Перевозчик - Анатолий Батов Страница 21

За столом у окна веселилась компания. В деревне Николай ни разу не видел выпивших людей, он даже думал, что на Ялмезе вообще не пьют и не бывает спиртного. Но нет, у тех на столе стояло два графина с каким-то напитком, причем один был уже почти пустой, и заметно было, что они навеселе. Они, размахивая руками, громко разговаривали и смеялись.

В кафе вошли новые посетители, оказавшиеся знакомыми сидевшей у окна компании. Последовали приветственные возгласы и объятия. А один из них после приветствий, опускаясь снова на стул, промахнулся и плюхнулся на пол, при этом больно ударившись затылком о ножку стола, чем развеселил приятелей.

Уже подходил Антон с подносом, когда к Николаю обратился один из вновь пришедших с предложением пересесть за другой столик, чтобы передвинуть этот к знакомым. Помня предупреждение Антона с городскими не связываться и лучше уступить, Николай согласился и, взяв со стула Антона саквояж, встал. И когда Антон, подойдя, уже готовился поставить поднос на стол, его, как говорится, прямо из-под носа вытащили. Лицо Антона от такой внезапной дерзости машинально стало злым, но он вспомнил, о чем сам предупреждал Николая, и его лицо стало удивленным и растерянным. Он держал поднос, не зная, как поступить. Это показалось Николаю настолько забавным, что он невольно рассмеялся.

Между тем тот подвыпивший парень, опираясь локтем на стул, все никак не мог встать. Один из друзей его, посочувствовав, подал руку и помог подняться. Досадуя на осмеянную приятелями свою неловкость, он огляделся и встретился взглядом с продолжавшим некстати улыбаться незнакомцем, а тут еще не утихающие от удара при падении болевые ощущения в затылке. «Тебе весело», – нашел он на ком выместить внезапно накатившую злость и направился к Николаю.

Но Николай, все еще улыбаясь, попытался объяснить, что смех относится не к нему, но то, что парень принял смех на свой счет, в глазах Николая добавило ситуации комичности, поэтому он, иногда такое бывает со всеми, не мог остановить смех, а, наоборот, растянул рот еще шире.

– Ах, ты! – уже с яростью прохрипел парень незнакомым словом и бросился на Николая.

– Судя по ситуации, наверно, сука, – успел перевести себе продолжавший постигать тонкости языка Николай, но все равно никак не мог перестать улыбаться. Он правой рукой перехватил за кисть пущенный в него кулак, а в левой все еще держал саквояж.

Силы, конечно, были не равны, для Николая это было все равно что удерживать руку пятилетнего ребенка, но, не желая обострять, он просто держал руку и ждал, когда тот остынет и успокоится. Но парень, пытаясь освободить руку, никак не мог понять, что происходит, его рука как бы была зажата в тисках, с целую минуту он дергался, пытаясь освободиться, это злило его еще больше. И в момент, когда Николай отвел взгляд на продолжающего стоять с подносом Антона, он ногой ударил Николая между ног и, на свое несчастье, удачно попал.

От резкой боли Николай на мгновение утерял контроль над собой, забыв, что обладает очень большой, несоразмерной силой, он еще сильней сжал его руку, дернул ее на перелом вниз и с силой оттолкнул его от себя прямо на стол с посудой. Раздался хруст кости и вопль парня, стол с закуской опрокинулся. Дело принимало серьезный оборот.

Когда-то, молодым человеком, Николаю часто приходилось бывать в разных передрягах, он был далеко не примерного поведения. Но сам никогда не был зачинщиком ссор и драк, наоборот, всячески старался их предотвратить, но уж если приходилось драться, действовал смело и решительно. Сейчас он еще надеялся, что обойдется без драки, но, похоже, напрасно. На него наступали сразу несколько человек из этой, всего минуту назад довольной, беззаботно веселящейся компании – и поди докажи теперь, что не он начал.

