Ангелы крови - Максим Макаренков Страница 22

Неизменно доброжелательный, улыбчивый, чуть располневший, но и к шестидесяти годам не утративший грубоватой привлекательности, Билл Грузовик являлся одним из столпов городского общества.

Он делал щедрые пожертвования в Фонд борьбы с преступностью, неизменно поддерживал программы с громкими названиями, вроде «Обеспокоенные граждане», «Дети – наше будущее», «Долой наркотики» или «Проституция – болезнь души».

Да, конечно, у великих людей всегда предостаточно завистников, да и всяческие интеллигентики время от времени брезгливо морщились, называя издания Билла Грузовика «желтухой» и «сортирными листками», но ведь он всего лишь давал людям то, что они хотят, не так ли?

Мало кто знал, что давал им Билл Грузовик не только сплетни, новости и бесконечные сериалы.

Мистер Ричардсон был человеком прозорливым, к тому же имел весьма прогрессивные взгляды на проблемы этики, правда, их он старался не афишировать, считая своим, сугубо личным, делом. В конце концов, разве он виноват, что люди хотят заниматься сексом? Нет, не виноват. И вот уже много лет люди Билла Грузовика контролировали проституцию в Городе.

Не виноват был Билл Грузовик и в том, что люди воруют, после чего пытаются сбыть краденое. А подпольные ломбарды приносят весьма неплохой доход, позволяющий совершать пожертвования на благотворительность. Кстати, существенно уменьшавшие налоговое бремя.

Благодаря столь удачным капиталовложениям, умелому ведению дел и спокойной совести, Уильям Дэлэни Ричардсон подошел к своему шестидесятипятилетию бодрым жизнелюбом, окруженным молодыми привлекательными женщинами и вниманием неизменно благожелательной прессы.

Существовало, правда, несколько мелких проблем, но покажите бизнесмена, у которого их нет? Так, к примеру, до сих пор не встретило надлежащего понимания его настойчивое желание сделать существенные вложения в торговлю наркотиками.

И ведь он не просил невозможного, хотел всего лишь участвовать в распространении «черных голосов», продукта, имеющего весьма ограниченный рынок сбыта, поскольку действовал он только на хратов.

Разумеется, это заставляло мистера Ричардсона всерьез задумываться о том, чтобы облечь свое предложение в более доступную, для понимания партнерами по переговорам, форму. Например, задействовать специалистов одного из отделов своего департамента по связям с общественностью.

Жалованье в этом отделе получали исключительно бывшие полицейские в звании не ниже лейтенанта и отставные военные в чине не ниже капитана. А также стажеры – молодые плечистые парни, проходящие учебу под командованием ветеранов. Отдел этот уже не раз доказывал свою высокую эффективность, и Билл Грузовик гордился им едва ли не больше, чем газетой «Голос Города», чьи тиражи год за годом били все мыслимые рекорды.

Впрочем это не омрачало его прекрасного настроения.

Билл Грузовик обожал жизнь. А вот жару он не любил и предпочитал в такие дни работать по вечерам, дни проводя в прохладе уютного загородного дома.

Еесли же дела требовали непременного присутствия шефа в городе, то он отсиживался в не менее уютных личных апартаментах на самом верху Газетной башни – небоскреба, выстроенного под его неусыпным надзором в центральной части города.

Ричардсона до сих пор бросало в пот, когда он вспоминал сумму, запрошенную техножрецами Лантоя за начинку башни. Но теперь он чувствовал себя в абсолютной безопасности даже на крыше, нежась в любимом ротанговом кресле рядом с пятнадцатиметровым бассейном.

Изящная волнистая крыша из бронированного пластика «хамелеона» защищала сам бассейн, а также веранду, на которую можно было выйти прямо из огромного кабинета Ричардсона. Пластиковый навес ослаблял безжалостный свет летнего солнца, а установленные жрецами Лантоя неизвестные аппараты создавали по периметру крыши зону абсолютной изоляции, позволяя проникать к бассейну только легчайшему ветерку.

Где-то слева, скрытые широкими листьями, растущих вокруг бассейна пальм, негромко переговаривались охранники из отдела Департамента по связям с общественностью – по давно заведенному распорядку каждые пятнадцать минут они докладывали обстановку старшему смены, сидевшему в комнате охраны на сороковом этаже Газетной Башни. Билл Грузовик давно уже не обращал на эти переклички внимания, много лет они являлись естественным фоном его существования. Увы, спокойствие, как и красота, требует жертв, – на раз говорил он, белозубо улыбаясь, на очередном светском рауте.

Сейчас он задумчиво созерцал закат, поигрывая трубкой изящного беспроводного телефона. Астралотам он, в отличие от большинства горожан, не доверял, и искренне не понимал, охватившую руководство многих компаний Города моду на личных астралотов.

Некоторые его знакомые доходили до того, что брали «шептунов» в штат и держали в качестве постоянных каналов связи. ое-Ккто брал позволял им даже присутствовать на важных переговорах, и молчаливые фигуры с неподвижным взглядом сидели за левым плечом хозяина, передавая все услышанное в архив компании.

Этих новомодных веяний Грузовик не понимал и не принимал – если есть человек, то его всегда можно перекупить или запугать. Другое дело – машины.

Начал набирать номер, на середине нажал кнопку отбоя, в сердцах отбросил трубку. Отказ Дома Тысячи Порогов рассмотреть возможность вхождения Ричардсона в наркобизнес был оскорбителен сам по себе. Но ледяное молчание в ответ на предложение встретиться с Хранителем Порогов переходило всякие границы приличия.

Билл Грузовик уже собрался позвонить своему секретарю и передать просьбу – мистер Ричардсон никогда не приказывал, он только просил, но очень убедительно, подняться на крышу начальника Особого отдела департамента, но передумал. Следовало успокоиться и прикинуть еще раз, к чему может привести перевод переговоров в силовую фазу.

Протянув руку Билл нащупал высокий бокал и втянул через соломинку прохладный, щиплющий приятной горечью язык, тоник. Покрутил бокал в руке, глядя, как закат подсвечивает алым далекие облака, как солнце превращается в налитый кровью пузырь, готовясь исчезнуть за горизонтом, оставив Город во власти ночной духоты.

Стремительно увеличивающаяся длинная тень перечеркнула веранду и навес тяжко содрогнулся. Поперхнувшись, Билл Грузовик, с воплем «е-ёп», выпустил бокал, тоник залил поросшую седым ворсом грудь, прохладные струйки потекли по животу, скапливаясь в паху.

Уильям Делэни Ричардсон поднял глаза к небу и снова произнес «е-ё-оп».

На прозрачном навесе кто-то стоял. Кто-то в стоптанных ботинках, подошвы которых, с дырами и стесанными каблуками, и видел сейчас Билл. Кроме ботинок видны были обтрепанные грязные брючины, которые трепал ветер. Неизвестный наклонился, и Билл Грузовик понял, что на него смотрит Смерть. Подняв огромный клинок, оборванец с размаху опустил его на навес.

Небьющийся пластик, установленный техножрецами Лантоя, издав тихое «пфууууф», осыпался мелким прозрачным крошевом.

За спиной оборванца с мечом раскрылись огромные черные крылья и Билл узнал одного из бродячих ангелов, которых он не раз видел из окна своего лимузина.