Берсеркер: Безжалостный убийца - Фред Томас Саберхаген Страница 22

Но даже это скромное достижение как-то блекло на фоне того, что теперь в Иматранской системе не осталось ни единого военного корабля. Все немногочисленные местные боевые корабли храбро кинулись в схватку с берсеркером, и за считанные минуты металлическое чудище уничтожило их подчистую. Единственная положительная сторона этих потерь сводилась к тому, что теперь никто — даже премьер — не сможет обвинить местные власти, что они не организовали погоню за берсеркером.

Один из чиновников, предложив своим коллегам сформулировать заявление, которое можно было бы предъявить возмущенной общественности, сказал:

— Хотя в нашей крови кипит боевая ярость и решимость отомстить — что-нибудь в таком духе, — мы не имеем возможности преследовать бегущего врага. Мы не имеем возможности сделать что-либо сверх того, что уже было сделано в критические мгновения катастрофы или сразу же после нее.

Коллеги помолчали, обдумывая формулировку. Наконец один из них мрачно добавил:

— И по крайней мере, общее число человеческих жертв все-таки невелико.

— Невелико?! — снова подал голос предыдущий выступающий. — Вы что, забыли, что пропала леди Женевьева — не просто пропала, а почти наверняка мертва? Вы понимаете, что это значит?

— Я сказал — общее число. По сравнению с количеством населения.

— И все равно их трудно назвать немногочисленными, если учитывать протолюдей.

— Кого-кого?

— Я имею в виду будущих колонистов. — Оратор обвел взглядом коллег. Некоторые ответили озадаченными взглядами, некоторые — понимающими кивками. — Тех самых, которые находились на биостанции — она, собственно, ради них и была создана. Человеческие зародыши и некоторое количество утробных плодов. Все эти живые Дары многие годы, если не сказать десятилетия, собирали на десяти планетах, а то и больше чем на десяти.

— Я бы сказал, что это спорно — применять к ним термин «живые». Ну и сколько этих даров, как вы их назвали, то есть предполагаемых будущих колонистов, находилось на борту?

— У меня нет сейчас под рукой точной цифры. Насколько я слыхал, их там около биллиона.

— Сколько?

— Десять в девятой степени.

Участникам совещания понадобилось некоторое время, чтобы осмыслить эту цифру.

— Тогда давайте не будем их считать или хотя бы не будем упоминать в сводке потерь.

— По крайней мере, одного из них точно придется упомянуть.

— Зачем?

— Вы, наверное, пропустили сообщение, которое как раз перед этой трагедией прошло по средствам массовой информации. Леди Женевьева посетила биостанцию не просто с дежурным визитом. — Говоривший взглянул куда-то вправо. — Ну, Кенсинг, что вы скажете?

Конечно, стол, за которым проходило совещание, был не настоящим столом. Его создали в искусственной реальности голографические экраны компьютеров и коммуникационные системы, создали специально для этого совещания. Таким образом, чиновники получили возможность удобно устроиться у себя дома или в кабинете и в то же время чувствовать себя так, словно они все вместе заседают в конференц-зале. Так вот, на углу этого воображаемого стола сидел мужчина по имени Сандро Кенсинг, самый молодой из участников совещания. Все это время он помалкивал. С одной стороны, он был охвачен горем. А с другой — он вовсе не принадлежал к местным властям. Кенсинг был всего лишь племянником одного из членов совета — и женихом доктора Анюты Задор, которая сейчас числилась среди пропавших без вести. Но истинная причина, по которой молодого человека пригласили на совет, заключалась в том, что он уже много лет являлся близким другом единственного сына премьера Дирака и время от времени даже гостил дома у премьера или на его личной яхте. Следовательно, как предполагали местные чиновники, он должен был немного разбираться в психологии властителя.

— Ну так как, Кенсинг?

Сандро Кенсинг приподнял густые русые брови и оглянулся. Его мощные плечи нависли над столом, а сильные руки вцепились в его край. Лицо Кенсинга могло бы показаться бесстрастным, если бы не покрасневшие глаза.

— Простите? — переспросил Кенсинг. Он явно не слышал вопроса.

— Я интересуюсь, — деликатно повторил оратор, — как, по вашему мнению, премьер Дирак отреагирует на эти ужасные новости.

— А… Да, конечно. — Никто из представителей местных властей, даже его недавно вышедший в отставку дядя, не внушал Сандро особого благоговения. — Ну, старик будет не в восторге. Но это вы и без меня могли бы сообразить.

Над столом повисло неловкое молчание. Но никто не стал одергивать молодого человека или хотя бы косо смотреть на него, хотя в общем-то его поведение граничило с дерзостью, — отчасти из уважения к его горю, а отчасти потому, что все прекрасно понимали, что у них есть более серьезные поводы для беспокойства.

— У нас много работы, — сказал наконец председатель. — Но прежде чем мы прервем заседание, нам следовало бы решить вопрос с делегацией.

— С делегацией? — переспросил кто-то.

— Возможно, правильнее будет сказать — с депутацией. С депутацией, которая будет встречать премьера. — Председатель огляделся по сторонам и решил, что необходимы пояснения. — — Если никто из нас не отправится ему навстречу, как только он покажется на орбите, я не удивлюсь, если премьер потребует, чтобы все мы явились к нему на корабль для личного доклада.

Общее настроение стало еще более удрученным.

— Я полагаю, — сказал другой чиновник, — что мы должны назначить одного делегата. И пусть он доставит премьеру наш доклад, с предварительной оценкой ситуации. А всем прочим в ближайшее время придется трудиться не покладая рук над выполнением своих непосредственных обязанностей.

Все участники совещания, не сговариваясь, посмотрели в одну и ту же сторону. Их делегат был выбран единогласно, без всякого обсуждения. Кенсинг наконец-то обратил внимание на происходящее и был слегка удивлен, обнаружив, что на многих повернутых к нему лицах играют циничные усмешки.