Сердце Ведьмы - Женевьева Горничек Страница 22

Гёрд тотчас вскочила на ноги, судорожно бросившись к шкафу, схватила пузырёк и протянула его Ангербоде, которая в ту же секунду влила содержимое в горло дочери, отчаянно бормоча себе под нос заклинания. Хель закашлялась, но сглотнула и начала успокаиваться. Цвет не вернулся к её ножкам, но они по крайней мере перестали коченеть. Довольно скоро крошка снова уставилась на мать и, казалось, была довольна тем, что с ней нянчатся. Ведьма подняла глаза и увидела, что ётунша смотрит на неё с нескрываемой тревогой.

– Что только что произошло? Что ты ей дала?

– Я не знаю. Не знаю, – прошептала в ответ Ангербода. Ноги её дочери по-прежнему были мертвенно холодными, но при этом шевелились. – Это было целебное зелье, но оно не вылечило её полностью. Не представляю, что произошло, но я это остановила. По крайней мере, пока.

– Кажется, теперь с ней всё хорошо, – дрожащим голосом произнесла Гёрд. – Я имею в виду… Её ножки выглядели ровно так же, когда она только появилась на свет. Я не стала ничего говорить, потому что девочку это не беспокоило. Но если эта особенность была у неё с самого начала, почему малышка вдруг запаниковала? Из-за чего произошло ухудшение?

– Может быть, потому, что она осознала, что что-то не так. Внутри меня ей было тепло, и ножками шевелить она может. Вероятно, крошка просто не сразу заметила. – Ангербода крепче прижала Хель к себе. – И, как знать, может, это произойдёт снова. Казалось, что её плоть отмирает, снедаемая чем-то… Мне нужно будет приготовить зелье получше. Чтобы уберечь её. Остановить болезнь.

Это моя вина, что так случилось. Несомненно. Вероятно, её душа неспроста покинула тело, а я заставила её вернуться. Так что причина в том, каким образом я спасла её той ночью, в моих заклинаниях.

Или, быть может, во мне самой.

Гёрд сглотнула и, подобрав грязные одеяла, выбросила их за порог.

– Постираю завтра. В темноте я не найду дороги к ручью.

Затем она достала свёртки с пелёнками из своей корзины и передала их Ангербоде, которая спеленала Хель, как раз закончившую есть, но не слишком туго – чтобы иметь возможность в любой момент проверить её ножки. Потом ётунша помогла и молодой матери привести себя в порядок, уложила её в постель, а сама заснула, сидя за столом. Новорождённая малышка задремала в объятиях матери. Но сама ведьма, несмотря на всю свою усталость, не могла сомкнуть глаз.

– Это всё моя вина, – корила себя она. – Я всё время возрождаюсь. Меня нельзя убить ни огнём, ни копьём в сердце. Не странно ли, что мать, которая раз за разом воскресает, даёт жизнь наполовину мёртвой дочери?

Неужели я сохранила всю жизненную силу для себя, вместо того чтобы передать её своему ребёнку, как следовало? Или мне нечего ей передавать?

Но Хель, казалось, вполне достаточно было посапывать в любви и безопасности. И, всё ещё не в силах отвести взгляд от точёного лица дочери, Ангербода поняла, что, возможно, её сердце наконец исцелилось.

Гёрд настояла на том, чтобы остаться на несколько дней – помочь с готовкой и уборкой. Ангербода подумала, что у девушки наверняка есть дела у себя дома, но была слишком измождённой, чтобы спорить. А когда ётунша наконец уехала, то не прошло и недели, как она вернулась в компании Скади. Колдунья чуть не расплакалась – не только при виде своей лучшей подруги, но и из-за нескольких кувшинов эля, которые Охотница привезла с собой, чтобы пополнить запасы в кладовой.

Она пригласила обеих девушек на ужин, и Гёрд вновь настояла на том, чтобы приготовить еду. Молодая мать изнемогала от недосыпа – как из-за новорождённой малышки, так и из-за страха перед таинственным заклинателем из её снов – и позволила той командовать на кухне.

– Значит, найти и оскопить мне надо будет мужчину с чёрными волосами, – заявила Скади вместо комплимента, как только увидела Хель. – Где он всё шляется, этот твой муженёк?

– Не беспокойся об этом, – сказала колдунья, укачивая спящую дочь. – Расскажи мне лучше об Асгарде.

Скади пожала плечами и сделала глоток эля.

– Я так понимаю, Гёрд рассказала тебе, что произошло?

– Мне не пришлось, – сообщила её кузина. – Она уже была в курсе. Кстати, откуда ты узнала, Ангербода?

– Так как у тебя дела с твоим мужем? – поспешно спросила ведьма, чтобы сменить тему.

Скади и Гёрд обменялись подозрительными взглядами, а потом великанша начала свой рассказ:

– Мы разошлись. Мне потребовалась всего одна ночь, чтобы понять, что я не могу жить у моря – чайки и волны слишком громкие. И всё же я вытерпела там девять ночей. Затем Ньёрд провел девять ночей в моём чертоге, но и он не мог уснуть из-за воя волков. Мы расстались по-хорошему, и я собираюсь иногда видеться с ним. Он добрый человек и по-прежнему мой муж. И я всегда буду желанным гостем в Асгарде. – Она сделала ещё один глоток эля. – Теперь меня причисляют к богам. В Мидгарде даже есть люди, которые молятся мне во время охоты.

– Должно быть, это чудесно, – с некоторой грустью произнесла Гёрд, – когда тебе поклоняются.

– Да ничего особенного, – ответила Скади, но её тон говорил об обратном.

Ётунши остались на ночь – казалось, им совсем не мешало, что Хель просыпалась каждые несколько часов, чтобы поесть, хотя и почти не плакала. Когда подруги отбыли, Ангербода положила дочь в перевязь на груди и вышла прогуляться. Она кормила коз и высматривала, не объявится ли её неугомонный муж, без особой, впрочем, на то надежды.

Ей казалось странным, что его отсутствие беспокоит её всё меньше и меньше с тех пор, как родилась Хель. Беспокоиться о нём, гадать о причинах, по которым он не приехал, – это всё отнимало время и силы, которых у неё и так не было. По её мнению, Локи был волен делать всё, что ему заблагорассудится, – а у неё отныне была дочь, о которой нужно заботиться.

Минуло два полнолуния, прежде чем она снова увидела Локи.

Ночи становились всё холоднее. Когда он вошёл, Ангербода спала, свернувшись вокруг Хель, которая лежала в гнёздышке из меховых одеял – чтобы она сама не скатилась с кровати и чтобы мать не могла случайно придавить её во сне, неловко повернувшись.

Не то чтобы Ангербода сильно ворочалась во сне. Да и не то чтобы она и до рождения ребенка спала подолгу, но ведьма определённо спала, когда явился Локи: звук открывающейся и закрывающейся двери разбудил её.

Мужчина снял ботинки и подбросил дров в огонь, затем пересёк комнату и молча посмотрел на кровать – как будто в кои-то веки не знал, как поступить. Ангербода повернула голову и взглянула на него.

– Не прошло и года.

– Я не мог прийти раньше, – произнёс он извиняющимся тоном, а затем осторожно перелез через неё и устроился с другой стороны от Хель, так что малышка оказалась между ними. – Несколько недель назад Сигюн родила. Уйди я тогда, мне бы потом в Асгарде уши прожужжали.

– Кто?