Искатель боли - Михаил Злобин Страница 22

— Да хранит тебя Ворган и духи этого леса, Данмар! — Тепло попрощался со мной Вольх, когда мы уже спускались по сходням на пирс. — Если когда-нибудь будешь в наших краях, то обязательно заглядывай! Мы с парнями всегда тебе будем рады!

Я благодарно кивнул, из вежливости принимая это ни к чему не обязывающее приглашение. Что примечательно, адресовано оно было одному лишь мне. Кавима, судя по всему, видеть в числе гостей северянин не желал. Урманы и в самом деле оказались людьми простыми и бесхитростными. Если им кто-то не нравился, то они открыто об этом говорили, порой сопровождая свои слова увесистым аргументом в виде удара по роже. С другой стороны, они высоко ценили всякое проявление мужества и доблести, не гнушаясь воздать должное даже такому сопляку, каковым я был в их глазах. Иными словами, дружбу этих грубоватых и прямых выходцев с холодного севера, нужно было заслужить. И мне это удалось.

— Будь здоров, сын Эгира!

— Попутного ветра и полного паруса!

— Ясного неба и низкой волны!

Пожелания сыпались нам вслед, как из рога изобилия, и такому красноречию дивились все, кто стал свидетелем нашего с урманами прощания.

— Чего это они такие улыбчивые? — Заинтересованно спросил какой-то рабочий, впряженный в двухколесную телегу, словно какой-то мул. — Никогда не видел северян такими радушными.

— Так подойди и сам спроси, — недружелюбно пресек дальнейшие расспросы Кавим, снова примеряя на себя образ высокомерного и заносчивого гордеца.

Поняв, что внятного ответа не услышит, человек-тяжеловоз раздосадовано сплюнул себе под ноги, поднатужился, увлекая за собой свое странное колёсное приспособление, и побрел дальше, потеряв к нам всякий интерес.

— Идем, — дернул меня Кавим за рукав, — нам нужно вписать свои имена в воинские списки и получить жетон с номером.

— Жетон с номером? — Натурально удивился я, сразу уловив параллель с прогрессивными армиями моего прошлого мира. — Для чего?

— Чтобы наши изуродованные демонами тела по этому номерку могли сопоставить с нашими и именами, — хмуро отозвался Владеющий.

— Матерь Воргана, Кавим! Да ты, оказывается, тот еще оптимист! — Не удержался я от сарказма.

— Тебе это тоже вскоре грозит…

Продираясь сквозь довольно-таки плотную толпу, которую можно было ожидать увидеть в каком-нибудь средней руки торговом городе, но никак ни на проклятом материке, я рассматривал здешнюю неказистую архитектуру. Абсолютно все тут строили с прицелом на простоту и практичность, не имея на всяческие изыски ни времени, ни ресурсов.

— Кавим, а почему здесь из камня сложен только причал, когда все остальное колотят из дерева? — Поинтересовался я у шахирца.

— Потому что порт есть та единственная нить, связывающая это проклятое место с остальным миром. Если его разрушит шторм, то все те тысячи человек, что несут тут свой пост, будут обречены.

— Да ладно тебе, — не поверил я, — сколотить пирсы из дерева не такое уж и долгое дело.

— И все же, рисковать никто не хочет, потому что последствия могут быть непредсказуемы.

— А зачем вообще нужна вся эта служба? — Задал я новый волнующий меня вопрос. — Одержимые твари с этого континента никак не смогут перебраться на другой. Вдобавок, как говорил Цавлит, расстояния для демонов не помеха, и они могут вселиться в любое слабое тело. Да раз уж на то пошло, все эти воины, жрецы и паладины даже не капля в море на этом огромном материке. Их слишком мало, чтобы сдерживать натиск Разлома.

— Я что, похож на храмовника, чтобы знать о таком?! — Раздраженно огрызнулся Кавим, но потом все-таки соизволил поумерить тон. — Может, потому что не хотят прозевать нового нашествия демонов?

Ага, или просто потому, что императору Исхироса нужно как-то держать в узде такую грозную силу, как последователи Воргана. Вдобавок еще и не подчиняющуюся приказам правителя. Нет, наверняка он с куда большей бы охоткой натравил орденцев на набивших оскомину Аль’сура и прижал к ногтю распоясавшегося шахирского амира. Но, похоже, у здешнего воинствующего духовенства были свои принципы и цели.

Но в любом случае, послушников Костяного Меча слишком много для того, чтобы воевать с одержимыми в Исхиросе, но катастрофически мало, чтобы заткнуть собой Дьявольский разлом. Хотя, быть может, я ошибаюсь, и истинный интерес Иилия Второго был в освоении новых бесхозных земель? Кто разберет этих правителей…

Делиться своими размышлениями с Кавимом я не стал, поскольку видел, что с прибытием на этот материк он стал сильно не в духе. То ли его так сильно терзали призраки прошлого, то ли он гораздо лучше моего понимал, с чем мы вскоре столкнемся, но сегодня он стал по-настоящему невыносимым.

— Нам сюда, — коротко бросил южанин и завернул к ничем не примечательному дому, отмеченному знаком меча.

Внутри оказалось хоть и пустовато, но и не безлюдно. Вдоль стен тут стояли полтора десятка стоек, похожих на трактирные, и как минимум еще дюжина человек помимо нас сейчас бродили по длинному залу, подходя то к одной из них, то к другой. За ними то и дело мелькали и исчезали головы конторщиков, ведущих учет прибывающих на эти земли.

Мой спутник тут же взял курс на освободившуюся на наших глазах стойку и без зазрения совести вклинился перед каким-то лохматым мужичком звероватого вида. Тот, вроде, хотел было вскинуться и сказать пару ласковых слов внезапно выскочившему наглецу, но потом, оценив дороговизну тканей и доспехов, надетых на Кавима, резко передумал. Гляди-ка, а все-таки работает маленькая хитрость южанина!

— Назовитесь, — с эмоциональностью каменной стены попросил нас орденский писарь.

— Кавим, ратный сын.

— Данмар, сын кузнеца.

После моей реплики, вероятно, удивившись звучанию столь юного для здешних стен голоса, конторщик оторвался от своих бесчисленных фолиантов и пергаментов. Окинув меня осуждающим взглядом, в котором так и читалось: «Куда же ты, сопляк, лезешь? Погеройствовать решил?», служащий, тем не менее, от комментариев воздержался.

— Ваш ранг? — Столь же «живо» поинтересовался писчий.

— Владеющий, — коротко отрапортовал Кавим.

— Стихия?

— Вода.

— Теперь ваш, — обратился конторщик ко мне.

— Аколит.

Мои слова вынудили канцеляриста бросить в мою сторону очередной тяжелый взор. Однако этого все еще оставалось недостаточно, чтобы заставить его озвучивать собственное мнение, относительно безусых юнцов, желающих что-то доказывать окружающим.

— Стихия? — Сухо продолжил расспрашивать мужчина.

— Воздух.

И вот тут-то писарь не выдержал. Он аккуратно опустил свое перо в чернильницу и поднял на меня усталое морщинистое лицо.

— Мальчик, зачем тебе это все нужно? — Поинтересовался он с какой-то непонятной теплотой и тревогой. — Ты молод и неопытен, у тебя впереди целая жизнь. Не гробь ее сразу в этом душном зеленом аду.