Поле боя - Арктика - Георгий Савицкий Страница 22

— Старт!

Накопленная в аккумуляторах гигантская энергия высвободилась со скоростью света, запитав разгонные электромагниты и одновременно сообщив челноку катапульты необходимое ускорение.

Мгновением позже полыхнуло в камере сгорания двигателей истребителя яростное, бешеное пламя, взревели оба двигателя, и новейший русский истребитель, все ускоряясь, понесся по тоннелю катапультного трека. Отрыв… Самолет в воздухе!

— Я 801-й, взлет произвел. Щитки, закрылки убраны, шасси убрано. Отход курсом двести семьдесят. Задание?

— Я «Гранит», работайте по заданию, «Восемьсот одиннадцатый».

— Вас понял.

Задание на сегодняшний полет было ни много ни мало — ближний маневренный воздушный бой. И бой этот был не учебный. Во внутренних отсеках «207-го» сейчас находилось по две ракеты Р-77 и по одной Р-74. И еще пара Р-73Э была подвешена на концевых пилонах крыльев.

Истребитель набрал необходимую высоту. Полковник Олег Щербина включил систему управления вооружением: ракеты средней дальности — норма, ракеты ближнего боя — норма, пушка готова к стрельбе. Локатор работает нормально, оптико-локационная система в порядке. Нашлемная система целеуказания функционирует нормально. Летчик переключил радиолокатор в сканирующий режим, на жидкокристаллическом широкоформатном экране и на лобовом стекле отобразилась общая тактическая обстановка. Выше и чуть в стороне находились отметки четырех истребителей, опознанных бортовым комплексом как «свои». Они прикрывали летающий радар А-50 [29], который осуществлял общий обзор воздушной обстановки в районе испытательного полета.

Пилот переложил машину с крыла на крыло, внимательно осматривая небосвод. В прозрачно-голубом небе плыли воздушные громады белых пушистых облаков, ярко светило солнце. Но летчика сейчас заботило совсем другое, нежели созерцание этой неземной красоты. Утекали секунды расчетного времени, а истребители противника все еще не появились.

Для таких необычных испытаний и цели были подобраны необычные. В их качестве выступали истребители Су-27, переделанные под радиоуправление. Размещенная у них на борту система телеметрии позволяла отслеживать все параметры полета вплоть до момента уничтожения самолета-мишени. На пилонах Су-27 были подвешены учебные ракеты-имитаторы — «болванки» без двигателей, но с головками самонаведения. Пилоты, находящиеся на земле в специальных кабинах-симуляторах, имели больше тысячи часов налета на «Сухих». Они были суперпрофессионалами и намеревались выиграть этот бой с полковником Щербиной. Ну что ж, пусть победит сильнейший…

В наушниках полковника раздался звук «одного удара колокола». Вслед за этим бортовая система оповещения проинформировала: замечена парная скоростная цель. Дальность — двести километров, высота — полторы тысячи метров. Идет на пределе дальности локатора. Но Олег уже сам видел две светящиеся точки на экране локатора. Он перевел истребитель в пологое пикирование и теперь считывал показания дальномера, сопряженного с оптико-локационной станцией. Локатор в режим захвата цели он переключать не спешил, чтобы не обнаружить себя раньше времени излучением.

Два «вражеских» истребителя приближались. На дистанции ста километров полковник Щербина включил локатор в режим прицеливания. Метки на экране стали ярче, но тут же подернулись серебристой пеленой, их контуры потеряли четкость. Потом целей на экране стало восемь. «Цель в захвате, пуск разрешен. Срыв захвата цели, активные радиолокационные помехи».

— Хорошо-хорошо… — Полковник Щербина сцепил зубы.

Он ввел в бортовой электронно-вычислительный комплекс несколько команд. При этом он использовал только лишь кнопки на ручке управления самолетом и на секторах газа. И тут же переключился в боевой режим. Бортовые компьютеры начали селекцию ложных целей, и метки на экране снова засветились ярче, а серебристая рябь померкла. «Цель в захвате, пуск разрешен». Летчик нажал на гашетку. Одна из ракет Р-77 покинула внутрифюзеляжный отсек и пошла к цели. Истребители попытались выполнить маневр уклонения, но бесполезно. Радиоэлектронные помехи тоже не смогли сбить ее с курса, наоборот, включился режим наведения на источник помех, совмещенный с целью. На завершающем этапе полета бортовой компьютер выдал команду на переход в режим активной радиолокации. На расстоянии пяти метров от цели дистанционный лазерный взрыватель выдал команду на подрыв боевой части. Стержневая и микрокумулятивная боевая часть взорвалась на расчетном удалении, и расширяющее кольцо стальных стержней буквально перепилило самолет-мишень пополам. Полковник довольно хмыкнул. Но произошло нечто странное: вместо того чтобы погаснуть, отметка сбитого самолета продолжала светиться, а вторая радиолокационная метка на экране раздвоилась. Помехи? Полковник Щербина сразу понял, что это: четыре самолета шли в таком плотном строю, что на экране радиолокатора их метки сливались, и было видно только пару самолетов. Он и сам в воздушных боях над Донецком применял такие маневры.