Они обступили этого незнакомого наглеца, так внезапно оборвавшего их приятное времяпрепровождение, с ясными намерениями. А он, этот странный незнакомец, вместо того, чтобы струсить и попытаться убежать или хотя бы попросить прощения, спокойно стоит, подняв руку, и назидательно пытается что-то вякать, вроде того, что, мол, сами виноваты.

И началось. Первый удар он просто отбил этой поднятой рукой. Нападавший вскрикнул: «Уй, уй!» – от боли схватился за руку и согнулся. Увидев это и посочувствовав, Николай подумал, что ему с ними надо как-то понежнее, и вообще перестал отбиваться и решил использовать только уклоны и нырки. Благо что-то осталось в памяти от прежних занятий боксом.

Читатели, наверно, видели в американских ужастиках, с какой мгновенной скоростью перемещаются вампиры. Нечто подобное начало происходить и здесь.

Николая окружили несколько человек и, приняв боксерскую стойку, молотили кулаками по воздуху, потому что никак не могли попасть. Эта карусель с маханием рук происходила таким образом: Николай, опустив саквояж на пол, стоит в середине этой кучи, в него прицеливаются и бьют, кулак летит, а он в последний момент переместился и уже находится за спиной у бьющего, а кулак бьет воздух, а иногда и подвернувшегося партнера.

Николай имел своеобразную особенность поведения в минуты опасности: если другие обычно начинали лихорадочно перебирать в голове варианты выхода из ситуации, то он… только не подумайте, что он был безумно храбр, он тоже переживал и даже мог иногда струсить, но у него в голове всегда отыскивались веселые стороны ситуации. Вот и сейчас он глядел как бы со стороны на молотивших воздух, а моментами и друг друга, уже запыхавшихся ялмезанских граждан, а в его голове мелькали обрывки мыслей: «Сколько же это будет продолжаться? – и уже минуты три прошло… как раз раунд, устали люди, вот бы сейчас гонг раздался, может, все бы и закончилось мирно». Но гонга не было, и он продолжал мыслить: «Как бы это закончить?.. Убежать, что ли?.. Был бы я один, а то еще и Антон… до сих пор стоит с подносом, как истукан».

Но ялмезанским гражданам самим все начинало надоедать, двое из них немного отступили от места боевых действий; коротко посовещались, достали ножи и незаметно передислоцировались на противоположные фланги. Эти их тактические маневры произошли вне поля зрения основной ударной силы противника, продолжавшей изматывающие действия.

Но стратегия в итоге всегда берет верх над тактикой, и запасной резерв, сидевший в засаде в лице Антона (на стоявшего с подносом, немного в стороне, человека мало обращали внимания) заметил и разгадал коварные замыслы.

В этот критический момент сражения вдруг опять загремела посуда, это Антон, наконец, пожертвовав обедом, выплеснул его с подноса, прямо на бросившегося на Николая сзади с ножом заговорщика.

Тот, остолбенев от неожиданности, выронил нож и развел руки, осматривая себя, облепленного супом и подливой. Выглядел он до того нелепо, что на мгновение все остановились, наступила пауза, почти как в «Ревизоре».

Но второй заговорщик, Гоголя явно не читавший, быстро сделал три роковых шага и сзади ножом нанес удар Николаю в правый бок.

7

Три роковых шага – надеюсь, читатель понял, что роковыми они стали не для Николая. Он, благодаря привнесенным в его тело уникальным способностям, едва только нож коснулся кожи и начал входить в тело, почувствовав боль, мгновенно среагировал, резко отскочил и одновременно, на отскоке, с разворотом вправо, локтем нанес смертельный удар в скулу. Тот упал, а на Николая снова бросились несколько человек. В запале, начисто забыв про осторожность, он перестал уклоняться и начал просто наносить удары по нападавшим. Несколько человек, как подкошенные, попадали замертво на пол.