Слава. Возрождение - Евгений Щепетнов Страница 22

Лера и Хагра стали хохотать, Лера не удержалась и снова толкнула Славу. Он повернулся, пробормотал:

– Ну ладно, ладно, иди ко мне, я вроде уже передохнул, – и сдернув с Леры одеяло, осторожно перевалился на нее.

Девушка, обхватила его ногами, чувствуя, как он раздвигает ее плоть, и шепнула в темноту своего мозга:

– Давай, пользуйся, зараза ты эдакая!

Хагра счастливо вздохнула, принимая в себя Славу, и, впившись в его бедра крепкими руками, блаженно улыбнулась и застонала…

Утром они так же споро собрались. Хагра уже не качалась, как вчерашним утром, похоже, что координация ее движений приходила в норму. Она была довольна и спокойна, как будто так и надо – куда-то ехать, в неизвестном направлении, с неизвестной целью. С виду было похоже, что она наслаждается поездкой. Девушка молчала, но время от времени на ее губах вспыхивала улыбка.

Слава подозрительно посматривал в ее сторону, потом не выдержал и спросил:

– Чего ты все улыбаешься?

– Я с Лерой разговариваю! Она мне рассказывает о жизни в других мирах. Мне же надо знать, откуда вы, как и что! Я так вам завидую: у нас нет такого понятия – муж, жена… На одну женщину один муж – не это ли счастье! Я бы своего мужа никуда не отпустила! Я бы с него пылинки сдувала! Особенно с такого, как ты… Счастливая Лерка!

– Ладно, ладно, смотри вон на дорогу! – усмехнулся Слава. – Скоро будем возле Роя, осталось немного. Я прикидывал – километров десять, не больше.

Они проехали еще километра три, пока не остановились над огромным обрывом. Под ним, вдалеке, виднелась гладь колоссального озера, на краю которого возвышался гигантский «пирог», черный, как базальтовая скала. У Славы заныло сердце – Шаргион! Шаргион…

С тех пор как корабль был поврежден, все дела пошли кувырком. Да и какие могут быть дела у человека, выброшенного в чужой мир, без привычной среды обитания – механизмов, которые не замечаешь, когда они есть, и страдаешь без них, потеряв. Кроме того, попробуй у современного человека отбери электричество, водопровод, газ – он же взвоет: как так можно жить?! А этот мир жил именно так – в раннем Средневековье.

Занятый этими мыслями, Слава не сразу услышал возглас Хагры, и, только когда она подскакала и тронула за плечо, он очнулся и вопросительно оглянулся:

– Чего ты?

– Погоня! – Хагра была сосредоточенна, губы сжаты, а в руке уже зажат меч. Утром она вооружилась как полагается, заявив, что без меча чувствует себя не вполне уверенно – все равно как у нее одну руку отрезали. Немудрено, если с детства ходить с мечом даже в туалет.

Слава оглянулся и увидел, как из зарослей, метрах в пятистах от них, выезжает отряд воительниц, человек сто пятьдесят. Они выдвигались уверенно, выстраиваясь полукругом, как для загона дичи, а часть, человек двадцать, нырнула обратно, видимо следуя какой-то команде. За высокой травой не было видно, куда они девались, но по логике – Слава предположил – сейчас они нахлестывают лошадей, обходя их тропами вдоль обрыва, в расчете перехватить их маленький караван впереди.

Слава нахмурился: мелькнула мысль о том, что жалость иногда имеет далекоидущие последствия. Например, если бы он свернул башки маленьким поганкам у озера, то и сообщить об интересной информации отряду воительниц было бы некому. В этом мире он, мужчина, являлся таким сокровищем, что чего там сто пятьдесят человек – армию послать за ним, и то невелика цена.

– Гони вперед! Брось вьючную лошадь! Гоним, гоним!

Они отцепили вьючных лошадей и пустили своих вскачь, вдоль обрыва, спасаясь от преследовательниц. Ему не хотелось их убивать, но еще больше не хотелось, чтобы убили Леру, – а первое, что сделают эти воительницы, убьют «владелицу» мужчины, и потому ему ничего не оставалось, кроме как мчаться во весь опор. Хагра была гораздо легче, потому ее лошадь сразу вырвалась вперед, метров на десять. Она оглянулась и вроде как вознамерилась придержать коня, но Слава яростно крикнул:

– Гони! Не останавливайся! Я прикрою тебя спиной – в меня они не будут стрелять!

И тут, как в ответ на его крик, из травы просвистели стрелы. Лошадь Хагры споткнулась, со всего размаху перевернулась через голову и едва не задавила свою всадницу. Метрах в пятидесяти от них, с гиканьем и улюлюканьем выскочили всадницы, обошедшие их сбоку, а Слава соскочил с седла и бросился к упавшей девушке. Она лежала с закрытыми глазами и тяжело дышала – видимо, сильно ударилась при падении и была без сознания. Слава схватил ее на руки и припустился бежать так, как никогда в жизни, наверное, не бегал. Его усиленные мышцы и связки работали с невероятной эффективностью, и тело, сжигая запасы своей энергии, выдавало максимальный КПД.

Его скорость была больше, чем у бегуна на короткие дистанции, даже больше, чем у лошади, несмотря на то что он бежал с грузом на руках. Потом, конечно, будут последствия: тело сжигало жир, после такого бега он похудеет килограммов на пять, это при том, что особой полнотой и так не отличался. Но эта сверхскорость была необходима, и он бежал, спасая свою женщину.

Нацелившись на ту точку, где предположительно находились пещеры керкаров, захлебываясь рвущимся в легкие густым воздухом планеты, Слава мчался длинными прыжками, как лев на охоте. Сзади, как стая волков, мчались воительницы, не отставая и не приближаясь – остановка Славы дала им возможность приблизиться на расстояние около пятидесяти метров, и, если оглянуться, можно было увидеть искаженные гримасами лица женщин, нахлестывающих своих лошадей. Но оглядываться было некогда, главное, чтобы не запнуться о кочку или какую-нибудь корягу – он не мог позволить себе остановки. Еще одна остановка, и девушка может погибнуть.

Три километра он промчался с такой скоростью, что, если бы выступал на Олимпийских играх, выиграл бы их с невероятным результатом, который никто не смог бы побить никогда… если б не стал мутантом.

Четвертый километр дался ему уже довольно тяжко – тело выдавало все, что могло, разогревшись до сорока, не меньше, градусов. А может, и больше. Слава просто горел, как свеча, выдавая максимальное усилие. Лошадь, скорее всего, давно не выдержала бы такой скачки, да еще с двумя седоками и пала бы мертвой. Но человек оказался сильнее лошади, и потому он все бежал, бежал, бежал…

Пятый километр Слава прошел с такой же высокой скоростью и заметил, наскоро оглянувшись, что преследовательницы вытянулись длинной змеей – часть отстала далеко, но половина держалась в такой же близи, как и раньше, вероятно, у них были хорошие, сильные кони.

В пятистах метрах от пещер в кустах Слава заметил керкара и на ходу прощелкал на языке многоножек:

– Помощь! Преследуют! Враги!

Керкар пронзительно засвиристел, и из кустов выскочили особей тридцать его соплеменников, вооруженных ритуальными мечами на длинных рукоятях. От входа в пещеру тоже показалась группа керкаров – не менее сорока, которые белой волной понеслись в сторону врага.