Падение полумесяца - Владимир Поляков Страница 22

И обстановка этому ничуть не препятствовала. Османской империи не было дела до строптивого вассала, Баязиду II самому бы на троне удержаться и удержать империю от развала. Литва с Польшей? Ослаблены поражением и вынуждены опасаться новой войны, теперь уже с Русским царством, имеющим претензии не немалую часть литовских земель. Ну а само Русское царство… вот тут и таилось то, что ещё не было до конца осуществлено послом Италии на Руси.

Дело в том, что Иван III не брезговал заключать союзы даже с теми, кто ну никак не являлся другом Русского царства. В частности, с Крымским ханством. Не раздумывал и насчёт возможности натравить таково вот дурнопахнущего союзника на те русские земли, которые уже давно находились под властью Литвы. Другое дело — совместные действия против Большой Орды, но если б они были одни, без того разорения южнорусских земель, во время которого в Крым были угнаны многие тысячи пленников, которые и продавались потом на всех невольничьих рынках сперва Крымского ханства, а потом и иных магометанских стран. Подобное… запомнилось и оставило дурной след.

Самого Франческо Галсеран де Льорис и де Борха это слабо волновало, но вот приказы короля были недвусмысленны — всеми силами содействовать разрыву союза Русского царства и Крымского ханства. Вместе с тем Чезаре Борджиа понимал давность и прочность союза между Иваном Васильевичем и Менглы-Гиреем, а потому время на достижение цели не очень тои ограничивалось. И, само собой, сперва основные силы посольства были приложены к решению проблемы Палеологов. Зато теперь, когда Срофья и остальные вынуждены были бежать, потеряв не только положение, но и немало сторонников, пришло время решать и крымский вопрос.

Никогда не прикладывать все усилия лишь в одной точке — это было одним из принципов, которыми руководствовались Борджиа в своих интригах. Вот и сейчас, вбивая клинья между Русью и Крымом, действия велись в нескольких местах, лишь одним из которых была Москва и находящийся в ней Франческо Борджиа.

Находящиеся в Османской империи люди нашептали в нужные уши слова о том, что в Риме, договариваясь с Москвой о пока что торговом союзе с возможностью развития оного в более тесный, намекнули царю о том, что не возражают и, более того, всячески поддерживают его стремление поглотить Казанское ханство, остатки Большой Орды, Астрахань, а также… Крым. Дескать, если Иван Васильевич двинет свои войска туда, то непременно получит поддержку не только Италии, но и многих других стран. Равно как и обещания безопасности на западном порубежье Руси. Естественно, подобное дошло до ушей Баязида II, который, будучи и без того изрядно обеспокоенным понесёнными в войне потерями, предупредил своего пусть строптивого, но все же полезного и нужного вассала в Крыму.

Само предупреждение — опять же пустые слова. Но к словам было что добавить. Борджиа знали, по каким именно больным местам бить и с какой силой это лучше всего делать. И в какое время тоже! Немало крымских татар то тем или иным делам находились в Москве и иных русских городах. И среди них хватало тех, кто участвовал в набегах на Киев и иные южнорусские города, находящиеся сейчас под властью великого князя Литовского. А в посольстве короля Италии хватало мастеров своего дела, умеющих убивать быстро, незаметно и так. как требует обстановка. Вот и случился массовый падеж крымчаков, причём в большинстве своём вовсе не от ядов, которые способны вызвать подозрения о причастности Борджиа. О нет, причины смертей были совсем-совсем иными! Свистнувший из переулка арбалетный болт, вонзающийся в горло любителю насиловать, а потом продавать юных русских девиц. «Чеснок» и «волчьи ямы» на казалось бы безопасной дороге и последующая засада с уничтожением всех способных что-либо сказать, куда попал едущий из Москвы в Касимов с большим сопровождением из единоверцев и одного с ним народа другой крымчак, похвалявшийся, как хорошо и много он награбил в тех самых набегах, как легко и приятно было рубить бегущих крестьян. Взорвавшийся в корабельном трюме бочонок с порохом, причём посреди реки, когда ещё один подобный отплывал по Дону вниз, в родные крымские края.

Смерти как смерти, мало ли что случается. Так? Отнюдь! Просто сразу после этих смертей в нужных местах появлялись берестяные грамотки, на коих сразу на нескольких языках было написано, кто убит и за какие прегрешения. Вот это уже способно было вызвать серьёзное беспокойство, как только дошло до ушей Менглы-Гирея. Не само по себе, но вкупе с тем, что наследником Ивана III стал не понятный и предсказуемый царевич Василий, а Внук Ивана Васильевича и сын Елены Волошанки Дмитрий. Сам по себе этот отрок четырнадцати лет ещё не стал полностью взрослым и способным иметь собственное мнение, зато стремления как его матери, так и приближённых к Волошанке людей было хорошо известно. Патрикеевы, Курицыны, Ряполовские, иные — все они откровенно тяготились союзом Руси и Крыма, считая оный если и полезным ранее, то принесшим и множество хлопот. А тут цепь убийств, которые вовсе не собирались прекращаться. Менглы-Гирею было о чём призадуматься! Одно к другому, а там цепляется и третье…

Он и задумывался. Насчёт того, что «а не отправиться ли в очередной набег уже на московские земли»? Не сразу, не просто по воле Аллаха, а лишь когда Русь окажется ослабленной, не готовой отразить удар с южных рубежей. И точно не при царствовании Ивана III, поскольку понимал, что даже союз с такими вот неожиданностями для Крыма слишком важен. Особенно с сохраняющейся угрозой от хана Большой Орды Шейх-Ахмеда.

Котёл с адским варевом, которое столь любили замешивать Борджиа, закипел и тут, в русских землях. И их посланник родной крови Франческо Галсеран де Льорис и де Борха, был этим чрезвычайно доволен. Подбрасывать туда специй поострее, не забывать подкладывать свежие поленья — тогда всё будет как надо, а союзу Москвы и Крыма жить самое долгое до смерти Ивана III и ещё, быть может, несколькими месяцами после неё. Ибо не подобает христианским государям союзничать с маврами, османами и прочими магометанскими правителями. И уж особенно не стоит пользоваться их войсками, чтобы натравливать на своих соседей. Это уж и вовсе негоже! Не союзы, а завоевания. Вот когда тут, на Москве, это полностью осознают — тогда Рим с охотой посоветует, а может и делом поможет. Всё ж Крымское ханство опасно не только для Руси и Литвы с Польшей, но и для прочих. Особенно если запустить очередную болезнь, дать родиться новой «османской империи». Было уже в прошлом, а значит нельзя вновь совершать схожую ошибку.

Стук в дверь и… ввалившийся в комнату Павел Астафьев, задыхающийся от быстрого бега, с доносящимся запахом лошадиного и человеческого пота.

— Царь Иван… Васильевич… Только что нашли в опочивальне… Уже холодный. Во сне отошёл.

Выдавив из себя эти слова, бывший боярский сын родом из Вереи, а ныне рыцарь Ордена Храма устало осел на лавку. В ногах сил явно оставалось немного. а вот глаза смотрели на посла испытующе, ожидая ответных слов. И они не заставили себя ждать

— Гонцов всем! Патрикеевым. Ряполовским, Курицыным.

— Они… уже знают.

— Не о смерти, Павел. О нужде встретиться. Если что начнётся, то сейчас. Софьи и других Палеологов больше нет на Руси, но сторонники то остались. И церковь местная, она попробует вернуть утраченное. Елене и Дмитрию, наследнику, а теперь государю, понадобится вся поддержка, которую им смогут оказать.