Земные пути - Святослав Логинов Страница 23

— Легенды говорят, что он огонь у старых богов украл, — поддакнул Ист.

— У каких богов? У меня, что ли? Он бы и украл, да не у кого было. Сам высек. А как это сделать — ему дерево подсказало. Ничего не скажешь, людишки после этого круто в гору пошли. С огнём им куда сподручнее оказалось. И бессмертные к их кострам потянулись: погреться, печёного поесть, горячего похлебать. А что сила уходит… а, да я уже это говорил. Никто и опомниться не успел, как мир накренился и под горку покатил. Люди в домах поселились; магам-то это ни к чему, у меня и в берлоге хорошо, сам видел. Люди скот развели, а бессмертному любой зверь сам в руки идёт, ему скотина не нужна. С того и пошло среди магов неустройство. Никто ж не знал, чем сладкая жизнь грозит. Потом почуяли неладное, когда он первое колесо закрутил. Но к тому времени его уже так просто не взять было. Сам он на острове обосновался посреди моря и людей там держал в чёрном теле. Силу забрал неизмеримую. Благодеяния да разные изобретения нашим людям подкидывал, а своим только молитвы. У кого камень или ветку в кулаке заметит — сразу на расправу. Так вот он людей любил. И всё же на любое мясо зубы найдутся. Пришлось богам на время распри забыть, вместе собраться и потопить его остров, со всеми людишками. А без паствы богу тяжко, своей силы только на себя хватает, а горы двигать уже не получится. После этого с Прометеем разговор был хоть и не короткий, но сильно невежливый.

— Знаю, — кивнул Ист. — К скале его приковали и послали орла печень клевать.

— Орла, положим, не было, — поправил Хийси, — Прометей на скале сам помер. А вот откуда ты прочее знаешь? Эта легенда не ваша, у дер Наста на кухне такого не рассказывали.

— Я… — Ист покраснел, — ещё два года назад, когда ты меня научил заклятию Длинного уха, лекции начал подслушивать в Соломониках. Всякую там автогнозию и агафологию я просто не понял и бросил, а вот священную историю и агиографию прошёл весь курс.

— Вот оно как, — усмехнулся Хийси. — Я-то думаю, пусть ребенок поспит, а он свернулся калачиком, кулак под голову и лекции в университете слушает. Хитёр, заяц.

Из-за кустов, окружавших полянку, появились двое молодых и очень похожих людей. По виду горожане, торговцы средней руки. Скуластые лица указывали уроженцев востока. Тот, что шёл впереди, при виде сидящих у источника приостановился было, но второй подтолкнул его в плечо.

— Иди, иди, при свидетелях надёжнее будет.

— Так я и иду, — огрызался первый.

Парни подошли к источнику, присели у криницы напротив Хийси и Иста. Никто ни с кем не поздоровался, Хийси хранил невозмутимое молчание. Ист ловил на себе заинтересованные взгляды, но его никто ни о чём не спросил, и он счёл за благо тоже промолчать.

— Ну… — требовательно произнёс тот, кто привёл напарника.

— Правду я говорил, правду. Видишь же, здесь повторяю.

— Ты мне это повтори, руку в источник опустив. А на бережку болтать мастаков много.

— Хорошо… — процедил первый, — я тебе ещё это попомню.

Он коснулся костяшками зажатых в кулак пальцев плавно текущей струи и тут же отдёрнул руку.

— Глубже! — потребовал второй.

— И так хорошо…

— Я велел — глубже! — Парень ухватил напарника за локоть и силой макнул его руку в источник.

Вопль разнёсся далеко окрест.

— Теперь говори.

— Пра-авду говорил!..

Мучимый выдернул руку из воды. Кисть страшно распухла, кожа с пальцев и ладони облезла и болталась белесыми клочьями. Мясо на запястье пузырилось багряными язвами, словно не просто в кипяток попала рука, а в бурлящую кислоту.

Вода в роднике оставалась такой же чистой и спокойной, по песчаному дну ползали ручейники. Ист не выдержал и ещё раз потрогал воду. Горячо, но терпеть можно. В глазах у парней мелькнул испуг. Хийси довольно усмехнулся.

