Пастухи на костылях - Вадим Еловенко Страница 23

Владимиру понятно в то время было абсолютно ничего неизвестно. Но состояние его и его бойцов было идентичным состоянию других молодых людей, что, вооружившись, чем попало, решительно воевали с милицией. Они верили совершенно в правильность того дела, которое делают и так же были готовы идти до конца.

— Ступайте! — Кивнув, скомандовал Владимир. — Как все сделаете в разные стороны и прочь из Москвы. Ты в Ярославль на автобусе. А ты в Обнинск.

Бойцы молчаливо, закинув на плечи сумки, покинули машину. Сам Владимир осторожно отъехал от тротуара, поглядывая в зеркало заднего вида и, как ни в чем не бывало, направился к себе домой.

Дома ждали его незадействованные волчата, и та самая любимая, которая накануне через весь город на свой страх и риск привезла взрывчатку, даже не зная, что же ее попросил привезти от друзей Владимир. Когда же она узнала, то была настолько шокирована, что Владимиру пришлось очень много времени потратить на то, что бы убедить девушку, что она сделала великое дело. И что страна этого не забудет. Но он не стесняясь напомнил девушке, что она теперь «причастна». Не смотря на свою однозначную любовь к ней, он не постеснялся втянуть ее в свое опасное занятие. Их общение вдвоем, пока бойцы заучивали план и свои действия затянулось до глубокой ночи. И к удивлению обоих после произошедшего закончилось постелью. Она о многом подумала и многому поверила. Странно было бы не верить любимому человеку. Любимому человеку, обретшему к тому же некий ореол опаснейшей романтики. Настоящий революционер. Она откровенно восхищалась им. И Владимир счастливый оттого, что его поняли, готов был для нее горы свернуть. Понимание другими это так мало и так много для человека.

Добравшись, домой он получил сообщение на телефон, что все прошло удачно и сообщивший боец уже добирается к автовокзалу. Довольно улыбаясь, Владимир вошел в квартиру и до самого утра он пил пиво, удивляя своих товарищей странной беспричинной радостью. Его подруга относила такое поведение на свой счет и не раз и не два уединялась с ним в другой комнате, пока после одного из таких уединений их обоих просто сморил сон.

Проснулся Владимир от телефона, настойчиво исполняющего гимн нацисткой Германии. Звонил старший. Надо было брать трубку.

— Немедленно убирайся прочь из города. Твой попался вчера вечером на киевском вокзале. — Раздраженно сказал голос в трубке.

— А второй? — Жестко спросил нисколько не испугавшийся Владимир.

— Про второго ничего не знаю, и не сообщали. Тебя пока этот не сдал, но поверь и его расколют. Вали из города. Телефон выключи, чтобы не запеленговали. Зашхерься так, чтобы найти не могли. Через месяц оставишь на нашем резервном форуме сообщение от себя, тебе скинут, куда укажешь, инструкции и если все будет плохо, то и новые документы. Понял?

— Да. — Коротко ответил Владимир и, прекратив разговор, выключил телефон совсем. Посмотрев на встревоженную девушку, он сказал: — Одевайся мы уезжаем…

Она только спросила «Куда?», но не получив ответа стала влезать в свои узкие джинсы и смятую футболку. Владимир вышел в зал, где вповалку спала его команда и, растолкав всех, велел убираться и не появляться больше пока он сам не вернется. Предупредив, что уезжает надолго, он никому не стал больше ничего объяснять. Волчатам повторять было не надо. Все давно знали, что надо делать в случае команды «рассосаться и лежать на дне».

Уже через десять минут покидав только самые нужные на его взгляд вещи в сумку, он с девушкой вышел во двор и сразу же потащил ее к машине. Он не думал о том стоит ехать на машине или надо выбираться из города иным путем. Он был уверен в себе. Он успеет. Он прорвется раньше, чем посты будут оповещены о его причастности к подрыву.

