Противодраконья эскадрилья - Григорий Шаргородский Страница 21

Гном не ответил, но по его виду было понятно, что способ не из самых приятных.

В принципе, нам собраться, что бедному – только подпоясаться. Точнее, достать из рюкзака все необходимое. На торжественный прием отправились почти прежним составом – к нам прибавился гном. Карп решил, что под охраной Утеса мне ничего не грозит, и навязываться не стал.

В качестве проводника выступил сам патриарх клана. Впрочем, Меднобородый тоже был здесь, как и десяток других гномов. Все – в торжественных одеждах. Настолько торжественных, что бедняги еле шли, сгибаясь под тяжестью золота.

Покинув владения клана Вардун, мы прошлись по десятку огромных коридоров и тоннелей и наконец-то вышли в примечательное помещение. Здесь явно поработал кто-то из местных дизайнеров с местным же размахом. Длинная и очень высокая пещера больше напоминала ущелье. Потолка видно не было – мешали падающие сверху лучи самого настоящего солнечного света. Стены этого зала-ущелья внизу были обработаны так же, как в городе. Гладко отшлифованный камень скрывался за густым частоколом таких же гладких колонн. А все, что находилось выше трех метров от пола, выглядело так, словно к поверхности камня не прикасался ни один инструмент. Через каждые пару десятков метров попадались массивные арки-мостки, которые тоже казались нерукотворными. В промежутках между этими арками и упирались в пол лучи солнечного света.

Атмосферненькое, скажу я вам, помещение. Уверен, оно служило для тех же целей, с которыми изгалялись строители египетских храмов. Привыкшие к искусственному свету и гладкому камню гномы после прохода по этому коридору входили в состояние разной степени офигения. А затем уже психологически подготовленные посетители попадали в Зал королей, где их дожимали окончательно.

На солнечный свет и ухищрения подгорных дизайнеров мне было плевать, но главный психологический удар все же возымел действие.

По форме зал представлял собой огромную чашу, по бортику которой застыли десятки изваяний гномьих королей древности. Их размерчик впечатлял – не меньше десяти метров. Если быть полностью точным, пол зала был похож не на чашу, а на воронку. Скат плавно уходил к центру, а затем перетекал в темную пропасть. Свет на стенах и потолке зала из-за объемов помещения сильно рассеивался, так что куда уходила пропасть, видно не было.

Из-за неприятной конструкции пола близко к провалу подходить не хотелось, да и не требовалось. Не дойдя до шахты метров десять, Карубо Вардун запричитал на гномьем языке.

Внизу что-то гулко вздохнуло, и наружу поползла смешавшаяся с тьмой провала прозрачная дымка. Басовито загудели трубы. Дымка подсветилась снизу. Затем из-за кромки провала выплыла платформа. Точнее, всплыла. Это была каменная плита размером приблизительно четыре на четыре метра и весом наверняка с пару тонн. Так вот, эта плита поднималась вверх, словно пух одуванчика, подгоняемый теплым воздухом.

Однако.

Удивляясь такой диковинке, я даже не сразу рассмотрел трон на площадке в окружении четырех магических фонарей на витых столбах.

На троне восседал гном в массивной короне. Платформа поднялась метра на четыре над краем провала, явно чтобы король мог смотреть на нас свысока.

Карубо вновь завел свою причиталку, но теперь в ответ на нее раздались три громогласных слова.

Гномы дружно поклонились почти в пояс. Мы тоже не стали отставать. Даже Утес, жестко проинструктированный и получивший категоричный приказ, почтительно склонил голову.

Как только церемония представления закончилась, платформа плавно начала опускаться, пока не скрылась в витающей над провалом дымке.

Меня так озадачил вид летающей глыбы, что Турбо пришлось подпихивать своего начальника в сторону выхода.

Я все понимаю – магия и все такое, но, ешкины ж матрешки, как оно вообще может летать?! Никаких приспособлений или тросов видно не было. Магнитная подушка тоже отпадает. Уверен, именно для того, чтобы зрителям в голову не лезли мысли о фокусах, и был придуман этот глубокий провал.

Заняться анализом гномьих загадок мне не дали. Сначала был часовой спор с криками и воплями между моим префектом и патриархом, результатом которого стал договор, написанный рунами. О чем они там орали, я не понял, поэтому настоял на переписывании договора на доракский. И только после этого, внимательно прочитав свою копию, поставил подпись и легионную печать. Не успели просохнуть чернила на свитке с договором, а рядом – звякнуть увесистый мешок с авансом, как поступил приказ на выдвижение к месту боев.

Мы оперативно собрались и, пройдя обратный путь, вновь оказались на станции метро.

Чтобы добраться до Гранитного города, нам пришлось проехать еще четыре станции. Если посчитать, то получалось немаленькое такое королевство. Станция Гранитного города была забита беженцами, и выглядело все очень печально – дети вопили, женщины причитали, а мужики глухо ворчали. За порядком наблюдали воины в тяжелой броне. Причем у многих эта броня была сильно закопчена, а местами даже оплавлена.

Первые три пещеры города, так же, как и станция, были забиты беженцами, которых почему-то не спешили перевозить в другие города королевства. Еще две пещеры оказались пустыми, и в конце второй, прямо у входа в межпещерный тоннель, развернулся передовой край обороны.

Все опустевшие дома были заняты воинами. В проходах между домами сновали гномы в серых балахонах. Турбо объяснил, что это санитары. Судя по озабоченным лицам, работы у них было очень много.

Нашу делегацию встретил такой же, как и все, закопченный гном, к тому же с изрядно обгоревшей бородой. Плюс к этому и он, и все сопровождавшие его воины были мокрые словно только из душа.

Пожарники на выезде.

Командир гномов тут же накинулся с руганью на Меднобородого, который тоже был одет в серьезную броню, только выделяющуюся на общем фоне чистотой и блеском.

Гномы орали друг на друга, а Турбо старался переводить:

– Лурко Секира недоволен тем, что Меднобородый притащил чужаков, а Гурдо поминает приказ короля. Если Лурко что-то ляпнет про владыку, здесь прямо сейчас сменится начальство. – Немного послушав перепалку, Турбо сказал с каким-то даже разочарованием: – Не, не ляпнул.

Вызверившись на Меднобородого, Секира повернулся ко мне и что-то прокаркал. Его слова были тут же переведены моим бородатым другом:

– Посылает нас на передовую. Говорит, если мы очистим следующую пещеру, он отрежет и сожрет свою бороду, – оценив состояние бороды местного генерала, Турбо добавил: – Ну или то, что от нее осталось.

– Скажи ему, что я пришел сюда не штурмовать пещеры, а оценить обстановку.

– Не советую этого говорить, – вмешался Меднобородый.

– Почему это? – удивился я, внутренне подобравшись и готовясь, так сказать, упереться рогом.

– Потому что мы уже заплатили за то, чтобы вы выполняли приказы.

– Уважаемый Гурдо, не знаю, что написано в вашем экземпляре договора, а свой я прочитал очень внимательно. Вы заплатили за то, что мы ознакомимся с проблемой и попытаемся найти способ ее решения. По договору я могу прямо сейчас сказать, что решения нет, и убраться отсюда под солнышко, прихватив с собой весь аванс.