Линейный крейсер "Михаил Фрунзе" - Владимир Коваленко Страница 22

Только после того, как были сбиты обе кормовые башни, а сам он начал валиться на правый борт – команда крейсера начала спасаться.

Линейный крейсер сбросил шлюпки с плотами и им, после чего попробовал догнать оставшегося противника. Не повезло, второй крейсер мятежников растворился между серым небом, серым морем и дождевой пеленой. Два часа «Фрунзе» искал жертву вслепую. Не нашел и лег на обратный курс – спасать выживших, чужих и своих.

Среди них, разумеется, Иван Патрилос. Его выдернули из воды, втащили в шлюпку, а он пялится на высокий нос с тяжелыми неандертальскими надбровиями якорных клюзов. Якоря подтянуты к самой кромке палубы не просто так -под водой скрывается здоровенный бульб, их нужно отвести от борта, чтобы, опуская, не расквасить подводную часть.

Машина, по трубам видно, и батареи универсалок явно от тяжелого крейсера, американцы таких построили с десяток. Надстройки вблизи не похожи ни на что… Потом Патрилос увидит такие на новейших американских линкорах. Значит, испытали конструкцию за советские деньги, убедились, что служит хорошо, – и принялись ставить похожее на свои «Норт Каролины» и «Саут Дакоты».

Башни знакомы, такие стоят на балтийских линкорах. Стоят, правда, не так: одна поднята, столб барбета похож на вытянутую птичью шею, да и осталось их всего три. Вот и все, что осталось от прежней «Полтавы», по крайней мере, снаружи. Потом помполит «Фрунзе» прочитает, что доля новых металлоконструкций при модернизации составила семьдесят процентов, но сейчас ему не до статистики. Он целует надраенный тик палубы того самого корабля, на котором теперь служит.

С него срезают китель и штаны, тащат на перевязку – по дороге легонько хлопнули по плечу, сообщили, что фашистов вбили в пучину на совесть, что враги теперь зарекутся нападать на суда, идущие под советским флагом. В лазарете отодвинули других раненых…

Патрилос спросил, почему.

– Фашисты подождут!

Только тогда он заметил остатки чужой формы, да и часового, приставленного на всякий случай. Да, не в морских обычаях спасенным из воды устраивать мятеж, но ведь фашисты же… Кто знает, что им в головы взбредет?

– Почти четыреста выловили, – сказал один из матросов, что помогал дойти до лазарета. Сквозь зубы сказал! Такой, пусти его на мостик, потопив вражеский корабль, не только спасать врагов не будет, еще и килем сверху пройдется, порубит спасающихся винтами, чтобы всех добить… С чего такая ненависть?

– Вас сколько было? – спросил матрос.

– Коммунистов шесть, комсомольцев двенадцать, всего…

Патрилос замялся. Что помнил наизусть, сказал -остальное вспоминаться не хотело, мысли в голове путались. Но – представил очередную бумажку.

– … беспартийных восемь.

– С тобой вместе выходит, что спасли четверых.

Яннис не стал спрашивать – кого. Было безразлично,

здесь он не помполит, а спасенный. Однако кто-то учел, и его, опять под руки, повели в надстройку.

– Там каюты комсостава, – объяснили, – есть и пустые, для штабных…

Коридоры, по которым пришлось идти, забиты людьми – те же пленные, многие после перевязки, с кровавыми пятнами на повязках. Многие лежат, кто на прицепленных к потолку полках-койках, кто прямо на железном полу. Патрилос идет и смотрит, что натворил настоящий, линкорный главный калибр – и то не самый большой. Всего двенадцать дюймов, а бывает и двенадцать с половиной, и четырнадцать, и пятнадцать, и даже шестнадцать.

Кровь, стоны, смрад болезни и смерти. А ведь испанцы служили на боевом корабле. Большом, грозном. Защищенном. Яннису рассказывают, как храбро и сноровисто сражался «Канариас», сколько пробоин «Фрунзе» придется латать, сколько людей – резать и зашивать в лазарете, ради скольких приспущен кормовой флаг…

Он не слышит, но про Ивана Павловича уже пошел шепоток, что он стоял на мостике до конца, что именно он отдал последний приказ. Настоящий коммунист. Настоящий боевой помполит. Будь все такими – комиссаров бы на флоте не отменили!

Этому боевому помполиту больше всего хотелось сидеть в своем пароходстве… даже береговая должность сойдет! Увы, по возвращении в Одессу немедля нашелся новый груз для Испании. И еще один. И еще… Когда война, наконец, закончилась – случился партийный призыв.

Патрилос пытался возражать, ровно и аргументированно.

– Большой боевой корабль —, это специфика! Там экипаж больше тысячи. Боюсь не справиться.

– «Есть мнение, что товарищ Патрилос справится», – процитировали ему. – Понимаешь, чье?

Спорить не приходилось. Утешало, что линейный крейсер – не подводная лодка, откуда не спасешься, и не какой-нибудь тральщик, который легко утопить. Да и беречь «Фрунзе» наверняка будут: как-никак, крупнейший боевой корабль Советского Союза, величина политического уровня.

На «Фрунзе» помполита приняли быстро: размер внушает уважение, боевой орден на кителе – тоже, а дальше… Говорить с людьми и о людях Яннис умеет, бумажной пурги, что поджидает по возвращении из заграничных плаваний, бояться отвык. Скоро о новом помполите пошли слухи: мол, он звание получил не по партмобилизации, оно – настоящее, только теперь ему разрешили носить форму и, почему-то это злило больше всего, ЧАСТЬ наград.