Перми, мы Троцкому ничего не сможем противопоставить. Это сильно подорвет позиции Владимира Ильича. Вполне возможно, что он нашел возможность договориться со Свердловым. Почему нет? Тот постоянно занят какими-то делишками. В этом случае товарища Троцкого невозможно будет остановить. Он всегда хотел поцарствовать и рвался к этому. Согласен, Коба?

– Верно, Яцек. Очень похоже на правду. Слишком даже. Но как-то не очень затейливо получается. Слишком простой сценарий для Троцкого. Он не может не понимать, что мы разгадаем его игру очень быстро – это во-первых. Во-вторых. Мы никогда не давали повода подозревать нас в скудоумии. Опять на Льва не похоже. Опять непонятно, что же происходит.

Да и впечатление он произвел действительно благоприятное, даже придраться не к чему: и план толковый, и меры. Оголил он эту Вятку и что? Ничего. Сидят, не бунтуют, боятся. Лев действительно провел громадную подготовительную работу. Неужели только для того, чтобы свалить нас?

Опять непонятно. Куда делся барин и белоручка? Он именно для того и использовал всегда военспецов, чтобы самому ничего не делать, а только командовать. Он всегда старался избежать личной ответственности, всегда пытался переложить ее на исполнителей или хотя бы разделить с кем-то, а сейчас лично отдает приказы. Не боится брать ответственность на себя. Странно все это. Необходимо его проверить. Как считаешь, Феликс Эдмундович?

Дзержинский достаточно долго молчал, раздумывая.

– Иосиф, какие варианты мы не рассмотрели?

Сталин, недолго поразмышляв, ответил:

– Открытый мятеж и захват власти, и тот вариант, при котором Лев действительно изменился и с ним можно и нужно работать. Что еще?

– Да, пожалуй, больше ничего. – Дзержинский достал фляжку и сделал маленький глоток. Сталин не стал спрашивать, что это такое.

– Коба, тот Лев Давидович Троцкий, которого мы с тобой хорошо знали и понимали, куда-то исчез, и появился совершенно другой человек. Если это действительно так, то честь новому Троцкому и хвала. Это означает, что Лев вырос над собой, что очень хорошо. Однако тот, предыдущий Троцкий, мог просто спрятаться, замаскироваться. В этом случае две главных черты его личности остались на месте. Первая – это стремление к ВЛАСТИ, любой ценой, по головам. Вторая – желание царствовать в Европе. Азия и всякие отсталые страны его не интересуют, не комильфо. Условия не те. Например, в Париже или Берлине он бы с удовольствием покомандовал. Лев Давидович, мне иногда кажется, для этого и двигает вперед идею перманентной Мировой революции и с Интернационалом для этого носится. Если Лев затеял игру, то эти две его черты никуда все равно не делись.