Большая охота - Андрей Мартьянов Страница 23

«Я знаю, у меня нет другого выхода, – средний из братьев Транкавель исподлобья глядел на старшего, на изменившееся лицо с болезненно заострившимся чертами. – Ты слишком далеко ушел по избранной тобой дороге. Теперь поздно что-либо менять, поздно посыпать голову пеплом. Партия заканчивается, лишние фигуры покидают доску. От одной я уже избавился, теперь настает твоя очередь. Прости».

– Как он? – полушепотом, чтобы не потревожить спящего, осведомился Тьерри. Монах выразительно развел руками:

– Ни хуже, ни лучше. Я постарался избавить его от той заразы, которую он проглотил, и выпустил дурную кровь. Сердце бьется, он дышит – так что остается только ждать да… – он хотел добавить «да надеяться на милость Господню», но предпочел промолчать. Ухватив Тьерри за рукав иссохшими пальцами, пожелтевшими от возни с травами, библиотекарь оттащил его подальше от ложа и горячо зашептал:

– Послушайте, мессир Тьерри, ее нет на месте. Я все обыскал сверху донизу, но ее нет. Мадам Идуанна ее взять не могла. Гвиго и его гвардейцы тоже, да и зачем она им? Она пропала. Я уж не рискнул соваться с эдакой новостью к вашему отцу…

– Кто пропал? – не сразу понял Транкавель-средний.

– Она, – пожевав губами, терпеливо повторил отец Ансельмо. – Наша… ваша реликвия. Видите ли, накануне днем ваш брат заглянул в библиотеку и пожелал забрать ее. Не мог же я ему отказать, верно? В комнатах ее нигде нет, и, если он не уволок ее вниз или не оставил в каком-нибудь другом месте…

Взгляд Тьерри привычно переместился к четырем полкам из массивных дубовых досок, где Рамон расставил принадлежавшие ему книги. Изрядная часть личной коллекции наследника Ренна хранилась в подвалах, в Санктуарии, но и здесь, в покоях, фолиантов было немало – около двух десятков трактатов по алхимии и истории, рассказы путешественников о дальних краях и рукописи неверных касательно исчисления путей звезд, проведения магических обрядов или вызову духов стихий. Знакомой с детства синей обложки Реннского Апокрифа среди них не было.

Транкавель-средний тихо, замысловато выругался, пытаясь сообразить, какова может быть судьба похищенной вещи. Скорее всего, ее прибрала рыжая девица – она ведь побывала здесь незадолго до того, как Рамону сделалось худо. Может быть, его взбалмошный старший братец сам и похвастался перед сметливой англичанкой фамильным сокровищем. Однако что было – уже несущественно, важно, что будет дальше. Покинувшие Ренн незваные гости должны по выходу из подземелий угодить в цепкие руки конфидента Элеоноры Аквитанской. Он наверняка обшарит невеликий скарб пленников, наткнется на Книгу… и решит, что во всем мире не сыщется наилучшего подарка для его госпожи.

Как поступит Элеонора? Если верить ходящим о ней слухам, вдовствующая королева Альбиона весьма умна и расчетлива. Вряд ли она покажет угодивший к ней раритет святым отцам или представителям Римской курии. Конечно же, не уничтожит. Но вот вернет ли? Неизвестно. Элеонора Пуату – не то что ее сынок, по широте душевной транжирящий направо и налево любые ценности. Престарелая леди своего не упустит, и удивительная книга имеет все шансы никогда более не вернуться к хозяевам Ренн-ле-Шато. А это скверно. Очень скверно. Книга должна быть в Ренне, иначе возможность семейства де Транкавель менять мир по своему усмотрению постепенно начнет сходить на нет. Могущество просочится сквозь пальцы, как вода или песок.

Проклятье! Еще одно совершенно непредвиденное осложнение! И, как назло, именно тогда, когда все силы брошены на осуществление Плана, когда любая мелочь может разрушить долгие, тщательные приготовления. Трижды проклятье! Какой бес занес в Редэ эту сумасшедшую четверку?!

