Карма. Том 1 - Ольга Громыко Страница 22

– И в нее попал Сергей Петрович! – с таким воодушевлением подхватила Лиза, словно это было вчера, и друзья покатились со смеху. – Боже, как он орал! Я в первые мгновения подумала, что это действительно она, Ванесса!

Три пиццы и три часа промелькнули незаметно. С Лизой всегда так: вроде прилетает подросшая, изменившаяся и чужая девочка, но уже через десять минут включается «двусторонний обмен данными», и вы снова не мыслите жизни друг без друга.

Как они тогда умудрились так серьезно поругаться, Кай понятия не имел.

Лиза, кажется, тоже.

– Черт, мне уже пора идти! – с неимоверным сожалением спохватилась она и принялась отряхивать крошки с комбеза. – Кай, чтоб не смел больше пропадать, ясно?! Я вернусь и сразу тебе позвоню!

– А куда ты летишь? – вспомнил киборг свой первый вопрос, утонувший в море воспоминаний.

Лиза замялась, но теперь перед ней сидел не хмурый подозрительный парень, а ее родной Кай, которому она всегда без колебаний доверяла свои секреты. Решившись, девушка поманила киборга к себе, подалась навстречу и заговорщически, словно делясь задумкой очередной шалости, прошептала:

– Помнишь, я говорила тебе, что мечтаю стать космическим пиратом?

– Атаманшей космических пиратов, – с ухмылкой уточнил Кай. – А меня взять первым помощником.

– Так вот, я передумала. – Лиза не улыбалась даже глазами – в них плескалась едва сдерживаемая тревога. – Мне кажется, что моего отца похитили.

* * *

Благодаря пышным рыжеватым усам и низкому гудящему голосу большинство знакомых знали Ирвина Робертсона исключительно как Хрущака. Он был хорошим техником, и стать отличным ему мешало только отсутствие фантазии. Хрущак мог отремонтировать или собрать по инструкции что угодно – но лишь отремонтировать и собрать. На станции при Карнавале он обычно работал в паре с Ташшиасом, который чуял неисправности раньше, чем они давали о себе знать, решал, как максимально быстро и просто их устранить, выдвигал идеи по модернизации той или иной системы, а Хрущак уважительно скреб затылок и воплощал их в жизнь, ничуть не обижаясь, что им командует ксенос. Они еще и добрыми приятелями были, а по змеелюдским меркам – так и вовсе закадычными до неприличия друзьями.

Работал Хрущак всегда на совесть, причем совесть перед станцией обычно затмевала совесть перед семьей. Лиза помнила постоянные скандалы, особенно когда Итан был совсем малышом и мама «вешалась», разрываясь между тремя детьми, домашними делами и собственной подработкой. А муж с утра как ушел, так и пропал, никакой помощи от этого нехорошего человека, еще и волнуйся за него! Детям нужен отец, а кухне – ремонт! Мирились родители так же легко, как и ссорились, но толку от ругани было чуть – до очередного форс-мажора или призывного взгляда соседки, у которой сломалась микроволновка. Причем чем старше и страшнее соседка, тем хуже, потому что супружеская измена – это полчаса и готово, а возня с микроволновкой осиротит детей на целый вечер!

Лиза обожала отца – в том числе за то, что он не вмешивается в ее жизнь. К тому же в случае необходимости она всегда могла его найти – в баре, пропускающего бокальчик-другой пива после тяжелого трудового дня, или в роли букмекера в окружении слетевшихся на гонки кобайкеров, или в реакторной зоне, куда детей обычно не пускают, но Лиза просачивалась со слезливой историей о потерянном папе, попутно узнавая много нового и интересного, что маме тоже почему-то не нравилось.

«Ты только маме не говори!» до сих пор было их тайным девизом.

А потом началась эта история с домом и кредитом, отец отправился на заработки на другой конец Галактики и…

– Но он же не пропал, – недоуменно сказал Кай, выслушав эмоциональный Лизин рассказ. – Регулярно звонит, деньги шлет.

Подруга яростно затрясла головой.

– Нет, я уже несколько месяцев чувствую – с ним что-то не то! Он как будто не рассказывает о своей работе, а сочиняет – что ему всегда плохо удавалось! И вид у него при этом какой-то странный, словно он не на меня смотрит, а на кого-то за камерой!

Кай вспомнил звонок Стрелка на Шебе. Интересно, что тогда подумал его отец? И продолжает думать? Хотя… не так уж безосновательно.

– А что говорит твоя мама и братья?

– Мама волнуется, но она всегда волновалась и воображала всякие ужасы, поэтому я не хочу накручивать ее еще больше. У Итана подростковый период во всей красе, он то мечтает завоевать Галактику, то истерит из-за прыщей, а у Энди де-е-евушка! – блеющим голосом передразнила Лиза, закатив глаза. – Он только о ней говорить и может.

– А у тебя?

– У меня летние каникулы в академии, так что я соврала маме, что лечу… – Лиза запнулась и виноватым голосом продолжила: – …на Кассандрийские гонки. Они ведь уже скоро.

Пес встрепенулся, словно заметив пробежавшую между друзьями кошку, но Кай силой воли уложил его обратно.

«Теперь Кассандра годится тебе только как предлог смыться из дома?»

– Тетя Лена наверняка позвонит моему отцу и спросит, долетела ли ты, – ровным голосом сказал киборг, и Лиза смутилась еще больше.

– Ну, я вообще-то и собиралась долететь… только немножко кругом. Повидаю отца, убежусь, что с ним ничего не случилось, и, может, уговорю его взять отпуск ради гонок! Он-то уверяет, что на нем весь планетоид держится, поэтому он ну никак не может вырваться даже на недельку… но он всю жизнь так уверял! А потом мама настаивала, и оказывалось, что работа прекрасно работается и без него.

Доберман зевнул и принялся выкусывать из лапы несуществующую (или очень наивную) блоху. Возможно, Лиза всего лишь соскучилась по отцу и раздула из этого детективную историю. Она и по станции не могла просто так пройти, воображала себя то крадущимся по джунглям охотником, то охотящимся на оного охотника ягуаром, то космодесантником на неизведанной планете.

Но сейчас, кажется, она не играет в пиратов, а искренне в них верит.

– У тебя есть запись какого-нибудь разговора с отцом?

Лиза благодарно посмотрела на Кая. Он никогда не высмеивал ее идеи, даже самые дурацкие, а сперва обстоятельно их обдумывал и объявлял процентную вероятность успеха.

– Да, последнего!

– Скинь мне. – Киборг протянул руку, словно за яблоком, и Лиза с надеждой «вложила» в нее голографическую иконку файла с видеофона. – Хм…

Обработать запись было гораздо быстрее, чем просмотреть, и Кай уже примерно знал, что увидит. Хрущак действительно безбожно – аж на семьдесят восемь процентов – врал. И боялся. И заставлял себя фокусировать взгляд на собеседнике, но то и дело нервно отскакивал им за левый край экрана.

Сам разговор был практически ни о чем: «У меня все нормально, очень по всем вам соскучился, но…» – и Кая снова кольнул стыд перед отцом.

И что-то еще.

Киборг запустил запись с начала, на сей раз внеся голос Хрущака в игнорируемые звуки, а остальные максимально усилил и наложил фильтр помех. Гул какой-то техники… Позвякивание… Шаги…