Бастард. Роман Алексея Осадчука - Алексей Осадчук Страница 23

Тем временем я вытащил из шкатулки два пергамента, написанные магическими чернилами, и протянул их стряпчему.

— Взгляните, господин Моро.

Тот взял в руки пергаменты и быстро прочитал их, а потом выдал вердикт.

— Первый документ удостоверяет вашу личность, а второй — сообщает о вашем праве владения присутствующим здесь сервом Бертраном Фурнье. Оба документа подлинные. Только вот никак не пойму, в чем суть вашего дела?

— Суть в том, что я хотел бы избавиться от второго документа, — спокойно произнес я.

На мгновение в комнате повисло гробовое молчание. Первым заговорил Моро.

— Правильно ли я вас понял? — удивленно спросил он. — Вы хотите дать вольную вашему серву?

Я взглянул на Бертрана, который не сводил с меня глаз. В ту секунду я ожидал увидеть на его лице все, что угодно: радость, счастье, удивление, но никак не страх и отчаяние. И кажется — еще обиду. Старик Бертран был похож сейчас на маленького ребенка, которого родители собираются навсегда отдать в детский дом. По его щекам потекли слезы.

— Да, вы меня правильно поняли, — ответил я.

— Я вам больше не нужен, господин? — пролепетал старик. — Вы выгоняете меня… Вы… Я…

Тут до меня, наконец, дошло.

— О, боги! — воскликнул я и аккуратно обнял беднягу за плечи, отчего тот вздрогнул. — Как ты мог о таком подумать?! Просто я хочу дать тебе свободу выбора, чтобы решения были за тобой. Пойми меня правильно, я не смогу спокойно жить, зная, что лишаю тебя свободы.

Худые плечи старика вздрагивали от рыданий. Я гладил его по седой голове и продолжал успокаивать:

— Разве ты никогда не хотел вернуться к своей семье? Твоим братьям и сестрам? Увидеть своих племянников? Сейчас ты сможешь это сделать. Ты будешь свободен.

Старик отстранился и поднял на меня полные отчаяния глаза.

— С того момента, как мой отец продал меня отцу вашего деда, я ничего не слышал ни о своих братьях, ни об их детях. Господин, уже много лет — вы моя семья. А до вашего рождения моей семьей была ваша бедная матушка, а до ее рождения — ваш дед… Я не знаю, как мне жить без вас… Не гоните меня… Я стар, но я буду стараться еще лучше выполнять ваши приказы!

Я снова обнял его и покачал головой. Вот ведь засада! Не такой реакции я ожидал.

— Старина, — прошептал я. — Тебя никто не выгоняет. У меня и в мыслях такого даже не было. Если ты хочешь остаться рядом со мной — оставайся! Я буду только счастлив! Но только оставайся, как свободный человек. Понимаешь?

Я отстранился от плачущего Бертрана и взял его за плечи.

— Ни о чем больше не беспокойся, друг мой. Хорошо? — тот неуверенно кивнул. — А теперь позволь мне закончить начатое и отпустить уважаемого господина Моро. У него наверняка и без нас дел по горло.

Я взглянул на стряпчего. Тот все это время продолжал озадаченно разглядывать нас обоих. Даже трубку изо рта вытащил. А еще мне показалось, что он выглядел слегка растроганным.

* * *

С того дня, как Бертран обрел свободу, прошло пять суток. Не сказал бы, что наши отношения со стариком как-то изменились. Он по-прежнему упорно продолжал прислуживать мне, а я, в свою очередь, выполнял роль его господина, но уже на других условиях — отныне я платил Бертрану ежемесячное жалование, как слуге.

Причем такой порядок был определен самим Бертраном. Моим нахлебником он становиться не собирался, а отношения «слуга-господин» его вполне устраивали. Скажу больше, каждая моя попытка сделать что-то по дому, чтобы разгрузить немного Бертрана, порождала такую волну негодования с его стороны, что было проще покориться и действительно оставить все, как есть.

Размер годового жалования Бертрана был определен мной в шесть крон. Плюс одежда, еда и кров за мой счет. По здешним меркам условия найма более чем удовлетворительные. Той же Трикси, например, чтобы заработать такую сумму пришлось бы батрачить на мадам Ришар около пяти лет. Это без учета ее маленьких подработок.

Бертран, кстати, не преминул высказать все, что он думает о моей расточительности и всячески пытался уменьшить сумму своего жалования. Но в этом вопросе я был тверд, как кремень. Тем более, что последние месяцы мы, по сути, жили за его счет. А о покупке дорогущего зелья я вообще молчу. Ну ничего, я обязательно верну старику все им потраченное. Правда, не уверен, примет ли он деньги…

За эти дни я здорово продвинулся в укреплении моей энергосистемы. Все важные каналы и узлы стали прочнее. Теперь я мог постепенно нагружать тело физическими упражнениями без угрозы разрывов.

Магией бурого пустыша решил не злоупотреблять. Использовал ежедневно по пять капель. Эта непокорная энергия все еще очень сложно усваивалась у меня в организме. Приходилось терпеть головные боли и тошноту, но это все ерунда в сравнении с результатами. Уже в середине третьей недели моего пребывания в этом мире я начал выполнять базовые физические упражнения.

Мои ежедневные приседания, растяжки, отжимания от пола и прокачки пресса шокировали Бертрана. Старику было непривычно наблюдать за моими, как он говорил, самоистязаниями. Тем более, что, как оказалось, нынче у молодых дворян было не в чести такое поведение. В общем, прежний Макс ни за что не выскочил бы на мороз с обнаженным торсом, как это делал я каждый день, чтобы облиться ледяной водой из кадки, стоявшей во внутреннем дворике нашего флигелька.

К концу четвертой недели я уже довольно сносно чувствовал свое новое тело. Из пухлого и разнеженного дворянчика я постепенно превратился в дрища, чему несказанно был рад. Несмотря на то, что эта худоба не была болезненной, Бертран все время порывался сбегать за лекарем, чтобы тот вразумил наконец спятившего юношу.

Я лишь посмеивался над стариком и упорно продолжал наращивать темп тренировок. Внутренний дворик нашего флигелька я превратил в тренировочную площадку, очистив ее от снега и всякого хлама.

Начинал с простеньких разминок и заканчивал ката первой ступени, которым обучил меня Мамору Ямада еще в детстве. Сложные силовые ката с использованием энергии пока не выполнял, чтобы не перегрузить энергосвязки. А вот к оружию это тело надо было приучать уже сейчас. На носу несколько поединков. Но так как мой меч, а также доспех, согласно дуэльному кодексу, достался Винсенту де Ламару, мне пришлось искать ему замену.

Для начала я решил смастерить себе простой и легкий боккэн, благо в прошлой жизни в этом деле у меня была богатая практика. Покопавшись в куче дров, под внимательным и хмурым взглядом Жака, я нашел себе подходящую палку и, обстругав ее ножом, приступил к тренировкам.

Жак, все это время внимательно наблюдавший за моими медленными ката, сперва даже посмеивался. Уж больно неуклюжим было мое новое тело, но с каждым днем мой темп рос, а вместе с ним и менялось отношение ветерана к моим «дворянским забавам».

Особенно было приятно наблюдать за его ошарашенной физиономией, когда я к концу пятой недели выполнил короткое ката, используя энергию источника. В завершение этого «танца с мечом» гудящий от натуги боккэн легко перерубил черенок лопаты.