Анафема - Сергей Чекмаев Страница 23

Кроме Марины и профессора Калинина в состав делегации от РУГН включили еще одного студента с пятого курса и аспирантку Верочку, как говаривали злые языки — по личной просьбе декана. При этом злые языки глумливо усмехались. Что-то там такое случилось между женой декана и Верочкой, отчего он предпочел на некоторое время удалить аспирантку из города.

Марина особенно к сплетням не прислушивалась — ей было все равно. А Верочке она скорее обрадовалась: длинноногая и длиннолицая, как лошадь, она больше всего на свете обожала мужское внимание. Вот и хорошо. Будет кому обоих мужиков отвлечь.

Поезд уходил с Казанского в 22.43. Марина, как обычно, едва не опоздала, влетела в вагон за минуту до отправления, а собственное восьмое купе отыскала, когда поезд уже тронулся.

При ее появлении элегантный седовласый профессор Калинин вежливо встал, помог забросить наверх сумку.

— Марина, — слегка укоризненно сказал он, — мы уже начали волноваться.

— Простите. У меня всегда так. Никогда не могу собраться вовремя.

Манерного вида парень, который не удосужился ни встать, ни поздороваться, что-то пробормотал себе под нос. Марина расслышала только окончание фразы — матерный глагол, обозначающий чрезмерную степень самоуверенности. Сидевшая напротив крашеная блондинка, судя по всему — та самая Верочка, тоненько хихикнула.

После такого начала, понятное дело, разговор не клеился. Профессор попытался расшевелить собеседников, но после двух-трех дежурных фраз все опять замолкали. В итоге, поезд еще не успел выехать из Москвы, а Верочка со студентом намылились в ресторан. Следом за ними засобирался и профессор.

— Марина, не хотите с нами?

— Нет, спасибо. Я лучше посплю.

Калинин несколько обиженно пожал плечами, но настаивать не стал и вышел из купе.

После всех речей и напутствий, Марине больше всего хотелось побыть одной. Она забралась на верхнюю полку, включила ночник и принялась в который раз перечитывать и править собственный доклад.

Поезд прибыл в Нижний под утро. Пока нашли встречающего с плакатиком «РУГН-Москва», пока добрались до гостиницы, уже переполненной участниками с одинаковыми бейджами, пока устраивались, отдыхали с дороги — прошло полдня. А конференция открывалась в 17:00. Времени оставалось только на обед.

К пяти раскрашенный автобус мягко подкатил к зданию Нижегородской духовной семинарии, где и проходила конференция. Перед входом довольно вольготно расположилась группа приличного вида молодых людей в костюмах и при галстуках. Некоторые держали в руках плакаты. Марина с удивлением прочла: «Свобода вероисповедания — свобода совести», «Долой православный тоталитаризм!», «Нет — запретам на веру!». На вновь прибывших демонстранты не обратили никакого внимания. Немного поодаль стоял еще один автобус. Поперек борта тянулась надпись: «Охранное предприятие Муромец». За стеклами можно было разглядеть десятка два крепких, плечистых парней в синей форме.

— Что это? — спросил распорядителя профессор Калинин.

— Научники, — ответил тот, махнув рукой. — Церковь Разума. Каждый год митингуют. В прошлый раз пытались сорвать работу семинаров, врывались в аудиторию, выкрикивали лозунги. Пришлось нанять охрану, — он указал на автобус «Муромца». — Надеюсь, в этом году обойдется. Пока, впрочем, они ведут себя тихо.

А потом было открытие. Сначала зачитали приветственное слово от Нижегородской епархии, от Братства святого Александра Невского, коротко выступил представитель мэрии Нижнего Новгорода. В кулуарах шептались, что теперь, когда прежнего полпреда в Приволжском федеральном округе, который, по слухам, сам в свое время учился в «колледже» Церкви Разума, сменили, власти проявляют к конференции больше внимания. Причем — доброжелательного.

Вечер закончился торжественным банкетом. Оглядев зал, Марина впервые заметила молодого высокого священника самого удивительного облика. Он был не просто красив, он был великолепен. Таких мужчин она раньше видела только на обложках модных журналов. Немного грубоватое лицо, жесткая складка губ, холодные пронзительно-синие глаза… Длинные волосы шли ему — впрочем, ему шло все, даже ряса.

Профессор Калинин что-то спросил, Марина на секунду потеряла красавца из виду, а когда повернулась снова — на том месте его уже не было.

В гостиницу все вернулись усталые, и вроде бы пошли спать. Но проснувшись ночью, Марина обнаружила Верочкину кровать пустой. Наутро все разъяснилось — к завтраку и она и манерный пятикурсник вышли отчаянно зевая и потирая глаза.

Во второй день доклады и семинары начинались прямо с утра. В 16:30 по расписанию значилось: «Марина Астахова. Проблемы взаимоотношений нового поколения и Русской православной церкви».

Марина потом долго раздумывала, почему ее не насторожило обсуждение доклада молодого аспиранта НГЛУ, который с научной позиции рассмотрел взаимоотношения православия и религиозных меньшинств. Сам доклад восприняли в штыки, а попытки аспиранта вступить в полемику во время обсуждения резко пресекались. Фактически его подвергли обструкции. Особенно задела оппонентов сказанная аспирантом в запале фраза:

— Да вся эта борьба православия с сектами — один большой передел сфер влияния на паству!

Докладчика удалили под возмущенный гул собравшихся. Председатель объявил перерыв. Странно, но Марина не поняла предупреждения. Она все равно хотела прочитать СВОЙ доклад.

Через полчаса, когда страсти более-менее успокоились, конференция возобновилась. Перед Мариной выступал ученый-экономист из Санкт-Петербургского Центра помощи малому бизнесу. Он с негодованием рассказал о финансовой деятельности некоторых сект, руководство которых преуспевает в бизнесе, скупает гостиницы, торговые фирмы, развлекательные центры. Рабочие места в них предоставляются только сектантам, что вполне понятно, так как им даже не нужно платить зарплату.

То, что он говорил, аудитории в основном нравилось. Марина тоже слушала с интересом, историю с изгнанным аспирантом она уже почти забыла.

Экономист закончил вполне в духе всего доклада:

— …в настоящее время тоталитарные секты и деструктивные культы активно пытаются проникнуть и внедриться в органы образования, здравоохранения, управленческого аппарата, производства и коммерции. Необходима государственная заинтересованность в сохранении и процветании традиционных культурообразующих религий, к которым принадлежит большинство населения, оказание им помощи и поддержки. В законодательство должны быть внесены соответствующие изменения с целью поставить под жесткий контроль, ограничить или вовсе запретить деятельность тоталитарных сект и деструктивных культов.

Стоило ему замолчать, как в зале грянули аплодисменты. Марина поняла — это ее шанс, ее звездный час. Аудитория настроена благодушно, доклад наверняка выслушают, запомнят, может быть, пригласят прочитать еще что-нибудь. А с такими рекомендациями после университета все дороги открыты.