Правитель Пустоты. Проклятый бог - Софья Маркелова Страница 23

За нежеланием получать новые знания кроется постыдное малодушие, за любопытством – губительная глупость.

Матриарх Первого Бархана Иамес Золейна Офобат

Понемногу отряд отдалился от побережья, оставив за спиной широкие пустынные пляжи и прохладу ласкового бриза. Лантея периодически корректировала направление, не собираясь весь оставшийся до Ивриувайна путь ехать вдоль моря, и через несколько суток со всех сторон делегацию вновь обступил неспокойный океан песка, где бушевал изменчивый ветер.

В один из длинных нескончаемых дней группе случайно повстречался довольно примечательный указатель. Посреди песчаного буйства стоял одинокий и единственный на многие километры вокруг ствол засохшей пальмы. У основания он был укреплен булыжниками песчаника, а к столбу крепилась обветшалая каменная табличка, на которой были высечены какие-то слова. Все с любопытством окружили неожиданную находку. Лантея поднесла лицо практически вплотную и подула на надпись, сдувая с нее слой песка. Однако после минуты тщательного изучения девушка была вынуждена отступить назад.

– Ни слова не могу разобрать, – расстроенно поделилась она с Ашархом, которому места возле указателя не хватило. – Это не похоже на иероглифическую письменность изегона. Может, ты знаешь этот язык?

– Дай-ка взглянуть. – Профессор потеснил Лантею в сторону и подошел ближе к каменной табличке. Он достаточно долго вглядывался в высеченные символы.

– Любопытно… – едва слышно протянул Ашарх, задумчиво принявшись щелкать суставами пальцев. – Это надпись на дореформенном языке Залмар-Афи. Интересно, как она оказалась на краю пустынь Асвен?

– Ты можешь понять, что тут написано? – спросил Манс, расслышавший бормотание друга.

– Это не так-то легко! До того как в человеческом государстве ввели официальный единый язык, у нас было распространено множество наречий и диалектов. В каждом регионе люди говорили по-своему. Позднее историки все их объединили под общим названием «дореформенный язык», но большинство сведений и книг оказались уничтожены за тысячу лет. Это может быть надпись на любом из диалектов… Хотя… Отдельные слова кажутся мне вполне знакомыми.

– Так ты знаешь этот язык? Но откуда? – с недоумением поинтересовалась Лантея, пока Манс пытался объяснить остальным спутникам суть их неожиданной находки.

– Не забывай, Тея, я все же профессор истории. Немного с дореформенным языком я знаком, несколько его диалектов даже преподавал в академии. Хотя часть таблички перевести не смогу… Здесь использованы слова из разных регионов, как в шифре.

– Выходит, этой надписи тысяча лет?

– Или даже больше. Реформу провели почти тысячу двести лет назад. Удивительно… Это может оказаться невероятной находкой! – пораженно выдохнул профессор, не отрывая взгляд от столба и уже извлекая из своей сумки клочок бумаги и чернильницу.

Ашарх увлеченно принялся писать, иногда ковыряя ногтем табличку и многозначительно хмыкая. Остальные члены группы решили ему не мешать и встали чуть поодаль, неспешно беседуя. Через четверть часа он представил на суд своих спутников полученный результат.

– … конец … странник … … прибежище … … … восток пять … … … скала … … головы … укажет … носом … … сто … … найдешь дом, – громко и четко зачитал Аш, делая паузы на местах, где он не сумел определить отдельные слова. Все внимательно выслушали перевод Лантеи.

– Я ничего не понял, – простодушно признался Манс, многие поддержали его кивками.

– Аш, судя по этим точкам, – протянул Лантея, указывая пальцем в листок, который профессор трепетно сжимал в руках, – тут больше слов, которых ты не знаешь, чем переведенных.

– А что ты от меня хотела? – хмуро спросил преподаватель. – Я предупреждал, что мои познания в дореформенном неидеальны. А вообще, такое ощущение, что это одна из нескольких табличек. Думаю, в пустынях есть еще такие, и все они ведут к какому-то конкретному месту.

– С таким текстом мы вряд ли сможем его найти, – подвел итог Манс.

– И ты предлагаешь просто уехать? Но ведь это же настоящее открытие! Если мы отыщем этот дом, о котором тут говорится, то можем сделать не больше не меньше как полноценную археологическую находку! Только подумайте, какой это вклад в развитие всей исторической науки! – твердил Ашарх.

Профессора долго пытались убедить в том, что бесполезно тратить массу времени на поиски какой-то древней постройки в пустынях, которой уже давно могло не существовать, ведь под действием ветра пески за тысячу лет непременно засыпали бы все что угодно. Но Аш упрямо стоял на своем, пока даже Оцарио, сперва заинтересованный шансом отыскать старинные реликвии и артефакты, не принял сторону большинства, устав спорить со спутниками. Аш потерпел сокрушительное поражение в этой битве. Он злой и раздосадованный вернулся к своей сольпуге и забрался на нее, все еще продолжая смотреть в записи, куда подробно перерисовал все символы со старинной таблички на стволе пальмы.

Группа двинулась в прежнем направлении. Первое время все жалостливо оборачивались на преподавателя, одиноко ехавшего позади колонны и не отрывавшего взгляд от свитка. На все попытки заговорить с ним он совершенно не реагировал, и в итоге хетай-ра быстро надоело такое поведение. Они оставили профессора наедине с его мыслями. В конце концов никто в отряде даже не заметил, как паук вместе с их задумчивым спутником остался далеко позади. А Ашарх, погруженный в свои думы, и сам не следил за сольпугой, позволяя ей самостоятельно идти за собратьями и лишь периодически касаясь иглы наездника. Он не обратил внимания, что отстал, пока животное не встало на месте. Только в этот момент он оторвал глаза от строчек таинственной загадки и с удивлением понял, что остался совершенно один. На его счастье, погода была безветренная, поэтому следы ушедшего вперед отряда были четко видны на песке. Аш тронул было стеклянную иглу, посылая паука дальше, но вдруг его взгляд остановился на каменистой возвышенности в стороне. Это была выщербленная ветром невысокая скала, наполовину поглощенная дюнами, на вершине которой песчаник образовал фигуру.