Господин маг. Новые возможности - Дмитрий Смекалин Страница 23

Петю всего внутренне перекосило. Но взбрыкнул неожиданно Левашов:

– Как куратор курса, я категорически против! Когда Птахин сюда поступил, он об офицерской чести даже понятия не имел. Мелкий торгаш! Позоривший звание кадета. Год я из него эту пакость выбивал. До конца не получилось, но хотя бы вести себя стал приличнее. Даже в клуб записался. А теперь ему что, на товарища доносы писать? Лучше сразу его в свой спецпитомник забирайте. Вместе с шаманом. А мне курс разлагать не надо.

Тут даже ректор не выдержал:

– Не стоит так горячиться, Петр Фомич. Никто от кадетов ничего предосудительного требовать не будет.

Опричник с такой постановкой вопроса был не согласен, но настаивать не стал:

– Не забывайтесь, Левашов. Все мы государевы слуги, все под магической присягой и работаем на благо Отчизны. Чистоплюйство здесь ни к чему. К сожалению, нельзя шамана из академии забирать, это прямым нарушением договоренностей будет. Мы у него даже амулеты отобрать не можем. То есть, конечно, можем, но тогда о мирном сотрудничестве придется забыть. А что могут шаманы, вы сами видели.

– «Огненного шторма» ни один не выдержит.

Трифонов покачал головой:

– Александр Васильевич, уж сколько раз все обговорено, и снова здрасьте! Может, вам не только кадетов, но и всех офицеров следует обязать занятия по философии магии посещать?

Ректор поморщился:

– Не надо путать воспитание кадетов и вре́менные политические задачи. Все понимают, что Дальневосточная губерния вошла в великое княжество не так давно, замирение местных народов идет медленно, слишком они от нас культурно отличаются, да и влияние ушедших с чжурчжэнями помещиков-дизу продолжает сохраняться. В этих условиях еще и с шаманами ссориться, которые пока нейтральны, и даже шаги к сближению наметились, никак нельзя. Но этот вопрос обязательно будет решен в ближайшие годы. Максимум пару десятилетий. А выпускники академии будут работать на благо Отчизны много дольше. И пренебрегать своими обязанностями ни я, ни мои преподаватели не будут. Нужен вам Птахин – оформляйте его перевод к себе, там и готовьте как сочтете нужным.

Пете совсем поплохело.

– Да не нужен он никому без шамана! – почти выкрикнул Трифонов. – А Ульратачи этого мы максимум неделю у себя продержать можем. И то в госпитале. Вроде как для обследования. Так что думайте.

– Без прямого приказа государя… – начал было ректор, но вдруг спохватился: – Все, Птахин. Я вас больше не задерживаю.

Пришлось выйти из кабинета. Хотя основное он неожиданно услышал. А дальше – как судьба вывезет. Бросать академию он ни при каких условиях не будет.

Впрочем, есть и положительный момент. Магаде неделю не будет. Можно за это время попробовать с его амулетом повозиться. Не на глазах у других, понятно, но и всяких теней хотя бы можно не бояться.

Ага. Особенно после прямого вопроса, не он ли у шамана этот амулет украл. Где гарантия, что тот же Левашов не будет стараться за ним проследить? В своей комнате хранить нельзя. Почему-то обыск в комнатах курсантов офицерскую честь никак не задевает. Обычная дисциплинарная проверка. А бегать каждый раз в оранжерею откапывать и закапывать банку и остаться при этом никем не замеченным… это из области сказок.

Так что есть Магаде в академии или нет его – придется каникул ждать. Обидно, да и зудит у него попробовать… Но ждать Петя умеет. Нетерпеливых в лавке поленом учат. Приказчиков, естественно, а не покупателей.

В оранжерею Петя все-таки зашел. Не к заветному дереву, а привезенные с Дальнего Востока растения проведать. Золотой корень не то чтобы совсем благоденствовал, но выжил и выдал из-под земли несколько тощих побегов. Которые Петя жизнью подкормил. Хуже не будет. Да и привык корешок к его энергии, всю дорогу у Пети в ауре хранился. Так что даже немного приободрился. Или показалось?

Черный орех тоже успешно пророс. Назвать деревцем торчащий из земли крохотный прутик с двумя листочками было бы преувеличением, но ведь растет. Медленно, но растет. И, кстати, немного фонит знакомой энергией. Как духи Магаде. Неужели то же самое?

Пока с ним тоже жизнью поделился. С непонятной темной хренью экспериментировать не решился. Убьешь еще растение, очень обидно будет. И подозрительно.

А вот Зерна Света так до весны и остались храниться. В оранжерее озимые не сажают, не бывает тут морозов. Да и не факт, что их вообще осенью сажать можно. Надо надеяться, Игумнов лучше Пети в этом вопросе разбирается.

Легок на помине! Пока Петя на свои растения любовался, начальник оранжереи тихонько подошел сзади. Почувствовав себя чрезвычайно умным и осмотрительным, Петя решил немного почваниться.

– Добрый день, Николай Васильевич, – сказал он, не оборачиваясь. – Не замечали ли вы, чтобы Черный орех на соседние растения вредное влияние оказывал? Он пока еще совсем маленький, но когда к нему подхожу, почему-то у меня такое же чувство возникает, как тогда, когда Ульратачи духов своих вызывал.

– Не слышал о таком, но очень интересно. То, что из него всякие яды делают, известно. Но чтобы он на жизнестойкость других растений влиял, не слышал. Впрочем, у нас его раньше не было. И вы знаете – то, что вы сказали, нуждается в проверке. Надо немедленно в этой части оранжереи все пересадить и совсем другой порядок навести. Так, где тут мои помощники? – Последнюю фразу он произнес на редкость зычным голосом. Слышно было не только по всей оранжерее, но как бы не по всей академии.

У Игумнова явно случился приступ деятельной активности. А Петя бочком-бочком, да и спрятался потихоньку за спинами набежавших ассистентов и кадетов, а затем и вовсе тихо удалился. Без него справятся. Не было у него сегодня ни малейшего желания в земле копаться. Он это в принципе не слишком любил. Точнее, совсем не любил: городской он житель, а не крестьянин.

И хорошо, что банка с амулетом совсем в другом месте зарыта.

Решили ли что ректор с опричником или нет, Петя так и не узнал. Скорее всего, ничего не решили, а, может, ничего решить и не могли. Щеглов, конечно, генерал, но ведь и приезжавшие из столицы целители Родзянка и Сназин того же второго разряда, что и он. А опричник Стасов, хоть и непонятного чина, доверенное лицо государя, напрямую с ним дела обсуждает. Так что очень может быть – увязли проблемы Пети и Магаде в таких верхах, что и подумать страшно.

По крайней мере, больше Птахина к ректору не вызывали, и никто из начальников с ним задушевные беседы не вел. Только Левашов регулярно на глаза попадался, но никак с ним не общался. Даже на занятиях по физкультуре замечаний не делал, хотя раньше регулярно придирался (но, объективно говоря, не к чему было). Благодаря своей жизни Петя свои физические кондиции тоже изрядно нарастил, хотя и раньше хилым здоровьем не отличался. Не зря же в кулачных боях с малолетства участвовал. Даже обидно, что в академии от этой забавы пришлось отказаться: не положено офицерам морды друг другу бить. Дуэли, впрочем, до окончания обучения тоже строжайше запрещены.