Шаг за порог - Денис Кащеев Страница 21

— Как это чем?! — всплеснула руками сидевшая на краю кровати Руденко — Стас занимал единственный в комнате стул, Светлов подпирал спиной стену. — Ким лишь чудом не погиб, мы с Дашкой два часа провели на прицеле у психа, готового в любой момент пальнуть! А кольца, о которых ты говоришь, теперь все равно придется вернуть!

— А вот это как раз совсем еще не факт, — с загадочной улыбкой покачал головой Мамай.

— В смысле — не факт? — не понял Олег.

— В прямом. Как их вернуть, кому? Выпустить арестованных? Извините, мол, братаны, бес попутал, больше так не будем?

— Ну да, а как же иначе? — подтвердил Светлов. — Беса — Чужую, то бишь — конечно, придется им предъявить, иначе не поверят…

— А увидев Чужую — думаешь, поверят? — саркастически хмыкнул Стас. — Как бы не так! Я бы, например, не поверил на их месте. И если бы и не вынашивал заговор до инцидента — после освобождения точно бы его устроил. Просто на всякий случай.

— Как же они его устроят, если у нас есть Чужая? — резонно, как ему показалось, заметил Олег. — Любого злоумышленника сразу на чистую воду выведем!

— О Чужой забудь, — поморщился Мамай. — Ей больше веры нет!

— Нелогично! — вскинулся Светлов. — Теперь-то почему веры нет? Историю с кольцом мы, конечно, проморгали — если хочешь, я проморгал, — великодушно взял он вину на себя, — но сейчас-то Чужая снова у нас под контролем!

— Раз проморгали кольцо — можем проморгать еще что-нибудь, — отрезал капитан. — Чужая — оружие обоюдоострое, в чем мы только что лишний раз убедились. Держать такой меч-кладенец в ножнах, готовым к применению в критической ситуации, когда все прочие средства исчерпаны — да. Резать хлеб на завтрак или серу из ушей выковыривать — увольте! Сегодня Чужая кается в грехах, а завтра отыщет новую лазейку — и, как пить дать, возьмется за старое!

— Так нет же других лазеек, нет! — воскликнул Олег.

— Кто тебе это сказал, Кора с Шиппи?! — рявкнул в ответ Стас. — Или сама Чужая?! Должен признать, что тоже немного увлекся, — продолжил он тут же чуть спокойнее. — Больно уж хорошо все складывалось! Видели бы вы рожу Макбина, когда он понял, что происходит! Но все, поиграли — и хватит! Ты же и сам это уже понял — иначе зачем после допроса запер Чужую в боксе? Ну, и что теперь снова начинаешь?

— А что мне было делать? — буркнул Светлов. — В рубке ее оставить или за собой по всему форту таскать?

— Я и говорю: все правильно сделал, — заявил Мамай. — Так что прошу: не порть впечатление!

— А я все-таки не поняла насчет арестованных, — снова заговорила Аня. — Ты серьезно не намерен их освобождать? — осведомилась она у капитана.

— Да я бы с радостью, — хмыкнул Стас. — Нет, правда, имейся возможность без потерь отмотать все обратно — так скорее всего и поступил бы. Но выпустим их теперь — можно смело готовиться садиться под замок самим. Макбин, Андерсон, Бонд, да и прочие, ни в жизнь не простят нам перенесенного ими унижения! Вне зависимости от того, поверят они в подставу со стороны Чужой или нет. Я уже не говорю о таких, как Кухарски и Форд! Так что выбора у нас, по сути, нет. Вчера — был, сегодня — увы!

— То есть шестьдесят ни в чем не повинных человек так и останутся под арестом? — уточнила Руденко. — Просто спрашиваю.

— Жизнь несправедлива, — пожал плечами Мамай. — И далеко не все там у них невинные овечки — одна Джулия чего стоит! Да и остальные… Чужая ведь призналась, что не сама изобрела идею заговора — прочла кое у кого в бестолковушке. Так ведь? — посмотрел он на Олега.

— Так, — вынужден был признать тот.

По словам трутня, мысли о том, а не выкинуть ли кого-то из союзников из Виктории — не обязательно даже только русских — в некоторых головах и в самом деле бродили. И время от времени озвучивались в том или ином узком кругу. Но все это были, так сказать, разговоры в пользу бедных, не способные вылиться ни во что серьезное. Да и участвовали в них немногие — Хилари, Мэттью, Дон и, может, еще пяток обормотов, от силы — десяток (Джулию, кстати, в их числе Чужая не называла). Ни одного офицера, бывшего или действующего, ни одного авторитетного лидера — сплошь простые ребята, недовольные необходимостью делить одно кольцо на троих.

По иронии судьбы, именно доводы этих болтунов и пришлись по вкусу Чужой, трутню оставалось лишь перенацелить их в противоположную сторону. Ее страта в численном меньшинстве, а значит, уязвима. Ее страта не способна определять решения, принимаемые руководством Альянса, а значит, унижена. Члены ее страты терпят неудобства, не имея достаточного числа колец… Как все это исправить? Очень просто: устранив конкурентов. Те — вне страты, а значит, их интересы — не в счет.

При этом Чужая подозревала, что, «руководствуясь дремучими предрассудками» (ее собственное выражение), москвичи не станут первыми нарушать сложившийся в Виктории status quo (хотя сейчас, глядя на довольную физиономию Мамая, Олег уже понемногу начинал в этом сомневаться), поэтому и прибегла к провокации. А они и купились. Как там было у кого-то из классиков? «Ах, обмануть меня не трудно!.. Я сам обманываться рад!»

— Получается, здесь мы Чужой верим, здесь — не верим, а здесь рыбу заворачивали? — подловила тем временем Мамая Руденко. — Ты уж определись!

— С Чужой как раз все ясно, — нимало не смутившись, заявил Стас. — А по поводу арестованных… У тебя есть какие-то конкретные предложения? Готов выслушать!

— Пока нет, — покачала головой девушка. — Ситуация и в самом деле непростая. Думать надо.

— Вот и думайте! — кивнул Мамай. — Я же не предлагаю всех их немедленно расстрелять, трупы сжечь, а пепел развеять над холмами! Время подумать есть. А пока пусть посидят.

— Только чем больше времени пройдет, тем труднее будет вернуть все назад, — заметил ему Олег.

— Ты так и не понял, — вздохнул Стас. — Нет у нас больше пути назад! Нету! Только вперед, а вот где именно окажется это самое «вперед» — тут пока возможны варианты. Которые и необходимо просчитать!

На этом, собственно, их разговор с капитаном и завершился.