Чернобыль. Обитель зла - Виктор Володин Страница 22

Несчастный, судя по всему, боялся вообще всего, что двигалось. Когда сталкеры приблизились, он принялся биться в путах и визжать. Потом – упал на бок и попытался уползти. Аллигатор и Новокаин навалились на него, прижимая к полу лицом вверх. Емеля заорал еще громче, защелкал зубами, пытаясь укусить державшие его руки. Но двое здоровых мужиков все-таки придавили его к полу так, что он не мог пошевелиться. Емеля еще несколько раз дернулся, затем притих и захныкал, как обиженный ребенок.

Аллигатор, не ослабляя хватки, проворчал:

– Блин! Как первоклашку мучить, честное слово!

Сталкеры невесело рассмеялись. Музыкант попытался влить водку в рот несчастному. Емеля хватанул было прозрачной жидкости, но потом распробовал и выплюнул ее, забрызгав Музыканту физиономию. Ромка выругался и попросил, чтобы кто-нибудь из помощников прихватил Емелю за голову. Потом зажал ему пальцами нос. Разумеется, Емеля вынужден был открыть рот. Музыкант тут же плеснул внутрь водки и зажал рот ладонью. Емеля мычал и дергался, но дышать ему все-таки было надо. И он проглотил налитое. Ромка разжал пальцы – и все пошло по-новой.

Игнорируя визг и корчи безумного сталкера, они залили в него весь стакан. И оставили в покое. Емеля тут же свернулся калачиком и тихонько заплакал. Сталкеры огорченно покачали головой – было горько и жутковато видеть взрослого человека, доведенного до такого состояния. Пожалуй, это было пострашнее, чем смерть.

– Ну все, – сказал Новокаин. – Теперь остается только ждать.

Они усадили хнычущего Емелю поудобней и пошли наверх.

Воздух нынче тяжелый

Вечером в «Подснежнике», как обычно, народу хватало. Эта забегаловка пользовалась заслуженной популярностью сталкеров, поскольку не было больше ни одного заведения, куда можно было бы ввалиться чуть ли не сразу после возвращения из Зоны и хорошенько прочистить организм алкоголем.

На этот счет постоянно напрягались военные, но сделать ничего не могли, так как поселок Ленинский располагался за пределами Зоны и все еще считался населенным. На самом деле подавляющее большинство местных давно свалило отсюда в более спокойные и безопасные места. Остались только старики и те немногие, кому было просто жаль бросать свое хозяйство. Их всех предупреждали, что Зона расширяется и рано или поздно придется покидать поселок. Но разумные доводы уже не могут быть приняты людьми, поставившими на себе крест.

Люди уезжали, а население Ленинского не уменьшалось. Компенсация потерь происходила за счет сталкеров. Они сюда слетались, как мухи на мед. И нагло селились всюду, где была хоть какая-то крыша над головой. Пресечь эту миграцию было невозможно. С точки зрения законов Ленинский не был запрещенным объектом, хотя вояки не раз предпринимали попытки «закрыть» поселок. Но, по слухам, на самом верху в правительстве Украины имелись люди, которым было нужно, чтобы сталкеры продолжали иметь возможность выходить в Зону с относительно надежной и безопасной базы. И поэтому у военных ничего не получалось. Единственное, что они время от времени устраивали – это внезапные рейды в «Подснежник» и еще – досмотры патрулями людей на улицах. В обоих случаях искали артефакты. Теоретически это должно было указывать на то, что человек ходил в Зону. А практически ни один суд не признавал обнаружение у человека артефакта за доказательство преступления. Мало ли, где он его взял. Так что и на облавы напрягались только новички. Или те, кто точно знал, что облава – только повод взять его за жабры.

Новокаин и компания сидели на прежнем месте. Только разговор был уже более-менее бытовым. Потому что Емеля после водки вырубился напрочь. Все надеялись, что после этого он придет в себя. Если нет, то придется несчастного отправлять в больницу, что вызовет очередной приступ повышенного внимания к поселку со стороны вояк.

Дверь громко открылась. Новокаин, сидевший спиной ко входу, подумал было, что стоило заговорить о военных, и они тут как тут – легки на помине. Но выражения лиц у сталкеров почти не изменились, то есть это был кто-то менее проблемный.

Новокаин повернулся и увидел, что в «Подснежнике» объявились достаточно редкие гости. По залу в направлении стойки дефилировали трое лбов с опознавательными знаками клана «Долг». Судя по тому, что из оружия у них наличествовали только пистолеты в поясных кобурах, они были не на работе. Иначе приперлись бы, увешанные оружием похлеще, чем новогодняя елка игрушками.

Вяло отвечая на приветствия знакомых сталкеров, «должники» проследовали к стойке, сделали заказ и плюхнулись за соседний от Новокаина и компании столик.

– Привет, коллеги! – повернулся к ним Пых. – Как оно?

«Должник» смерил сталкера ироничным взглядом и ответил:

– Тамбовский волк тебе коллега, блин… Загнать бы вас в Зону да накрыть напалмом.

– Я тебя тоже уважаю, – усмехнулся Пых, который прекрасно понимал, что «должник» хамит ему по традиции. Чего еще можно ожидать от народа, крепко замороченного на идее полной и безоговорочной ликвидации Зоны. Вот, этот герой сказал про напалм. Так он еще из гуманистов. Потому что иные в «Долге» говорили про ядерную бомбардировку. А легенды гласили, что они даже пытались приобрести на черном рынке ядерный чемоданчик, чтобы потом протащить его на АЭС. Станция традиционно считалась здесь главным источником проблем. Но, судя по тому, что пока ничего глобального не произошло, до ядерного оружия «должники» не добрались.

После обмена колкостями «должник» заметно потеплел. Даже поздоровался с Пыхом за руку.

– Хреновато наше оно. Не знаю слышал ты или нет, наших в Зоне пропало десять человек. Ушли на исследование новых территорий – и не вернулись.

– Краем уха слышал. Но как-то не поверил. Потому что от ваших ребят Зона разбегается и расползается.

«Должник» усмехнулся. С одной стороны, сталкер, конечно, его подначивал. Но с другой – вел себя вполне доброжелательно, да и вообще обстановка располагала к простому человеческому общению. Двое остальных «должников» тоже подвинулись ближе, хотя желания активной коммуникации не проявляли.

– На западе в последнее время вообще что-то нехорошее делается, – сказал «должник». – Слышали про фальшивые дома?

– В смысле? – удивился Пых. Он и вправду ничего подобного не слыхал.

– Представляешь, стоит постройка. С виду нормальная, ничего особенного. Домик маленький, или сарай, или гараж какой-нибудь. И нипочем его не распознаешь, пока доску или замок ножиком как следует не ковырнешь. А как ковырнул – полный сюрреализм начинается. Прикинь: кровь начинает из здания течь. Как из живого.

Пых озадаченно посмотрел на «должника». Ни он, ни его коллеги по клану не производили впечатления психопатов. Но рассказ о кровоточащей постройке звучал примерно с той же степенью достоверности, как истории, которые рассказывались когда-то в пионерлагерях после отбоя. Про Черную Руку, Красную Простыню и тому подобные ужасы.

Пых повел разговор дальше. «Должник» рассказывал охотно. Его товарищи время от времени встревали в разговор, поддерживая своего лидера.