И тринадцать белых карликов - Ольга Арзамаcцева Страница 21

– Около пяти с половиной тысяч лет, сэр.

Контр-адмирал присвистнул. Однако штатский, проигнорировав его, все так же хмуро продолжал допрос.

– Надо полагать, вы собрали всю возможную информацию?

– Информацию вывозить не запрещено.

– Вы собираетесь ее продать?

– Задание было опасным, и корабль получил значительные повреждения, сэр. А полноценный ремонт стоит денег. К тому же мы давно нуждаемся в замене и дополнении некоторого оборудования. Однако тридцать процентов мы перечислим в Центр, как и положено по уставу.

– Я же говорил вам, что команда Сто пятнадцатого прекрасные каперы, – вставил контр-адмирал. – Они не только тщательно выполняют задания, но и приличный доход приносят…

– Теперь будете перечислять пятьдесят процентов, – довольно грубо прервал его штатский.

– Могу я узнать, на каком основании? – безучастно спросил капитан.

– На том основании, что текущая группа вашей секретности не позволяет вам покинуть Старую Планету. Если вы собираетесь продолжать каперскую деятельность, да еще и держать на борту таких опасных существ, как СУ и Пеночкина, вам определенно придется повысить группу секретности, а более высокая группа для каперов облагается более высоким налогом. Однако, чтобы все было ясно, ни вам, ни кому-либо из постоянных членов вашей команды не будет предъявлено никаких обвинений. Приказ о присвоении группы будет у вас завтра утром. Продолжайте работать.

После того как связь прервалась, капитан еще какое-то время стоял и молча смотрел в пустоту. Он знал, что в кабинете собралась почти вся команда. Однако парни не производили ни звука, старались даже не думать.

– Не удивлюсь, если этот паразит поимеет нас на наши же деньги, – наконец, медленно произнес он. – Эх, плакал новый «Небесный Андроид»… Ну ничего, мы устроим себе небольшой отдых. Вы, парни, что предпочитаете: лазурные пляжи или горные лыжи?

– Горные лыжи, – хором ответила команда.

– Так я и думал, – кивнул капитан, тяжело опускаясь в кресло.

– Удивительно, как ты выкрутился, кэп, – заметил Шестой, по обыкновению свешиваясь откуда-то с переборок. – Мы, конечно, всегда в тебя верили, но сегодня ты был просто невероятен!

– Знаю, – кивнул капитан, делая большой глоток из стакана с успокоительным, протянутого доком. – Сам себе удивляюсь.

– Может, отметим? – предложил Четвертый. – Все же не каждый день мы уходим от неизбежного краха.

Команда одобрительно загудела, поддерживая идею.

– Отличная мысль, – вздохнул капитан. – Но не сегодня. Вы же слышали: мне надо представить им все данные к утру.

– Кстати о том, что мы слышали, – с беспокойством подал голос Второй. – Ты действительно собираешься пригреть эту человекоподобную женщину?

– Мне бы не хотелось… – совершенно искренне морщась, сказал капитан, думая, что впутывать в такие дела хороших людей вообще свинство. – Если ты знаешь способ выкрутиться из всего этого без ее участия, я слушаю…

– Прости, кэп, – сразу же сдулся старпом. – Я вообще не думал, что из этого можно выпутаться. А так мы в заметной прибыли даже с учетом этих дьявольских тарифов…

– К вопросу о женщинах, – хмыкнул капитан. – Как там наша человекоподобная, Двенадцатый?

– По вашему приказу проследовала в комнату, заперлась там и с тех пор плачет… – откликнулся корабль.

– Нормальное женское поведение, – заявил старпом.

– Было бы нормальным, – фыркнул Седьмой, – если бы эмоциональная дестабилизация вышла за рамки функционально допустимой.

– Таким образом, она ревет уже больше часа, – подытожил капитан, борясь с желанием пойти и проверить, как у Ады дела. – Если еще через час ситуация не изменится, пошли к ней Марго с ужином, Двенадцатый. А нам, парни, нужно работать.

И они стали работать.

Вопреки ожиданиям, дело у капитана пошло на удивление легко. Всего через пару часов с отчетом было практически покончено…

– Капитан, ваша трудоспособность превышает максимально зарегистрированную на сорок восемь и семь десятых процента. А базовую так почти на восемьдесят… – заметил корабль.

– Спишем это на адреналин и нервное перевозбуждение, – откликнулся Нулевой, устало массируя переносицу. – У меня еще никогда не было такого сумасшедшего дня. Как там Пеночкина?

– Плачет…

– Почему ты не послал к ней Марго?

– Я пытался, кэп… – в этом месте корабль бы точно вздохнул, если бы имел легкие. – Она отказывается подчиняться приказам…

Нулевой приподнял бровь.

– На каком основании?

– Она не дала вразумительного ответа. Однако Второй назвал это нормальным женским поведением… Если без протокола, я тоже считаю, что подобное развитие событий вполне ожидаемо…

– Объяснись, – сухо потребовал капитан.

– Лучше я покажу, – предложил корабль.

Марго с грохотом опустила поднос на столик у кровати Ады. Писательница оторвала лицо от почти насквозь промокшей подушки и попыталась придать зареванной физиономии бесстрастное выражение.

– Послушай, ты!.. Ты… ты… стерва! – зашипела Марго, на шкале ее эмоционального баланса появился высокий и острый пик. – Капитан мой! Слышишь, мой! Я спала с ним двенадцать раз – двенадцать, понимаешь?! – на шкале появилось еще несколько пиков, хоть и не таких резких.

Ада, чуть опустив голову, склонила ее набок, как приготовившаяся к атаке коза. Ее эмоционально напряжение бессильно билось возле заветной черты, так ни разу ее и не перепрыгнув.

– Ты совсем дура, да?! – выпалила она и, схватив со столика стакан, швырнула Марго под ноги. Осколки со звоном разлетелись по полу, капли жидкости взметнулись вверх маленьким фейерверком.

Марго тупо уставилась на остатки сверхпрочного стекла.

– Ты что, не понимаешь, что их больше нет! Никого! – Ада шмыгнула носом. – Родителей, мужа, друзей, сестры с семьей… даже чертова волнистого попугайчика, что подкинула мне племянница!

Марго замерла, на ее эмоциональной шкале возникали сложные узоры.

– Так что избавь меня от излишне подробного описания своей личной жизни! – писательница кинулась на спину и закрыла лицо руками. – Может быть, позже… – добавила она уже спокойнее.

Марго профессиональным жестом вызвала механического уборщика и осторожно присела на край кровати.

– Извини, я действительно дура, – вздохнула она, неловко складывая руки на коленях.

– Да ладно… с кем не бывает… – не меняя позы, откликнулась писательница.

– Ты очень его любила? – тихо спросила Марго.

Ада разозлилась. Какая теперь разница, что у нее там было?! Леденящий душу холод приятно разлился по жилам, изгоняя глубокую неизъяснимую печаль.