Принцип войны. Том 1 - Валерий Гуминский Страница 22

Трость летит обратно, а я уже возле микроавтобуса. Дверь медленно-медленно открывается, и оттуда высовывается длинный ствол с накрученным глушителем. Ясни чутко вслушивается в мои мыслеформы и превращается в очень тонкое лезвие, перерубающее пистолет. Дергаю дверь на себя, костяшками кулака бью в гортань.

Время полетело вскачь, и мышцы, не успевшие среагировать на бурный метаболизм, мгновенно заныли от боли, выворачиваясь наизнанку. Я рычу:

— Живо в мою машину!

И раздраженно тычком пальца показываю направление, куда спасенному эмиссару требуется бежать.

Соболевский испуган. Он путается в полах пальто, выползая из «астры», но я беру эмиссара за шкирку и кидаю его на заднее сиденье своей колымаги, а сам прыгаю за руль. «Орион» радостно взревел, и оглашая улицу визгом шин, развернулся и понесся в противоположную сторону. Я не боюсь, что пришедший в себя мужчина причинит мне хоть какой-то вред. Ясни накрыл меня прозрачной защитной сферой. Любая магия сейчас бесполезна.

— У вас есть безопасное место? — пропетляв по улицам, и заехав в какой-то переулок, я остановил машину, но заглушать мотор не стал. Обернулся, чтобы задать вопрос.

— Кто вы такой? — Соболевский быстро пришел в себя. Ну да, на ответственное дело размазню не поставят.

— Дурная привычка, сударь, отвечать вопросом на вопрос. Мне нужно как можно быстрее отвезти вас в безопасное место, где мы может поговорить.

— Здесь неподалеку, — признался эмиссар. — Езжайте дворами, чтобы не светить машину. Только помедленнее, чтобы не привлекать внимание патрулей. Представляете, меня хотели зарезать как какого-то уличного босяка! Меня, представителя по особым поручениям боярина Измайлова! Если бы не вы, сударь…

Кажется, шок проходит, уступая место болтливости. Нужно быстрее доставить клиента туда, где его искать никто не будет.

— Остановитесь возле этого дома, — попросил Соболевский, выглядывая в окно.

Я выполнил его просьбу. И сам огляделся, куда меня занесло. Москву я вообще не знал, изучил только часть Марьино. Дом старый, стены фасада шелушатся облупленной известкой. Подъезды хоть и освещены, но слабо. Фонари старые, тусклые.

— Н-да, невеселое местечко, — вынес я свой приговор.

— Зато надежное, — усмехнулся Соболевский, выходя из машины. — Я здесь на всякий случай устроил волчью лежку. Знаете ли, у меня профессия очень опасная, для здоровья и жизни вредная. Так вы идете?

— Конечно, — я закрыл двери «ориона» и вместе со спасенным эмиссаром направился к среднему подъезду. Несмотря на убогость, входные двери имели кодовый замок, который Соболевский набрал, закрывая спиной цифры. Я пожал плечами. Нужно больно подсматривать. Надо будет, я кинжалом вскрою дверь как консервную банку.

На лестничной площадке было чисто. Видно, что здесь убирают. Уже хорошо. Признаюсь, я бы очень удивился, что Соболевский в своем статусе снял квартиру в такой дыре.

— Доходный дом, — пояснил эмиссар, поднимаясь по лестнице. Двигался он тихо и пластично, не производя большого шума. Наверное, бывший вояка, подумалось мне. Обычного мирского чиновника вряд ли поставят на такую опасную должность. Дурака тем более…

Поднявшись на второй этаж, Соболевский остановился возле двери с номером 13 (какая ирония!), оббитой залакированной рейкой, и неуловимым движением руки достал откуда-то связку ключей. Не глядя на них, сунул нужный в замочную скважину, дважды провернул. Затем открыл верхний замок.

— Подождите, — я отодвинул эмиссара в сторону и шагнул в темный зев коридора, чуть-чуть подсвеченный с лестничной площадки, и замер, вслушиваясь в тишину квартиры. Запах пыли, нежилого помещения — я не чувствую чужого присутствия. Засады здесь нет.

— Сколько времени вы сюда не приходили? — шепотом спросил я.

— Полгода уже, — слышится щелчок закрываемой двери, и в прихожей вспыхивает свет. Соболевский с облегчением снимает пальто и вешает его в узкий шкаф гардеробной. — Раздевайтесь, таинственный спаситель. Я пока поставлю чай. К сожалению, угощать нечем. Есть пачка сушек, но они, боюсь, закаменели до состояния монолита.

— Ничего, размочим, — усмехнулся я, скидывая свою куртку. — Разрешите осмотреться?

— Да ради бога, — откликнулся Соболевский из кухни. Там слышится шум льющейся воды, звон стекла. Наверное, посуду моет.

Квартира небольшая. Стандарт для приезжих или мало зарабатывающих мирян. Небольшая прихожая, совмещенный санузел, кухня, меблированная гостиная и еще одна дверь, ведущая, по-видимому, в спальню. На всякий случай заглядываю туда. Широкая застеленная покрывалом кровать, минимум мебели. В общем, унылое холостяцкое жилье. Гашу везде свет и присоединяюсь к хлопочущему на кухне эмиссару.

— Пора бы познакомиться, сударь? — улыбнулся хозяин квартирки, протягивая мне руку. — Соболевский Юрий Антонович, чиновник Финансовой Палаты.

Не показывая колебания, я пожал руку эмиссара, которая, хоть и косвенно, направляла убийц Мирославы.

— Прохоров Артем Васильевич, поверенный по делам дворянина Волоцкого Колояра.

Небольшая заминка, вижу в глазах эмиссара недоумение. Пытается лихорадочно вспомнить, знакома ли ему эта фамилия? Я подозреваю, вряд ли. Ведь Соболевский работал конкретно по Мирославе, а я для него вообще не существовал.

— Не имею чести знать, извините, — кисло улыбнулся хозяин и тяжело присел на табурет, освободившись от рукопожатия.

— Перейдем на неформальное общение, Юрий? Не против? У нас, как бы, равный статус?

Бью наугад, но попадаю точно в цель. Мелковатая сошка этот эмиссар.

— Нет, — отмахнулся Соболевский. — Мы же не на приеме, Артем.

— Хорошо, я сейчас скажу, кто такой Волоцкий. Он с недавних пор муж княжны Щербатовой Мирославы Борисовны. А вот ее имя тебе очень хорошо знакомо, да?

Проняло мужика. Зрачки глаз метнулись по сторонам, на мгновение задержавшись на подставке с ножами. Ага, размечтался.

— Поспокойнее, Юра. Надо было, я и сам грохнул бы тебя, не задумываясь, — я сижу спокойно, локоть левой руки на столе, правая — на колене. — Сейчас ситуация другая. Кстати, ты слышал, что случилось в Костроме недавно?

— Наслышан, — глухо произнес Соболевский, враз как-то осунувшись.

— Так вот, неприятный сюрприз для тебя, Юра. Не все погибли в той мясорубке. Выжили несколько человек, которые рассказали интересные подробности про Бакринских и Лужиных. Щербатовым уже известно, что ты очень сильно засветился при контактах с этими людьми. А так как его дочь Мирослава вышла замуж за Волоцкого, то и я неким образом вовлечен в расследование.

— Что ты от меня хочешь? Чтобы я сдал своих хозяев? — Соболевский встал и выключил закипевший чайник. Поставил на стол стаканы, сахарницу и плетеную корзинку с закаменевшими сушками.

— Ты же понял из сегодняшнего происшествия, что хозяева решили тебя слить.