Где бы ты ни был - Джеймс Ганн Страница 23

На черной доске белыми буквами было выведено:

КОВЕНТ

30–31 октября

Хрустальный зал

Я хихикнул. Доски объявлений в отелях все равно что вывески на кинотеатрах: всегда где-то да ошибка.

Веселье было недолгим. Я нервно огляделся; «мой» человек так и не приходил. С другой стороны, нервничать вроде и не из-за чего, если не считать, что заказ мне не нравится. Дело не в трудности – напротив, он был даже чересчур простым, а старушка платила чересчур много. Теперь мне казалось, будто кто-то за мной следит, а от такого напряжения недалеко и до невроза…

Черт! Кому понадобилось нанимать частного детектива за тысячу долларов, чтобы узнать чье-то имя?!

Я пересек начищенный до блеска мраморный вестибюль, подошел к стойке регистрации и облокотился на нее, продолжая смотреть на входную дверь. Портье поднял голову. Вполне типичный. Такого каждый встречал: тощий, лет около тридцати, лысина сверкает похлеще пола; обиженный жизнью, заискивающий перед начальством, надменно-грубый с нижестоящими. На мою беду, мы с ним были знакомы.

– Здоро́во, Чарли, – сказал я.

Он с подозрением покосился на меня.

– Кейси? Ты зачем здесь?

– По делу.

– Опять за старое? Только попробуй сунуться в чей-нибудь номер с фотоаппаратом. Я сообщу руководству, и тебя вышвырнут. Наши постояльцы платят…

– Не волнуйся, я по другому вопросу.

Он немного успокоился, но взгляд не отвел.

– Хочешь сказать, любовников больше не выслеживаешь?

– Повысили, – ответил я. – Слушай, Чарли, а кто у вас пишет объявления?

– Ну я. А что?

– Да, гляжу, правописание страдает.

Чарли посмотрел на доску, потом снова на меня.

– Все там правильно.

– Знаешь, всегда хотелось побывать на конвенте…

Шутка не удалась. На самом важном месте я запнулся, а по спине пробежал холодок.

– Что ж, значит, ты по адресу. А я написал так, как мне сказали.

– Ага, конечно, рассказывай теперь.

– Хочешь – сам спроси.

Я обернулся и замер. В дверь вошел высокий мужчина с черными волосами и сединой на висках, подтянутый, в дорогом вечернем костюме. На лацкане пиджака блестела золотая пятиконечная звезда. Приметы совпадали. Это был он.

Я двинулся следом.

– Кейси!.. – предостерегающе крикнул Чарли.

Я, не оглядываясь, помахал ему. Мужчина уверенным шагом направился к лифтам.

Первая кабина была забита почти под завязку. Он зашел в нее, и двери начали закрываться. Перед тем как они сомкнулись, я с ужасом заметил, что мужчина смотрит прямо на меня.

Глаза у него были черные, глубокие и сияющие. Мне сдуру показалось, что он видит сквозь металл: глядит, оценивает, затем надменно отворачивается и переключает внимание на нечто более стоящее.

Наваждение пропало. Я быстро посмотрел вверх. Стрелка замедлилась, замерла на литере «С», постояла и двинулась дальше.

– Вам наверх? – послышался нетерпеливый голос.

Я вздрогнул, но тут же успокоился и шагнул в кабину справа. Двери закрылись.

– Этаж «цэ», – сказал я.

Лифт бесшумно поехал вверх. За стеклом кирпичная кладка сменялась крашеными металлическими панелями. «М». «А». «В». Моя остановка была первой. Двери раскрылись, потом закрылись, и я очутился в коридоре. Пол застелен ковром, на кремового цвета стене золотом нарисована стрелка, указывающая вправо. Над ней два слова: «Хрустальный зал».

Я повернул голову. В Хрустальный зал вела двойная дверь, открытая наполовину. Мужчина в костюме как раз входил туда. Стоявший сбоку молодой человек поприветствовал его уважительным кивком. Швейцар. Значит, вечеринка закрытая.

Итак, за хрустальными вратами проходит некий «ковент», от которого у меня почему-то мурашки. Именно там тот самый безымянный мужчина – такую спину не спутаешь, – чье имя стоит тысячу долларов, а глаза похожи на сверкающие обсидиановые ножи. А еще он ходит с утра в вечернем костюме.

Я повел плечами, поправляя кобуру с плоским автоматическим пистолетом, и зашагал к двери. Приветливо кивнул швейцару – широкоплечему, короткостриженому, с приятным загорелым лицом – и шагнул внутрь.

Я будто ударился о стеклянную стену и замер, потирая ушибленный нос.

– Где ваш бейдж? – спросил швейцар.

– А-а, бейдж! – Я щелкнул пальцами. – Так и знал, что что-то забыл. Это же я, Кейси из Канзас-Сити. Познакомились там в прошлом году. Вглядитесь, неужели не помните?

Он нахмурился.

– С чего мне вас помнить?

Вопрос, что называется, в точку. И правда, с чего – особенно если учесть, что он меня прежде в глаза не видел? Конечно, не узнал, и ничего странного в этом нет!

– Сейчас в кармане посмотрю, – сказал я.

Я растерянно похлопал по карманам своего серого фланелевого пиджака. Выход оставался только один – уйти восвояси, но сделать это надо было с достоинством. И тут я нащупал в правом кармане нечто прямоугольное и гладкое. Вытащил. Это оказался бейдж.

Швейцар посмотрел на него и кивнул.

– Габриэль, хорошо. Носите и не снимайте. Без бейджа никого не пускаю.

Я машинально кивнул в ответ и нерешительно шагнул в зал. Невидимая преграда исчезла. Оказавшись внутри, я рассмотрел карточку поближе.

Посередине чернел круглый оттиск. Поверх него были напечатаны две строчки:

Зовите меня ГАБРИЭЛЬ

или платите пять долларов

Забавно, но куда забавнее другое. Эта карточка никак не могла попасть ко мне в карман. Подсунуть ее тоже никто не мог. Я только вчера забрал костюм из химчистки и сегодня с утра надел.

– Габриэль, – пробормотал я себе под нос. Архангел. Вестник Божий с трубой. Дьявол, вот это имечко.

Сначала «ковент», потом металлические двери с глазами, невидимая стена, теперь ангелы… Я поежился. Это входило в привычку.

Хрустальный зал производил приятное впечатление. Не самый большой конференц-зал в отеле, но точно самый красивый. Стены выкрашены густо-розовым. Ковер – темно-бордовый. С потолка свисают люстры: одна – огромная – в центре, а по бокам две поменьше. Сверкающие хрустальные подвески переливаются всеми оттенками красного и, покачиваясь, издают мелодичный звон.