Цвет твоей крови - Александр Бушков Страница 23

– Луки у них есть?

– У многих.

– Тогда какое имеет значение, что я не умею владеть мечом? – спросил я. – Стрелой из засады можно с равным успехом убить и растяпу, и умельца…

– Тоже верно, – сказал он задумчиво. – И все же… Если дело дойдет до схватки, ты будешь бесполезен, мало того, тебя легче всего будет убить…

Я не удержался от ядовитой реплики:

– А раньше, когда ты меня волок сюда, ты об этом не подумал? Только сейчас в голову пришло?

Он ничуть не рассердился, сказал со своей обычной невозмутимостью:

– Как же, думал и раньше. Только другого выхода не было. Мне необходим был хороший конник. Их у вас мало, но все же есть. А вот хорошо владеющих мечом не осталось… Я упомянул про луки у разбойников, чтобы ничего от тебя не скрывать – в том, что касается опасности нашего… предприятия.

Слеза меня сейчас прошибет от такого благородства и заботливости, слеза умиления… Я спросил:

– А что, ваши мечи и стрелы против ватаков бесполезны?

– Именно так.

– Они неуязвимы для острого железа?

– Судя по их поведению и по тому, что рассказывали те, кто встретил Вторжение, – весьма даже уязвимы. Тут другое. Мы попросту не можем подойти к ним на удар меча, копья или полет стрелы. Почему так, долго рассказывать. Ни за что не можем… Ты – можешь.

– Тогда почему ты не хочешь рискнуть и разрешить мне взять мое оружие? – Я кивнул на постель, где портупеи было не видно под гимнастеркой.

– Во-первых, есть вероятность риска – оружие у нас могут найти по дороге, и все рухнет. Во-вторых… Стрелять по ним из твоего оружия означает не добиться главной цели. Да, пожалуй, из твоего оружия можно издали убить ватака… или даже нескольких. Но не более пяти – ты сам говорил, что у тебя осталось только пять патронов. Даже будь их пять раз по пять и еще столько… Победа не в том, чтобы прикончить сколько-то ватаков. Победа в том, чтобы разрушить Мост. А для этого требуется не оружие твоего коэна, а ты сам… Понятно?

– Понятно, – сказал я. – Однако ты все время что-то недоговариваешь.

– А твои высокие командиры все время делятся с тобой своими сокровенными планами? – с явной иронией спросил Грайт. – Молчишь? Значит, не делятся. Другого от хорошего командира нечего и ждать. Так что я тебе открываю тайны понемногу, для каждой – свой черед… Тебя это удручает? Обижает?

– Да в общем нет, я привык…

– Здесь многое обстоит… обстояло точно так же, – с некоторой наставительностью сказал Грайт. – Знания следует выдавать понемногу. Итак, в бою ты будешь, прости уж, бесполезен…

– Ну не настолько уж… – сказал я. – Видишь ли, у нас есть такая рукопашная борьба…

Похоже, вигень передал мои слова в точности – Грайт разъяснений не попросил. Сказал только:

– Ну-ка, подробнее…

– Рукопашная борьба, – уже увереннее повторил я. – Человек, который ею владеет, может справиться и с вооруженным – неважно чем – противником.

– Интересно… – сказал Грайт. – Мои знания о вашем коэне не такие уж полные и всеобъемлющие… Показать можешь?

Оглянувшись в поисках подходящего предмета, я вынул из кошеля расческу и подал ему:

– Представь, что это нож, и попытайся меня ударить. Только совершенно серьезно…

Грайт поднялся с кресла. Я немного отступил и, как учили, принял мнимо расслабленную позу, опустив руки. У меня были хорошие учителя, один из них, несколько лет прослуживший на беспокойной границе с Маньчжоу-Го, обучал даже тамошней драке с применением палки.

Грайт моментально переменился. На меня неторопливо надвигался хищник – собранный, решительный, опасный, с мягкими кошачьими движениями. Я ждал. Ага! В последний миг он, не глядя, перебросил «нож» в левую руку, явно собираясь ударить без глупого замаха. Ну, эти фокусы мы знаем…

Уйдя плавно влево, я перехватил его руку, повел по короткой дуге, присел и швырнул Грайта через себя, спиной вперед. Особой нужды в этом не было, мог и просто обезоружить, но так гораздо эффектнее… Грайт шумно грянулся на пол, расческа выпала, покатилась по хорошо оструганным доскам.

Я молча ждал, когда он поднимется на ноги, чувствуя нешуточное моральное удовлетворение. С первых шагов в этом мире я тыкался слепым котенком и вынужден был решительно во всем полагаться на Грайта, водившего меня за ручку, будто едва начавшего ходить ребеночка. Пусть убедится, что и я чего-то стою, могу за себя постоять и здесь…

Он поднялся неторопливо, и на его лице я не увидел злости.

– Что ж, это убеждает, – сказал Грайт. – Согласен, ты не будешь таким уж беззащитным. У нас что-то похожее есть у пастухов в Калайских горах, но мы не обращали внимания на забавы низших – очень похоже, зря. Это уже кое-что. Нужно еще попробовать…

Он подошел к двери, чуть ее приоткрыв, позвал Лага, немного подождал, принял от него что-то и вернулся с топором в руке. Протянул его мне:

– Посмотрим, что у тебя с этим получится. Это не меч, тут не требуется такого искусства…

Я взвесил оружие в руке. С первого взгляда было ясно, что это именно оружие, а не мирное дровокольное приспособление – топорище короче привычных мне, круглое, утыканное металлическими шляпками (ага, чтобы не скользила рука), острие в форме полумесяца, сразу видно, наточено до бритвенной остроты, оба острых конца прилегают к топорищу…

Грайт отступил к стене:

– Представь, что перед тобой противник. Как ты его рубанешь? Целься меж шеей и плечом, это очень надежный удар…

Я представил себе противника, требуемый удар – и взмахнул топором, остановив лезвие в воздухе примерно на уровне сердца воображаемого врага.

– Не так уж плохо, – одобрительно кивнул Грайт. – Не особенно искусно, но с топором ты смотришься лучше, чем с мечом… особенно это пригодится потом, – загадочно добавил он и не стал ничего пояснять. – Да, я совсем забыл отдать тебе последнее…

Он достал из ящика комода трубку и туго набитый кисет, в точности такие, как у него, протянул мне. Я с радостью сунул их в карман – отрадно для курильщика, хоть я и не привык к трубке…

– Пойдем, – сказал Грайт и первым направился к двери.

Когда мы спустились с крыльца, подошла Алатиэль, на ходу пряча в карман холстинный мешочек с сахаром. Чуть смутилась под укоризненным взглядом Грайта, но не особенно – я давно уже вывел заключение, что девчонка чертовски своенравная и, конечно же, не имеет ни малейшего представления о воинской дисциплине. Интересно, зачем он взял в опасное предприятие именно ее, когда на ее месте, если бы это от меня зависело, был бы предпочтительнее хваткий семижильный мужик вроде него самого? Или в здешнем подполье лютый кадровый голод? С подпольем это бывает…

– Я смотрю, ты Костатена вооружил до зубов… – с нескрываемой иронией (но обаятельной улыбкой) бросила Алатиэль. – Увы, с мечом он обращаться не умеет, ты сам говорил…