Путь истребителя - Владимир Поселягин Страница 22

Покачав головой, я достал из ножен на поясе штык–нож и, подойдя к летчикам, перерезал нейлоновые хомуты. Кляпы они вытащили уже сами.

Взяв в руки нож, Казанцев перерезал стяжки на ногах и, передав нож Далю, поднял с земли один из хомутов и внимательно его осмотрел, даже попробовав на зуб. Сплюнув, поднялся и, втянувшись, стал докладывать:

— Товарищ подполковник, во время завтрака к острову незамеченной подошла лодка с немцами. Видимо поисковая группа. Вовремя обнаружив противника, мы открыли огонь. Во время боя было уничтожено шесть солдат противника. Когда осталось четверо укрывающихся под берегом и в камышах немцев, мы внезапно были атакованы со спины неизвестным отрядом, — летчики с большим любопытством разглядывали как мою, так и отцовскую экипировку. В большое недоумение их ввели гидрокостюмы.

— Ясно. Прохлопали не только появление противника, но и нападение со спины, — несколько сердито покачал я головой.

— Виноват, товарищ подполковник, — вытянулся лейтенант.

Батя наблюдающий за нами, неопределенно хмыкнул, мне показалось там преобладала гордость.

— Ладно. Пулемет привести в порядок и вернуть на катер, скоро отходим, — приказал я.

— Товарищ подполковник, а кто это с вами? — стрельнул глазами в сторону бати и дяди Жени, Казанцев, и вздрогнул от вопля боли из глубины острова.

— Это в основном мои родственники, как вы заметили лейтенант. Сходство не скроишь. За моей спиной мой отец. Подполковник авиации Александр Суворов. У трофеев на берегу его брат–близнец майор–десантник Евгений Суворов. В глубине острова подполковник контрразведки Олег Васнецов, мой дядя по материнской линии. На дереве Андрей Рябинин, капита, командир разведроты, не родственник. Тот парень, что помогает майору Суворову, старшина–танкист Анатолий Суворов, НЕ РОДСТВЕННИК, просто однофамилец. Степку Раевского вы знаете, он не служил, воинского звания нет. Старшим у нас майор Суворов. Все ясно!

— Так точно! — вытянулись оба.

— Выполнять!

Летчики бросились к пулемету, а я повернулся к отцу.

— Когда отходим?

Вместо него ответил подошедший дядя Женя.

— Так, я как командир приказываю. С это минуты никаких дядь Жень и тому подобное. Обращаться только по воинскому званию или товарищ командир. Ясно?

— Так точно, — ответил я, вытягиваясь, и тут же спроси: — А со Степкой как?

— Рядовой пока… Отходим через час. Я к пленному, узнаю как допрос, вы готовьте лодки.

— Есть! — козырнул я.

Андрей остался сидеть на дереве отслеживая обстановку вокруг, мы с батей, летчиками и Толиком занялись подготовкой к отплытию. Половину трофеев что мы, вернее Степка собрал с уничтоженного поста, батя невозмутимо приказал сгрузить на остров, обозвав нас «барахольщиками». На освободившееся место мы загрузили баулы, освободив довольно много свободного пространства. Фактически на катере теперь ничего не осталось, все в лодках. В лодки так же загрузили все трофейное оружие, за двумя карабинами даже пришлось нырять, оставлять ничего не стали. Перед самым отплытием командир приказал облачиться в трофейную форму, пришлось подбирать каждому, чтобы подошла, благо было ее с избытком.

Через час, когда мы закончили, среди деревьев показались фигуры спешивших Степана и обоих дядек.

— Отходим! — скомандовал майор Суворов, первым взбираясь на борт катера.

Резиновую лодку сдули и убрали в один из баулов на катере, так что у нас было две лодки. Трофейная немецкая, побитая пулями набирала воду, поэтому ее бросили рядом с трупами. Как только катер вышел на воду протоки и потащил за собой лодки, я осмотрелся. Распределились мы довольно разношёрстно. На картере Степка за штурвалом, у пулемета Казанцев с Далем. У рубки с картой в руках, майор Суворов, на корме с автоматом подполковник Васнецов. В первой лодке на прицепе, я с Толиком, оба с автоматами, за нами Андрей и батя с МГ. В общем, готовы к отражению нападения.

Куда мы шли я был не в курсе, командиры, посовещавшись, повели караван куда–то в сторону границы.

— Река, — крикнули нам с катера.

С территории болот мы вышли к обеду, они, кстати, оказались больше, чем мне казалось раньше. Карта не давало того масштаба чтобы представить себе территорию этого заболоченного района. Там был даже заболоченные лес, который мы обошли по окружной протоке. Их было действительно много, целый лабиринт из берегов в виде камышей, протоки то сходились, то расходились. В одном месте мы выплыли на перекресток из семи проток, но все равно уверенно двинулись по третьей. Я же говорю, маршрут был заранее продуман. Как дядя Женя не заблудился, не понимаю, но с картой он обращался уверенно, и похоже твердо знал куда править.

— Что он сказал? — не расслышал Толик.

— Говорят, на открытую воду выходим, река.

— Понятно, — кивнул он, и поправил ворот форменного мундира.

Ему единственному из всех достался мокрый немецкий мундир. К сожалению остальные ему не подошли. Танкист. Фигура субтильная, метр семьдесят, попробуй, найди такую, чтобы была как влитая. Как назло, все убитый были в теле.

На катере развевался немецкий флаг, все в форме противника, дядя Женя в форме офицера. Среди убитых у острова был один лейтенант. Так что со стороны мы выглядели как воинское подразделение Вермахта. Даже вооружены были их оружием, пришлось спрятать автоматы под брезент у ног, а в руках держать карабины. Или кому повезло, это Степка с дядькой Олегом с ПМ.

Катер продолжал бодро тащить лодки. С горючим пока проблем не было, три запасных канистры, да полный бак, успели заправить буквально за полчаса до выхода на открытую воду.

— Слушай, так ведь это Неман! — воскликнул я, оглядываясь. В ширину речка была метров двести, где и до трехсот, а где и вообще до пятидесяти метров сужалась. Я успел изучить карты местности, оказывается болото, имеет выход в эту речку. Насколько я понял, мы двигались куда–то от Гродно в сторону границы с Литвой.

— Да ну, она же в другой стороне? — удивился Толик.

— Это и есть другая сторона. О, смотри!

Со стороны советского берега, на небольшой глубине виднелась часть башни и кормы танка.

— Что за машинка? — спросил Толик, с большим любопытством разглядывая затопленную технику.

— Так это же ты танкист, должен знать, — хмыкнул я.

— Ну не тэ–шестьдесят четыре точно. И не «семидесятка»… Я местные машины не знаю, «тридцатьчетвёрку» еще смогу узнать, — признался Толик.

— У–у–у… БТэ–семь это, видел люки открытые? Из–за них немцы «бэтэшки» прозвали «Микки—Маусами».

— Буду знать, — внимательно посмотрев на оставшуюся позади брошенную технику, пробормотал Толя.

— Слушай, старшина, я кажется, догадался почему мы в эту сторону пошли, — воскликнул я.

Мой авторитет у Толика был непререкаем, когда он узнал кто я в этом мире, и с какой почтительностью обращались ко мне летчики. Казанцев и Даль даже команды майора Суворова исполняли не с такой поспешностью как мои. Все это видели и сделали выводы.