Погонщица единорогов - Анатолий Махавкин Страница 23

– Какое там! – Он сделал попытку рассмеяться, и кровь потекла по небритому подбородку. – Сам видишь: мне – край. Меченые… Так далеко от Печати, кто мог подумать? И с ними – Страж. – Он помолчал, сглатывая. – Не успели отослать голубя на заставу. Скверно.

– Давно они были здесь?

Человек с огромным трудом поднял голову, и его мутный взгляд прошёл по мне, остановившись на оружии. Казалось, тусклые глаза немного просветлели.

– Нет. Аккурат на рассвете. – Он протянул окровавленную руку. – Покажи меч. Нет, держи сам. Покажи. – Казалось, умирающий увидел нечто, что его удовлетворило. – Девушка, которую они тащили… – Он тихо застонал. Потом словно собрался с силами: – Она сказала, что Лорд Защитник идёт следом. Полагаю, вы не нуждаетесь, но всё же – в конюшне стоит конь под седлом.

– Но я не… – начал я почти в ужасе и обнаружил, что разговариваю уже с мертвецом. Воин умер.

Твою же мать! Однако Виктория ещё жива, значит, остаётся крохотный шанс её спасти. Теперь – за конём. Лорду Защитнику конь реально ни к чему, но я – не Лорд, и защитник из меня весьма хреновый.

В сарае действительно стоял осёдланный конь. Судя по всему, кто-то из местных обитателей собирался куда-то спешно отправляться, потому как животину привязали к стойке у самых ворот. М-да, в этот раз лошадка оказалась не столь впечатляющей, как Ночь Вики: намного ниже, да ещё и какой-то пегой, точно вылинявшей. Седло мне тоже не понравилось: жёсткое и неудобное.

Когда я начал отвязывать верёвку, скотина сделала попытку меня укусить. Матерясь, я едва успел отдёрнуть руку и очень осторожно полез в седло. Конь повернул голову и презрительно прищурил глаз, точно оценивал грядущую жертву. Потом громко заржал и медленно выбрался наружу. Тут имелась утоптанная тропка, по которой мы и добрались к воротам ограды.

Здесь моя лошадка едва не взбесилась при виде уродливых трупов Меченых. Ноздри животного широко раздувались, конь дрожал, а изо рта падали большие капли слюны. Пришлось как следует наподдать ногами, чтобы зверь двинулся дальше. Однако успокоился он ещё не скоро.

Если прошлой ночью у меня появились некие мысли по поводу моего мастерства в качестве наездника, то сегодня о них пришлось забыть. Стоило нам выбраться на дорогу, а лошадке более-менее успокоиться, я пришпорил пятками. Конь тут же рванул вперёд, да с такой скоростью, какой вчера даже не пахло. Вот только сейчас никто не беспокоился о несчастном наезднике, да и седло совершенно не смягчало мои многочисленные косяки.

Первые несколько километров я вообще не смотрел по сторонам. Да и вперёд, кстати, тоже. Поездка превратилась в утомительную и небезопасную попытку удержаться в седле. Чёртова деревяшка, оббитая тонкой кожей, колотила по заднице так, что я быстро понял: сутки на мотоцикле по сравнению с этим адом – сущий пустяк. И главное, гадская скотина полностью игнорировала все мои возгласы «Тпру!», как и попытки натянуть поводья.

Потом я всё же начал входить в ритм быстрой скачки и даже научился прижимать отбитую задницу к седлу, приподнимая её в нужных ситуациях. Особенно это пригодилось, когда на дороге начали появляться какие-то траншеи. Кажется, их прокопали специально, однако разобраться на такой скорости было достаточно сложно.

А наша поездка продолжалась. Задеревеневшие мышцы жутко болели, кожаные поводья резали ладони, и казалось, спина вот-вот ссыплется отдельными позвонками в трусы. Интересно, если я ещё буду жив после приезда, сколько ударов потребуется самому слабому врагу, чтобы меня прикончить? Ставлю, что получится с одного.