– Она вернется, – убежденно заявил библиотекарь, заметив угрюмость Тьерри. – Она всегда возвращается – тем или иным способом. Здесь ее место, ее дом. Здесь вы – ее вечные Хранители.

– Да будет вам, отец Ансельмо. Хороши хранители! – рыкнул Тьерри. – Прямо из-под носа уволокли сокровище!

– Всякое случалось, бывало и хуже, – раздумчиво протянул старый монах, кивая в такт своим мыслям облысевшей головой. – Вы полагаете, исчезновение реликвии – дело рук наших гостей? Да впрочем, чьих же еще… Между прочим, кто-то из них тайком наведался такодже и в крипту.

Транкавель-средний аж крякнул с досады.

– Та-ак. А там что натворили? Умыкнули кости дракона? Осквернили останки прадедушки Берра?

– Что вы, храни Господь! – отец Ансельмо осенил себя крестом, укоризненно качая седой головой. – Ничего не тронули. Единственно, одна из хранящихся там вещей сыскалась в опустевших покоях наших незваных визитеров, – библиотекарь пошарил в поясной суме, вытащив деревянный кубок весьма непритязательного вида. – Вот эта чаша. Я нашел ее в одной из комнат, на подоконнике. Честно говоря, не припомню, что с ней связано и не могу представить, зачем она понадобилась нашим, гм, гостям. Вы не знаете, мессир Тьерри?..

– Понятия не имею. Отдайте мне, отнесу обратно, – Тьерри забрал вещицу, мимолетно поразившись бархатной мягкости старого дерева. Уже направившись к выходу, молодой человек спросил через плечо: – Может, все-таки перенесем Рамона вниз? Мне станет гораздо спокойнее, если он будет находиться за надежным засовом.

Отец Ансельмо протестующе замахал руками, словно ветряная мельница под порывами урагана.

– Ни в коем случае! Ваш брат сейчас очень слаб, несмотря на все мои старания! Ему необходим покой. Любое перемещение может вредоносно сказаться на здоровье мессира Рамона! Если считаете нужным, поставьте снаружи караульных. Да и я неотлучно буду рядом, так что…

Взявшийся за ручку двери Тьерри занес ногу через порог, но все никак не мог уйти, изыскивая все новые предлоги задержаться:

– Монсеньор Олиба прибыл. Сходили бы, засвидетельствовали ему свое почтение. Кстати, епископ привез весьма любопытный человеческий экземпляр – некоего брата Доминика, мастера по уличению еретиков и злоделателей…

– Тьерри, – мягко, точно обращаясь к ребенку, проговорил старый библиотекарь, – мы оба прекрасно знаем, что его высокопреосвященство терпеть меня не может. Успокойся. Ступай, займись своими делами. Если с твоим братом что-нибудь произойдет – я немедля извещу тебя. И… – монах замялся, но все же договорил: – и я уже слишком стар, чтобы всерьез чего-нибудь пугаться. Я помню, чем порой становится мой воспитанник. И верю, что Господь не оставит нас во времена невзгод.

«Дряхлый упрямец! – Тьерри еле сдержался, чтобы как следует не хлопнуть дверью. – Он прекрасно понял, что я пытался удалить его от Рамона и теперь не сделает из комнат ни шагу! Великомученик мне совершенно ни к чему, а живой хранитель библиотеки весьма пригодится… Ладно, приставлю к дверям охрану. Задержать его они вряд ли смогут, но хотя бы поднимут шум. Ах, отче, отче, что вам стоит хотя бы на часок убраться оттуда…»

* * *

«Это все моя вина».

Старый бенедиктинец знал – на самом деле это не совсем так. Обитатели замка Ренн сами выбирали свою участь, однако на него была возложена ответственность за воспитание подрастающих наследников. Он не смог уберечь юные умы от притягательного и гибельного зова Тьмы. Для Рамона, похоже, пришла пора расплаты – даже если сейчас он оклемается от яда, растворившегося в крови, очень скоро его сожжет дотла иной яд, пропитавший насквозь его темную душу. Возможно, то, что задумывал Тьерри, стало бы для несчастного благодеянием.