Скорее случайно, чем специально, выбирая дорогу, Владимир проехал недалеко от той самой синагоги. Точнее того, что от нее осталось. Его ребята постарались на славу. Пожар был такой силы, что не выдержали даже стены, завалившись поверху вовнутрь. Крыши само собой не было тоже. Довольно усмехаясь и, даже не обращая внимания, на то, как пугает эта усмешка девушку, Владимир погнал машину в потоке дальше к выезду из города. Два с половиной часа они выбирались на киевскую трассу. Два с половиной часа девушка молчала и только видя, что они покидают город, запротестовала.

— Вова, куда мы? Я же родителям сказала, что сегодня приду обязательно. Я вообще соврала им, что у подруги ночую, готовлюсь к пересдаче экзамена.

Владимир сначала не отвечал, но когда его подруга разревелась, сказал успокаивая:

— Не реви. У тебя телефон есть? Ну, так позвони, соври что-нибудь. Скажи, что с родителями подруги и с ней едешь за город. На пару дней.

— Да меня они убьют даже по телефону за такие слова! — серьезно призналась девушка, но Владимиру было абсолютно все равно. Машина, уверенно, не уступая никому во втором ряду, катила все дальше и дальше от столицы.

Девушка успокоилась и, немного подумав, позвонила все-таки родителям, сказав, что и сегодня ночевать домой не придет, так как уезжает на выходные к подруге на дачу. Возмущение и ругань отца с матерью она слушать не стала, оборвав связь и отключив телефон. А что она могла им еще сказать?

Еще три часа понадобилось Владимиру, чтобы добраться до идущей в правом ряду колонны легкой бронетехники. Ошалело, оглядев ее Владимир, поспешил, увеличивая ход, обогнать гусеницу из БТРов. Его спутница еще долго оборачивалась назад в надежде разгадать, куда и с какой целью идут грузовики и БТРы с расчехленными стволами.

Если бы они остались в городе, пусть даже скрывшись в другой квартире у кого-нибудь из друзей, они бы узнали, что уже в двенадцать часов, не в силах сдерживать прорывающуюся информацию, о массовых беспорядках в калужской области сообщили новости первого канала. А если бы у них был интернет, то они непременно бы наткнулись на копии, выложенные на массе сайтов, съемок с телефона избиения стариков, первых выстрелов и беспощадных действий ОМОНа.

Девушка сделавшая эти записи, сидя дома в бунтующем городе, комментировала в своем «интернет дневнике» все, что происходило вплоть до того момента, пока к ней в квартиру не вломились сотрудники ФСБ. Скрутив девушку федералы в штатском препроводили ее в своей машине через охваченный уже даже не первыми пожарами город в оборудованный под изолятор бывший овощной склад. Девушка-фанатка и оттуда с помощью спрятанного в нижнем белье телефона продолжала информировать друзей о себе. Получая сочувствие и признательности в ответ на свой труд, она вдруг подумала, что быть журналистом не так уж и плохо. Даже сидя среди гнилых кочанов капусты с другими избитыми задержанными. Знала бы она, какие нелестные отзывы о ней произносили федералы, которым не удалось информационно изолировать город, она, наверное, даже гордилась бы тем, что так осложнила им работу. Странная наша страна, странные мы.

Владимир ничего этого понятно не ведал и упрямо «шел» прямо в областной центр, где известие о сбитой губернатором девочке вопреки ожидаемому незначительному ропоту недовольства вылилось в уличный массовый протест, против беспредела. Понимая, что этот протест может превратиться в копию ситуации в недалеком районном центре, уже прибывший полномочный представитель Президента надавил на прокуратуру и суд, и буквально в течение дня губернатор прошел принудительное медицинское освидетельствование. Найденные остатки алкоголя в крови позволили классифицировать его деяние как тяжкое, а в купе с побегом с места совершения наезда дали повод не просто отстранить губернатора от власти, но и заключить его под домашний арест. Решение судей с одобрением было встречено толпами на улицах. «Пожар» в самой Калуге так и не вспыхнул. Зато много раздраженных такой властью калужан ринулись на своем транспорте сквозь заслоны в бунтующий город. Так сказать, поучаствовать. Тоже неплохое, нашли развлечение. Исполняющий обязанности губернатора, пользуясь примером принесения в жертву своего предшественника, отстранил от власти мэра мятежного города. Жаль, что информация об этом акте так и не дошла до жителей ни в тот день, ни на следующий.