Туманность Андромеды - Фриц Бремер Страница 22

Рядом со мной кто-то зашевелился. Я услышал хриплый мужской голос. Тут ко мне снова подступило благодетельное бесчувствие.

Так я довольно долго висел между жизнью и смертью, пока однажды утром мое состояние не улучшилось настолько, что, придя в себя, я уже больше не забывался.

Оглядевшись, я увидел, что лежу в какой-то бедной хижине. Люди, окружившие меня заботой, составляли одну семью. Все он имели буроватый цвет кожи и лишь едва прикрывали свою наготу одеждой.

Ирид в комнате не было. Я стал громко ее звать.

Мне показали знаками, чтобы я замолчал и лежал спокойно.

Более молодая из двух находившихся там женщин, казалось, поняла, чего я хочу. Она сделала своими округлыми руками характерное движение, изображая полную грудь на своем худеньком теле, подняла руку над головой в знак высокого роста, потом грустно пожала плечами и жестом указала наружу. Возможно, она имела в виду, что Ирид была где-то там, за стенами хижины…

Прошло еще немало дней, пока слабость сил и ужасная боль в голове и всем теле лишали меня всякой возможности предпринять поиски Ирид.

Наконец, благодаря удивительной заботе и ласковому уходу неведомых мне обитателей хижины, приносивших мне диковинные фрукты, апельсины и бананы, кормивших меня вареной рыбой и необыкновенно вкусным супом из какао, силы понемногу стали возвращаться ко мне, и однажды двое мужчин вывели, а точнее, вынесли меня под руки наружу из этой тюрьмы.

Вокруг густела тропическая растительность. Внизу простиралась каменистая речная долина, слышался шум водопада.

Они опустили меня на скамейку перед хижиной, рядом с которой сушилась рыболовная сеть.

Я сидел на открытом солнце совершенно голый, каким они меня и нашли. Чтобы защитить меня от солнечных лучей, они обернули меня какой-то накидкой и надвинули на лоб соломенную шляпу.

Об Ирид я так и не мог ничего узнать. Окружающие, с которыми я объяснялся исключительно знаками, явно уклонялись от моих вопросов или делали вид, что не понимают меня.

Я буквально изнемогал от этой муки.

Чуть позже, снова оказавшись в хижине, я обнаружил обрывок газеты на испанском языке, отпечатанной в Пуэрто-Кабельо, городе, которого я не знал, но по некоторым приметам вычислил, что он находится в северной части Южной Америки.

Через несколько дней я уже настолько оправился, что мог, хоть и превозмогая сильную боль, с помощью других сделать несколько шагов.

Еще через некоторое время, воспользовавшись крохами испанского языка, сохранившимися в моей памяти, я стал настойчиво расспрашивать этих людей о моей подруге. Мужчины переглянулись со строгим выражением лиц, потом взяли меня под руки с двух сторон и повели в маленькую апельсиновую рощу, раскинувшуюся между хижиной и рекой. Там они показали мне свежий холм, сооруженный из земли и камней.

Я виню во всем могучие исконные силы своего организма.

Я виню их в том, что они все-таки одолели тяжкую и мучительную болезнь, в которую я снова впал после увиденного. Виню в том, что выздоровление мое продолжалось даже и тогда, когда я в немом оцепенении просиживал целые дни на ее могиле, и потом, когда жестокая необходимость жизни вынуждала меня работать чтобы добыть себе пропитание, в конце концов сделав из меня того человека, который написал эти записки.