Третья попытка - Андрей Величко Страница 22

Вопрос, где нам провести грядущую зиму – на большом острове или на маленьком – оказался не так прост. Да, в месте моего первого прибытия в прошлое потихоньку становилось тесновато. Мало того что сам остров имел весьма невеликий размер, так более или менее ровного места на нем не набиралось и половины гектара. Урожай с огорода скорее вызывал моральное удовлетворение, нежели тяжесть в желудках, а почти всех мидий в маленькой бухточке мы уже съели. В общем, если бы не один-единственный недостаток большого острова, то мы переселились бы туда, не задумываясь и с песнями. Нет, причиной сомнений были не Апины соплеменники. Они, если можно так выразиться про неандертальцев, оказались очень культурными, доброжелательными и вежливыми людьми. Главный недостаток большого острова состоял в том, что оттуда никак не получалось попасть в двадцать первый век. Это выходило только с маленького островка, причем не абы откуда, а только с полянки неподалеку от бухты.

И значит, в случае смены места жительства мы окажемся на всю зиму отрезанными от Москвы, потому как выходить в море в период с ноября по март, насколько я помнил предыдущую зиму, будет извращенной формой самоубийства. По крайней мере, таким морякам, как мы сейчас.

Основным фактором в принятии решения стало заявление Апы о том, что мамонтов на острове, который мы назвали островом Родос из-за некоторого сходства с одноименным греческим, расположенным неподалеку от Турции, вполне достаточно. На зиму точно хватит.

Я быстро прикинул в уме. Мясо зимой может храниться долго, и, получается, можно считать, что не менее половины веса мамонта пойдет в пищу. Весит же он десять тонн – значит, с одного хоботного имеем пять тонн мяса. Пусть неандерталец за один присест сжирает мяса как пять нормальных человек в сутки, они все здоровые. Итого двадцати рылам одного мамонта хватит на два месяца! А так как мамонтов на Родосе значительно больше, чем пальцев на руках, это Апа утверждала совершенно точно, то и нам хватит.

Правда, потом выяснилось, что в столь красивые с виду рассуждения вкралась ошибка, но решение-то мы принимали еще до того, как это стало ясным. И вот в конце августа началось великое переселение. Я только и успевал таскать из будущего бензин и крупы, а «Катран» почти каждый день делал по рейсу туда и обратно. Так что к середине сентября, когда погода временами уже становилась «нелетной», смена места жительства нашей маленькой колонии была в общем завершена. А к концу сентября было завершено и строительство двух домов. На сей раз это были срубы, а не каркасные скворечники наподобие оставшегося на маленьком острове.

Во время осеннего равноденствия я попытался еще раз поточнее замерить широту и получил тридцать пять градусов. Похоже, большой остров – это действительно Родос.

Тогда же наш флот увеличился еще на одну единицу. Все-таки «Катран» даже с малой загрузкой был не очень быстроходен. И, например, если погода вдруг начнет портиться как раз тогда, когда он будет находиться примерно посередине пути от большого острова до малого, то получится совсем нехорошо. По моим наблюдениям, для радикального изменения обстановки требовалось часа два, а за это время он никак не успеет добраться до берега. Вот я и купил то, чему этих самых двух часов хватит даже с некоторым запасом. Надувная лодка «Беджер» с пятнадцатисильным мотором даже с полной загрузкой развивала двадцать километров в час, то есть могла в любом случае убежать от надвигающегося шторма. На ней мы с Катей и совершали регулярные рейсы на малый остров, потому как постоянно оказывалось, что нам еще чего-то не хватает, а Катины деньги еще далеко не кончились, да и у меня они тоже водились в не таких уж малых количествах. Кстати, как-то раз я случайно услышал, как на эту тему моя любимая разговаривала с Ксенией.

– И чего ты с ним туда постоянно мотаешься? – недоумевала наша докторша. – Он что, один или с Пашей не доплывет? Или боишься, что начнет там изменять тебе с утками или с мидиями – больше, насколько я помню, на том клочке земли ничего живого нет.

– Ты, Ксюха, как была там всю жизнь дурой озабоченной, так ею и здесь осталась, – вздохнула Катя. – Какие еще, в задницу, измены? Вдвоем в случае чего больше шансов выжить, тем более что плаваю я лучше вас всех, вместе взятых, и в холодной воде тоже.

Впрочем, перед тем как проводить меня в будущее, Катя устраивала, как она это назвала, сеанс релаксации. Причем такой интенсивности, что даже если бы я в Москве и захотел ей изменить, то все равно бы у меня ничего не вышло. Кое-как перекантовавшись в будущем три дня, я возвращался на остров, где отдыхал примерно сутки. Потом еще один заход в Москву, и лодка, которой без особых затей было присвоено имя «Барсук», с очередной партией груза отправлялась на Родос.

В начале октября море еще довольно часто позволяло по нему плавать, и однажды, вернувшись, мы узнали, что во время нашего отсутствия племя добыло мамонта и сейчас собирается его есть. Понятное дело, я тут же кинулся смотреть на ископаемую зверюгу.

М-да…

Во-первых, это все-таки был не совсем мамонт, а скорее волосатый слон, потому что бивни у него торчали вперед, а не закручивались бубликом. Но это еще было полбеды. По размеру слон не дотягивал даже до коровы! Причем Апа утверждала, что он мало того что взрослый, так еще и довольно крупный. В общем, я потом раскопал в Интернете, что в это время на многих крупных средиземноморских островах действительно водились карликовые слоны. Но, надо отдать им должное, на вкус они оказались великолепны, особенно если готовила Ксения.

Зима в этом году хоть и началась позже, чем в прошлом, аж в середине декабря, зато сразу с недельной метели. Впрочем, Апа предупреждала о смене погоды за несколько дней, так что мы успели в последний раз сплавать на маленький остров, нормально вернуться с грузом, вытащить оба наших корабля на сушу и засунуть их в специально для этого построенный сарайчик, после чего отпраздновать закрытие сезона. Хотя, конечно, на самом деле мы праздновали получение Пашей первой партии нормального самогона из местного сырья. Если кто собирается ухмыльнуться или осуждающе покачать головой, то зря. В конце концов, продукт перегонки годится не только для пьянства, но и для использования в двигателях внутреннего сгорания. Ну а что сейчас мы сели его пить – так это исключительно в целях исследования химической чистоты и прочих эксплуатационных свойств.