Парни поспешно поднялись и, так ни слова и не сказав сидящим, канули за кусты. Первый придерживал правой рукой покалеченную левую. Второй парень со слегка смущённым видом торопился сзади.

— Вот видишь, — твердил он, — теперь я тебе верю.

— Как тебе эти молодчики? — спросил Хийси, когда неожиданные гости скрылись.

— Кто это? — задал Ист встречный вопрос.

— Ты их знать должен, раз в Соломониках учился. Это же покровители города: Нот и Зефир. Как их там изображают? Один юноша, второй — глубокий старик. А они близнецы. Науки их никогда не интересовали, зря в университете им хвалу возносят. Вот потаскушки, что в монастыре живут, — это другое дело. Удивляться тут нечему: боги те же люди, только поганей, потому что над ними никого нет и, значит, стесняться некого. Бог это не тот, кто особо хорош, а тот, у кого силы достало наверх забраться. Между прочим, братья эти друг друга любят нежно, даром что мучают себя и подлянки устраивают. А когда они впервые по тропе шли, так помогали друг другу, поддерживали, в обнимку тащились. В одиночку бы не добрались, жидковаты были, а вдвоём — вот они.

— Удивительно всё это… — задумчиво произнёс Ист. — Я не о себе, в это мне пока просто не верится. А вот что мир не таким оказался, как думалось… и боги. Что же тогда на свете прочно стоит?

— Мир стоит прочно. Правда непоколебима. Жизнь на земле. — Хийси произносил слова медленно и торжественно. — Каждый день начинается с утра — это тоже прочно. А смысл жизни в том, чтобы подняться за минуту до рассвета, взглянуть на восход, вдохнуть чистого воздуха и понять, что ты живой в живом мире. Я это впервые осознал, когда рану в груди залечил и заново на свет выбрался. Другой правды в мире нет, или же она так сокровенна, что никто из богов её не достиг.

— Это понятно… — Ист никак не мог собраться с мыслями. — Но вот ты говоришь, я теперь тоже бог. Да не может быть, чтобы это так просто было. Ну, выдержал я это испытание, сам не заметил, что выдержал, и что же — это всё? На богах мир держится, а я как был никем, так и остался. Что мне теперь делать, если я взаправду богом стал?

— А ничего не делать или что угодно — как больше нравится. Захочешь, откроешься людям, храмы тебе выстроят. Не захочешь — так живи. А что до тебя дела никому нет, так это ты ошибаешься. Храм Гунгурда всю свою мощь выложил, чтобы тебя в силки поймать. Этого мало? Но пока ты там один бушевал, это касалось только смертных магов. А вот когда я в чужой храм за тобой полез, то это куда серьёзнее будет. Это уже объявление войны. А ты знаешь, милок, что такое война между богами? Как говорится: паны дерутся, а у холопов чубы трещат. Снегард твой родной недавно в осаде был. Кёниг отбиться сумел, а вот мой лес, где мы с тобой жили, огнём пожгло. Думаешь, тот лес мог так просто сгореть? Я за ним следил, ухаживал, берёг, а он взял и сгорел. Без Гунгурда там не обошлось, он любит огнём счёты сводить. А ты у него теперь на особой заметке. Потому я и потащил тебя сюда прежде времени.

— А помириться?… — растерянно спросил Ист.

— Если бы я тебя с головой выдал, так, может, и помирились бы, а теперь уж поздно, война началась. Востри свой меч, только помни, его Гунгурд ковал, так что при хозяине меча лучше не доставай. Всё понял? Тогда пошли домой. Делать нам тут нечего, клясться на источнике я не привык, я и без того не вру; яблока с проклятого дерева захочешь — сам сюда в другой раз явишься. Только учти, ты теперь во всём за себя отвечать должен. И с Гунгурдом тебе теперь тоже самому разбираться. Помощи от меня больше не будет: смешно бога за руку водить, словно младенца на помочах. А соскучишься, поговорить захочешь или совета послушать — то, как меня найти, знаешь. Я своё дело сделал, теперь мне только смотреть осталось, что у тебя получится. Вот разве что познакомить тебя кое с кем.