Черный крест - Алексей Тарасенко Страница 23

Но ничего этого не произошло. Мне дали спокойно доучиться до конца и выпустили. Теперь я офицер. После учебы особая, для людей «на примете», практика: всего три месяца, и ты снова становишься в строй. На том месте, куда тебе укажут.

03. Даже если этого места не существует.

Институт, куда меня послали работать, настолько секретный, что, работая в нем, вы не имеете права говорить, где вы работаете. Вместо этого существует «легенда», которую вы говорите всем своим окружающим, если спросят. Даже самые близкие родственники, даже дети о вас должны знать только легенду и ничего больше. Просто иначе вам не жить.

Территориально же институт располагается в Подмосковье, на западе, на некогда Рублевском, так его здесь еще иногда по старой памяти называют, шоссе. Говорят даже, что раньше здесь селились в больших домах плохие люди. Но революция-реформация превратила эти места в сельскохозяйственные поля. Бескрайние поля пшеницы. Так что, если вы поедете по Западному шоссе из Москвы, на пятнадцатом километре под особым указателем свернете налево, проедете еще три километра и, заехав в густой березовый лес, остановитесь в тупике у ворот, и у вас есть соответствующие пропуска, и молодой офицер-охранник вас пустит за ворота, и вы припаркуете свою машину в подземном замаскированном гараже, и дальше пройдете к лифту, и вас там встретят два офицера охраны, и у вас окажется опять с документами все хорошо, тогда в соответствии с тем, какая у вас магнитная карточка, лифт опустит вас минимум метров на сто под землю. Но чем глубже, тем секретнее, чем дальше под землю, тем выше ответственность, секретность и так далее. Вы никогда не узнаете о том, что происходит на этажах выше или ниже вашего. Это секрет.

Хотя лично мне и противно и даже немного стыдно работать в институте, который, как мне кажется, шиш с маслом принес пользы моему отечеству. Реально, думаю, ни копейки.

Научно-исследовательский институт по изучению религиозного и оккультного опыта Земли. Страшно секретно. Страшно расходно. Нисколько не доходно. Ни копейки.

Думаю, меня сюда взяли потому, что я уничтожил черный крест. Или для того, чтобы здесь я сошел с ума.

04. Иногда я ловлю на себе неодобрительные взгляды здешних стариков. Кто-то мне сказал, что это те самые ребята, которые начинали работу с Пашкевичем по проекту «Черный крест». Иногда восхищенные взгляды молодых офицеров. Они восхищаются, наверное, тем, что я уничтожил черный крест Но мне в принципе на это плевать, потому что всех местных работничков для себя я уже навеки записал в шизоиды. Это часто одержимые какими-то абсолютно нездравыми идеями люди, производящие странные опыты в своих странных лабораториях.

Один из здешних обитателей, к примеру, после одной из экспедиций по Китаю привез в свою лабораторию древний манускрипт. Парень был уверен, что если составить по рецепту манускрипта некое месиво черного порошка и его, этот порошок, поджечь, то он, зав лабораторией, пройдя через «великий свет», уйдет в иное измерение. Намешав несколько десятков килограммов порошка, работая с размахом, парень вместе со всей своей лабораторией, а там работало еще ни много ни мало двадцать три человека, взлетел на воздух. Черный порошок оказался порохом.

Я видел обугленные тела лаборантов и лаборанток, ожоги на телах еще живых людей, но не дающие ни единого шанса на выживание… черные лица, сгоревшие веки и блестящие, неморгающие глаза умирающего в страшной агонии. Самого же «героя» просто разнесло в клочья. Жуткий дым, гарь и вонь, несмотря на вентиляцию, работавшую несколько суток в пожарном режиме, еще долго напоминали нам о происшедшем. Хотя на следующее утро лаборатория была просто как новенькая. Готова к приему новых естествоиспытательных героев.

Так и живем, не пропустив ни дня. Еще один молодой (а особую активность проявляют обычно, конечно, лишь молодые сотрудники), так вот, еще один молодой сотрудник где-то в Бессарабии раскопал колоду карт, играя в которые, скажем, в дурака, у вас все время будут хорошие карты, обилие козырей и при всем при этом вы будете проигрывать постоянно и без перерыва. Молодой сотрудник на основе материала, полученного экспериментальным путем, написал сложную научную работу по «новой теории вероятности».

А еще одна молодая девушка в Германии в одном из древних замков нашла каким-то странным способом три мешка с серебряными пулями. И полный ноль информации по этому поводу. Еще уже немолодой сотрудник при изучении одного из замков в Польше обнаружил в подвале склад пустых гробов разных эпох. И полный ноль информации о том, кому эта коллекция запонадобилась. Самый старый гроб конца XVII века. Самый новый — конца первой половины ХХ-го.

И такой инфы в институте полно, вагонами, успевай разгружать.

Не выдержав всей этой мерзости, я написал на имя товарища Первого докладную записку о нецелесообразности содержания нашего института. Всех вон, а помещения — под склад армейской тушенки.

05. А затем меня (я был наивен — тогда еще удивился) вызвал к себе «на разговор» директор, Карпель Анатолий Борисович. Он мне популярно объяснил «структуру работы нашего научно-исследовательского учреждения». Так вот. Оказывается, основная масса сотрудников института — это просто люди, которые по всей земле собирают информацию — скажем так, обо всем понемногу. Но основной же проект, ради которого и был некогда создан институт, это, конечно…

А что бы вы думали? «Черный крест».

Карпель еще сказал мне, что на сегодняшний день проект прикрыт, но есть огромное количество информации по проекту и прочая, а приказа об ее уничтожении сверху еще не поступало.

— Там, — сказал директор, многозначительно поднимая кверху глаза и указательный палец правой руки, — сейчас идет нешу-у-у-уточная борьба за наш проект. И чья еще возьмет, одному Богу известно. А пока… систематизируйте базы данных, которые у вас уже есть, которые вы сами добыли во Франции, и наши, институтские, и ждите дальнейших распоряжений. Когда же захотите снова послать докладную записку на имя Главного, не утруждайтесь, зайдите ко мне. У меня тут с ним прямая связь. Вы поговорите, а я послушаю.

06. Я целыми днями сидел в институтской, гектаров десять под землей, библиотеке. Здесь я однажды напоролся на книгу в которой воедино была собрана информация об обмундировании военных разных стран в XX веке.

Оказывается, любопытно, наша форма очень похожа на форму немцев в 40-х годах. Только вот ботинки у нас покруче будут.

Ну, то есть форма не похожа, скажем так, а просто калька с той, немецкой, и все. Даже как-то не по себе стало. Жарко в библиотеке? Или кондиционер плохо работал? Не настроили еще?

А еще как-то раз я совершил преступление: не желая больше таскать подносами в библиотеку чай из буфета, взял с собой из своего отдела чайник. Мои сослуживцы очень обиделись. Они пьют чай в отделе каждые полчаса — не то что я, бездельник, каждые пять минут, и я заставил их пропустить три чаепития. Хотя все прекрасно знают, что я днюю и ночую, кстати, лишь для собственного удовольствия, в библиотеке, им понадобилось на сей раз полтора часа, чтобы разыскать меня и, следовательно, чайник. Пришлось извиниться и купить себе свой.