Леман Русс. Великий волк - Крис Райт Страница 22

Русс вернулся на «Нидхёгг» вместе с последним отрядом воинов, лично заложив последние зажигательные заряды в кольце. С мостика флагмана он вызвал своих ярлов, жрецов и почетных гвардейцев, велев им собраться в палате Аннулюса ^[30]. Там, в мерцающем свете, среди резных камней родного мира, Леман снял шлем, расплел жесткие волосы и устало склонил голову, приветствуя Волков.

— Скажите, — произнес он, — можно ли было оконфузиться сильнее?

Кое-кто из эйнхериев слегка ухмыльнулся, но большинство лиц остались непроницаемыми. Одна битва закончилась, надвигалась другая.

— Тебе нельзя идти к нему, — сказал Хельмшрот. — Это слишком великое бесчестье.

— Ты дашь ему победу, к которой он стремится, — добавил Черная Кровь. — Война есть война, бойцы погибают на ней.

Слушая и внимая их речам, Русс кивал.

— А ты, Кровавый Вой? — спросил он.

Йорин вскинул подбородок, выдерживая взгляд примарха с чем-то вроде непокорной гордости.

— Если кому и идти, то мне, — ответил ярл. — Прикажи, господин, и я отправлюсь к нему.

Леман грубо усмехнулся:

— Тогда ты всадишь топор ему в грудь, и наше положение еще ухудшится. — Глубоко вздохнув, примарх почесал след от горжета на шее. — Хелева зима, мы подтвердили все поганые слухи о нас. Я не стану портить отношения между легионами. Нужно лишь ненадолго забыть о гордости, неужели это так скверно?

Воины явно сомневались.

— Не ходи, — более твердо заявил Йорин. — Вы говорили в пылу сражения, и они первыми выстрелили по нам. Если показать слабость сейчас…

— Слабость! — фыркнул Русс. — Мы уже показываем слабость, прячась здесь и умышляя нарушить слово.

Примарх снова посерьезнел:

— Ты не знаешь Льва так, как я. Он уничтожил бы твой корабль, если бы не увидел другого способа защитить попранную честь. У моего брата, как и у меня, свои принципы поведения. Он — владыка рыцарей, мы — варвары у его ворот, и каждый должен играть отведенную ему роль.

Он снова втянул воздух, поводя натруженными в бою плечами.

— Нам осталось только одно — голова тирана. Она по-прежнему досягаема для нас, и я никому ее не отдам. У Льва свои планы, поэтому мы должны изменить их в нужную сторону. Не нужно искать лишних битв, и я признаю перед братом свою ошибку, раз он желает этого, — но только если последний удар в кампании будет принадлежать мне.

Подняв глаза, Русс поочередно осмотрел приближенных голубыми глазами.

— Со мной пойдут Хемлигъяга, Черная Кровь и Хельмшрот, — объявил он. — Взять больше трех — вызывающе, меньше — безрассудно. Всем держать язык за зубами и клинки в ножнах. Постарайтесь вести себя так, словно умеете не только драться и гоняться за дичью.

Затем он широко, беспечно улыбнулся:

— Все будет хорошо. Мы разберемся с этим, вернемся к смертоубийству, и никто больше не вспомнит о случившемся.

С «Нидхёгга» на «Непобедимый разум» они добрались в «Грозовой птице» под названием «Хельмгарт», прикрытой с флангов шестью десантными кораблями легиона. Эскорты отвалили в сторону, как только машина примарх а скользнула в тень флагмана Первого. «Хельмгарт» развернулся с креном, снизился, влетел в ждущий зев ангара и, покачиваясь, приземлился на реактивных струях.

Русс и его спутники сошли по аппарели. Впереди ждали несколько сотен Темных Ангелов, выстроившихся в боевом порядке, идеально ровными квадратами, как на параде. Над легионерами свисали знамена, посвященные особо примечательным кампаниям. Их было очень много.

Над головами жужжали сервочерепа, таскавшие за собой курильницы. Аромат испускаемого ими дыма перебивал резкую вонь прометиевых выхлопов. Вдоль стен огромного, плохо освещенного ангара тянулись длинные сумрачные галереи, вырезанные из потемневшего от времени камня. Их украшали изображения облаченных в рясы воинов с потупленными взорами.

— По-простому он не может, — пробормотал Русс, оглядывая четкие фаланги Темных Ангелов. Все они носили угольно-черные шлемы, но легко было представить, что написано у них на лицах: презрение, безразличие, любопытство.

Перед ближним рядом космодесантников, отдельно ото всех, ждал сам хозяин флагмана, державший ладонь на рукояти длинного меча в ножнах.

Лев Эль’Джонсон, примарх Первого легиона Астартес, стоял, как и всегда, с прямой спиной, в безупречной позе, воплощая собой рыцарское благородство. Среди всех вновь обретенных сыновей Императора он был одним из самых высоких, хотя и не таким крепко сбитым, как его гость. Длинные светлые волосы обрамляли бледное лицо Льва, выросшего в окутанных тенями вековых лесах, под полог которых не проникали солнечные лучи. Глаза его были зелеными, словно листья, лицо — вытянутым, как у борзой собаки. С плеч примарха ниспадал плащ из плотной траурно-темной ткани с горностаевой отделкой и серебряным шитьем по кайме. Его глянцевито-черный доспех покрывали тщательно выгравированные узоры, которые складывались в замысловатые геральдические символы.

Эль’Джонсона словно бы окружал некий ореол мрачного величия, спокойной властности того, кто был рожден править и уверенно ощущал себя в этой роли — возможно, увереннее, чем остальные примархи. В иную эпоху Лев сам бы мог стать императором, неоспоримым владыкой тысячи миров. Даже в нынешнем Империуме он командовал самым древним и гордым из легионов, был регентом Того, кто однажды создал их всех. Королевские манеры не покидали калибанца, он выглядел как истинный господин, сюзерен, правитель.

— Леман. — Лев чуть склонил голову, когда Русс подошел к нему.

— Брат мой, — ответил фенрисиец.

Они не пожали руки и уж тем более не обнялись. Повисла напряженная, пропитанная недоверчивостью пауза.

— Скажу прямо, — начал Эль’Джонсон, — я не верил, что ты явишься. Отдаю тебе должное за честность. И за твои труды в пустоте. Ты поистине оправдал свою репутацию.

— У нас принято держать слово, — сказал Леман. — Но объясни мне, как ты нашел это место? Мы искали его несколько месяцев.

— Мы дольше находились в пустоте, — произнес Лев с непроницаемым видом. — И в старинных архивах были подсказки, достойные внимания.

— Ты не думал поделиться ими?

— Если бы вы попросили, мы могли бы подумать над этим. Но какая теперь разница? Мы оба здесь, и это приближает победу. Как только договоримся между собой, покончим с врагами.

— Я охотился за тираном Дулана с тех пор, как получил приказ из Дворца. Мои сыновья отдавали жизни, чтобы низвергнуть его.

— Мои тоже, — заметил Эль’Джонсон. — Помнишь?

Русс удержался от оскорбления, вертящегося на языке.

— На кону стоит нечто превыше чести.