Тем не менее теперь я уже мог смотреть вперёд и по сторонам. Надо сказать, пейзаж успел разительно измениться. Сейчас справа тянулась плоская равнина, поросшая высокой травой, напоминающей полынь. Где-то очень далеко, почти у самого горизонта, поднимались горные хребты. Постепенно они становились всё выше, пока не соединялись с теми, что я видел прямо по курсу. Холмы слева исчезли. Всё остальное – тоже. Судя по тому, что я видел лишь далёкие скалы, тонущие в сизом тумане, слева от дороги находилось что-то вроде пропасти. Очень мило! А я еду на коне, который несётся со скоростью свихнувшегося мотоцикла и полностью игнорирует все мои команды.

А горы-то, которые впереди, некисло прибавили в высоте. Их снежные верхушки начинали подпирать бледные небеса, скрываясь в пушистых облаках. Кроме того, выглянув из-за лошадиной башки и стряхнув слёзы с глаз, я увидел какие-то приземистые постройки у самой дороги. И они очень быстро приближались.

Видимо, конь очень хорошо знал путь, на котором вытряхивал из меня душу. Стоило постройкам приобрести различимые очертания, как скорость езды тут же упала. Легче от этого не стало: теперь животина двигалась странным шагом, от которого мой костяк начал дребезжать, пытаясь развалиться. Потом мы остановились. Я посмотрел вперёд, сообразил, в чём дело, и начал медленно сползать на землю. По ощущениям, на обеих ягодицах такой синяк, какого не бывало и в детстве после серьёзной порки. И за что, спрашивается? Я же был очень хорошим мальчиком!

Дорогу преграждало что-то вроде шлагбаума, а в будке, очевидно, должен был сидеть тот, кто эту штуку обязан поднимать. Слева, как я и предполагал, оказалась взаправдашняя пропасть, а справа рос колючий кустарник самого что ни на есть неприятного вида. Отсюда я мог разглядеть шипы длиной с мой указательный палец. То ли естественная преграда, то ли кто-то специально высадил эту пакость. Чтобы, значит, если в обход – то подальше.

Но Меченые не стали идти в обход. Они пошли прямо, не щадя ни себя, ни защитников.

Толстое бревно с шипами, которое прежде перегораживало дорогу, сломали пополам, причём парочка тварей так и осталась висеть на шипах. То ли очень торопились, то ли именно их использовали в качестве тарана. С остальными столкнулась тройка охранников. Всех людей обезглавили. Их тела были едва видны из-под смрадной кучи уродливых тварей. Ни один из Меченых не подавал признаков жизни. Тут все действия определённо успели закончиться.

А вот немного впереди, справа от дороги, где стояло невысокое здание, что-то ещё происходило. Я слышал яростные возгласы, лязг металла и глухой рёв. Хочешь не хочешь, но, если я собирался помочь Вике, следовало топать именно туда. Однако, при взгляде на мёртвых бойцов и воспоминании о судьбе их товарищей, у меня начинали натурально подгибаться ноги. Тошнило. Но, блин, ведь это же – сон? Правда?

Чтобы хоть как-то успокоиться, я привязал упирающуюся лошадку. Точнее, попытался это сделать, но пальцы так дрожали, что в конце концов не выдержал конь. Он вырвал поводья из моих трясущихся рук и ускакал в направлении звуков боя. Ладно, пойдём и мы.

Я вытащил оружие из ножен, уронил его, медленно поднял и на подгибающихся ногах зашагал следом за конём. Предательская дрожь вынуждала тело дребезжать, как сломанный камертон, а пот заливал глаза. Смахнув его, я посмотрел на постройку, где шло сражение. Две низкие широкие башни с бойницами в верхней части и площадками, защищёнными толстыми зубцами. Между двумя бастионами, или как они называются, каменный купол, вросший в землю. На одной из башен плескался на ветру синий флаг с белым единорогом, вставшим на дыбы.