Темное Море - Джеймс Камбиас Страница 22

Было почти больно держать в руках столько новых научных данных и знать, что больше она с Ильматар никогда ничего не получит. Эта миссия станет залогом такого исхода. Тижос помнила, в какую ярость привело соратников Ироны известие о случайном контакте людей с ильматарианами. Вряд ли решение отправить сюда столь дорогостоящую экспедицию было принято только для того, чтобы подтвердить существующие договоренности. Скоро все пришельцы покинут Ильматар навсегда.

* * *

Доктор Сен не стал долго раздумывать над предложением Алисии, и Роб обзавелся новой головной болью. Он хорошо разбирался в видеооборудовании, проводил много времени в компании шоленов, и ему больше особо нечем было заняться. Словом, наблюдать за наблюдателями поручили именно ему, и свободного времени у Роба практически не осталось.

Работа была тоскливой, но неожиданно для себя он ей увлекся. Все равно что снимать дикую природу: забудь обо всем, твоя цель – хорошее видео. Лучшие камеры на «Хитоде» предназначались для подводной съемки, но Роб отыскал несколько незанятых микроустройств и приспособил к ним телескопические кронштейны, чтобы вести одновременную съемку инопланетян и тех, кого они допрашивали.

Техническая подготовка была завершена, зато социальная выдала неожиданные результаты. У Тижос и Гишоры перспектива находиться под наблюдением не вызвала никаких вопросов. Шолены вообще не придавали большого значения приватности, а возможно, были согласны с мотивами Роба. Зато экипаж станции почувствовал себя оскорбленным тем, что доктор Сен принял решение записывать их разговоры с пришельцами. Даже после того, как Роб объяснил, зачем это нужно, на него продолжали ворчать.

– За меня не беспокойся, – сказал Симеон, когда шолены явились к нему поговорить об археологической программе. – Я знаю, когда следует придержать язык.

– Это на всякий случай, – возразил Роб. – Чтобы не было разногласий по поводу того, кто что сказал.

– Или чтобы найти виноватого, если кто-то допустит ошибку. Ты об этом подумал?

Роб не нашел, что ответить, и сосредоточился на своей работе. Допрос Симеона прошел сравнительно спокойно: несмотря на взрывной характер доктор Фушар разбирался в связях с общественностью и не раз давал интервью СМИ. С шоленами он держал себя прямо, но вежливо.

– Я считаю абсурдным ваше появление здесь и попытки нас судить, но я честно отвечу на ваши вопросы. Начнем.

Наблюдая, как шолены пытаются «расколоть» его коллег, Роб порой открывал их с неожиданной стороны. Если Фушар оказался на удивление дипломатичен, доктор Сен разговаривал более колко, чем можно было от него ожидать, однако язвил настолько изящно, что пришельцы могли и не заметить подвоха. На вопрос Тижос: «Скажи, что ты думаешь о гибели доктора Керлерека», – он дал образцовый ответ: «Как раз сейчас я начинаю понимать, что он чувствовал».

Был момент, когда Роб начал опасаться, что ему придется разнимать намечавшуюся драку. Гишора и Тижос беседовали с Дики Грейвзом, и весь их разговор напоминал перебранку агрессивных пьянчужек на углу улицы. Шолены, особенно Гишора, словно нарочно подбирали вопросы, способные вывести Дики из себя. Грейвз, в свою очередь, не скрывал своего отношения к пришельцам.

– Объясни, что ты здесь изучаешь, – попросил Гишора.

– Я пытаюсь исследовать ильматарский язык. Но это не слишком просто, учитывая, что я даже заговорить с ними не могу.

– Скажи, чего ты надеешься добиться.

– Добиться? О, я хочу получать огромную зарплату, которую у нас платят лингвистам. Кое-где, слышал, ее даже хватает на еду.

– Мы хотим знать, могут ли твои исследования быть продолжены другими средствами, – сказал Гишора.

– Ну, конечно! Можно, например, построить зонд, чтобы не слышать ильматариан так же, как их не слышу я. Но лучше не стройте, дешевле выйдет.

– Скажи, какие наблюдения над аборигенными существами ты проводил, – вмешалась Тижос.

– Я расставил сеть гидрофонов, чтобы улавливать их разговоры. Было бы проще, если бы я мог их разместить рядом с поселениями, но кое-кто мне это запретил, поэтому приходится ставить аппаратуру подальше от источников, вдоль путей, которыми часто путешествуют местные. Я здесь торчу уже два года и собрал около 36 часов записей, пригодных к работе. Остальные 99,5 % улова – тишина или крики животных.

– Расскажи, как ты их анализируешь.

– С трудом. Обычно у лингвистов есть возможность спросить у изучаемого субъекта, какое слово что обозначает. Так как мне это не позволено, приходится заниматься своего рода индукцией, сличая то, что говорят, с тем, что происходит. К этому моменту я успел порядком продвинуться, но, боюсь, без вашего вмешательства, ребята, это заняло бы у меня две недели, а не два года.

– Разъясни, что тебе удалось узнать, – попросил Гишора.

– Как я уже сказал, довольно много. В основе их языка – то, что я называю эйдофонами, или звуки, подражающие эхообразам отдельных предметов. Сравнивая эйдофоны с реальным эхо, я составил небольшой словарик и…

Тижос прервала его:

– Скажи, какое значение ты этому придаешь.

– Старое доброе «чего ради мы это делаем», да? Я думал, мы выяснили этот вопрос, когда впервые встретили вас в космосе. Но ладно, я подыграю: есть многое, чему мы можем научиться от ильматариан. Похоже, у них за плечами долгая история развития, они могли создать социальные институты и философские концепции, до которых мы пока не додумались. Биологи уже почерпнули здесь достаточно много такого, что может найти применение в земной медицине и биотехнологиях. Это место – золотая жила… – Тут Грейвз запнулся.

– Продолжай описывать выгоды, которые вы можете получить, – сказала Тижос.

– О нет! Я вижу, в чем фокус. Вы, ребята, пытаетесь изобразить нас старыми злобными колонистами, с тех пор как Каставерде впервые ступил на Ильматар. Если мы что-то здесь получаем, то сразу превращаемся в конкистадоров, явившихся за добычей. Но, если я скажу, что здесь нет ничего, представляющего ценность, вы передадите это в МАК ООН с предложением закрыть бесполезный проект. Я отказываюсь отвечать, – он повернулся к одной из камер Роба: – Все слышали? Я отказываюсь отвечать на какие-либо вопросы, так как эти двое пытаются переиначить мои слова и манипулировать моими ответами.

– Ричард Грейвз, прошу вас успокоиться, – сказал Гишора. – Мы всего лишь хотим узнать правду.

– Правду? Правда состоит в том, что бедняге Анри поперек горла встали ваши идиотские правила, и он рванул попытать удачи с местными напрямую, но напортачил, попался и был убит. Возможно, если бы вы, шолены, не указывали нам, что мы можем и чего не можем здесь делать, он бы подготовился лучше, и все не закончилось бы так плохо. Об этом вы не думали?

– Вы не можете винить нас за поступки людей.

– Да? Почему? Вы пытаетесь возложить на нас вину за то, что случилось с Анри, так почему бы не продолжить мысль? Сдается мне, вы не меньше нашего приложили к случившемуся руку – или лапу. Если хотите быть главными шишками в вопросах межпланетных контактов, вам стоит научиться нести ответственность, если что-то идет не так!