Но первыми использовали этот маневр сирийские пилоты в арабо-израильском конфликте в 1982 году. Тогда они летали на советских истребителях МиГ-23 и воевали против новейших по тому времени F-15 и F-16. Чтобы хоть как-нибудь компенсировать численностью качественное превосходство израильской авиации, и был разработан этот маневр. И использовался он арабскими летчиками весьма эффективно.

Летчика обуял азарт — в одиночку против четырех «Сухих»! Посмотрим, кто кого…

Полковник Щербина навел прицел на другой истребитель и уже собрался нажать на гашетку, но в этот момент заработала собственная станция радиоэлектронной разведки. Замигал сигнализатор предупреждения об облучении, а бортовой комплекс самостоятельно начал постановку фоновых помех, стараясь сбить работу радиолокаторов противника. Полковник Щербина выполнил скольжение, сбивая прицел «Су-двадцать седьмым». А дистанция между тем сократилась. Дистанционно управляемые истребители разделились: один ушел на высоту, а два других парой атаковали Су-207 Олега. Бортовая станция засекла «пуск» ракет, летчик не мешкал ни секунды — убрал газ и рванул ручку управления на себя. Гиперманевренный истребитель, выполнив «Кобру Пугачева», застыл в пространстве. «Закритический угол атаки. Предельная перегрузка», — приятным женским голосом сообщил речевой информатор. Это был стопроцентный срыв атаки для истребителей «противника». И сразу же летчик сам перешел в атаку. Взвыли перегруженные двигатели, вышедшие на полные обороты. Самолет рванулся вперед, Щербина сразу же ушел в глубокий левый вираж. Су-27, при всей своей отличной маневренности, не смог повторить подобное и оказался на прицеле у «Двести седьмого». «Захват цели. Пуск разрешен». Нашлемный прицел зафиксировал пространственное положение цели, и летчик нажал на гашетку. Бортовой комплекс управления сам выбрал приоритетный тип оружия — с концевого пилона стартовала Р-73 и в мгновение поразила Су-27. Трехметровый реактивный снаряд взорвался возле хвоста Су-27, облако стальных стержней прошило оперение и разрушило сопло правого двигателя. Яростное пламя, бушующее в камере сгорания, выплеснулось наружу. Истребитель еще некоторое время продолжал держаться в воздухе, а потом разрушившиеся лопатки компрессора турбины буквально разорвали самолет на дюралево-композитные лохмотья. Второй истребитель прервал атаку и отвернул. И в этот момент на Щербину спикировал тот, что ушел на высоту. Но летчик был начеку: выполнив «Кобру Пугачева», он почти завалил свой истребитель «на спину» — навстречу пикирующему Су-27 понеслась оставшаяся Р-73. Ракета попала прямо в воздухозаборник, сверкнула яркая вспышка взрыва. Поврежденный стал вращаться вокруг собственной оси, из исковерканного сопла двигателя выбило клубы черного маслянистого дыма. Полковник Щербина едва успел уйти от столкновения — поврежденный истребитель пронесся в считаных метрах от него. Су-27 уже не пикировал, он падал. Но вот он задрал нос и перешел в горизонт [30]. Дым, идущий от поврежденного двигателя, рассеялся. Полковник Щербина не раздумывал, он перешел в пикирование вслед за подбитым противником. Он зафиксировал прицельную марку нашлемной системы наведения на мишени и открыл огонь из пушки. Длинная очередь тридцатимиллиметровых снарядов разворотила фюзеляж, но самолет, обладавший огромным запасом прочности, все еще держался в воздухе. Полковник удивленно хмыкнул и снова нажал на гашетку. Скорострельная двуствольная пушка выплюнула половину боекомплекта, и только после этого изуродованный истребитель рухнул на землю.