Сказочный корабль - Филипп Фармер Страница 21

— Я читал о нем в школе! — воскликнул Лотар. — Этот человек родился в 1797 году, а умер, насколько я помню, где-то в районе 1853 года. Он был артиллерийским специалистом и хорошим приятелем прусского короля Фридриха-Вильгельма IV. Его прозвали «воинствующим монахом», потому что он был генералом с твердыми религиозными убеждениями. Умер он в 50 лет разочарованным человеком, так как перестал числиться в фаворитах короля. Теперь, значит, он снова жив, молод и несомненно пытается навязать свое пуританство другим, уничтожая тех, кто с ним не согласен.

Еще через час пришло известие о том, что в путь отправился и флот короля Джона.

— Англичанин будет здесь первым, — сказал Сэм Эрику. — Они идут быстрее, так как их подгоняет и ветер, и течение.

— Яйца учат курицу! — огрызнулся Кровавый Топор.

— Так что же ты намерен предпринять?

— Сначала разбить этого Джона, а затем уничтожить и германцев, — ответил норвежец. Он взмахнул топором и торжественно произнес: — Да поможет нам невеста Тора! Ребра мои все еще болят, но мне эта боль нипочем!

Сэм не стал спорить. Но оставшись наедине с Лотаром, он заметил:

— Сражаться до последнего, не имея никаких шансов на победу! Это, конечно, достойно восхищения. Но выгоды от этого никакой. Теперь, Лотар, я знаю, что вы подумаете обо мне как о бесхребетном таракане, но у меня есть Мечта, и она превыше обычных понятий о верности и долге. Мне нужен этот корабль, Лотар, и я хочу довести его до истоков Реки во что бы то ни стало! Если бы у нас были хоть какие-нибудь шансы на победу, я бы даже не стал заикаться. Но у нас их нет. Нас очень мало и у нас гораздо хуже оружие. Поэтому я предлагаю заключить соглашение.

— С кем? — спросил Рихтгофен. Он был бледен и хмур.

— С Джоном. Может быть, он и самый вероломный король на свете, хотя конкурентов у него было хоть отбавляй, но из этих двоих он скорее объединится с нами. У Радовича флот побольше, чем у него, и даже если Джону удастся каким-то образом победить, он будет так ослаблен, что мы сможем прибрать его к рукам. Но если мы объединимся с Джоном в одну шайку, то сможем отлупить Радовича так, что тот будет бежать отсюда, поджав хвост как шелудивый пес.

Фон Рихтгофен рассмеялся:

— Какое-то мгновение назад мне показалось, что вы хотите попробовать спрятаться в горах, а затем предложить свои услуги победителю. Я бы не смог играть роль труса, оставив этих людей одних сражаться с пришельцами.

— Буду честным до конца, — кивнул Клеменс. — Я бы поступил так, если бы это было единственным выходом. Нет, я предлагаю каким-нибудь образом избавиться от Кровавого Топора. Он никогда и ни за что не возьмет Джона в партнеры.

— Вам придется следить за англичанином, как за ядовитой змеей, — заметил фон Рихтгофен. — Но другого выхода я не вижу. Так же как и не считаю предательством убийство Кровавого Топора. Это только страховка. При первом же удобном случае он сам избавится от нас.

— И мы же не убьем его, — добавил Сэм, — а просто уберем со сцены действий.

Клеменсу еще хотелось поговорить о том, что им необходимо сделать, но немец сказал, что довольно болтать. Сэм как всегда хотел оттянуть момент решительных действий. Но дело надо было уладить именно сейчас.

Сэм тяжело вздохнул и произнес:

— Пожалуй, вы правы.

— Так за чем же остановка? — спросил Лотар.

— Я уже страдаю от чувства вины, хотя ничего еще и не совершил, — усмехнулся Сэм. — Я уже чувствую себя подлецом, хотя для этого нет никаких оснований. Ни малейших! С самого рождения чувствую себя в ответе за все, даже за сам факт своего рождения.

Лотар неодобрительно всплеснул руками и зашагал прочь, бросив через плечо:

— Следуйте за мной, господин Клеменс, или оставайтесь. Но тогда не рассчитывайте на то, что я буду думать о вас, как о капитане. Капитаны не плетутся в хвосте.

Сэм скорчил гримасу, но все же поплелся за ним. Лотар поделился своими намерениями с двенадцатью местными жителями, которым он доверял. Солнце уже начало спускаться к горизонту, когда были оговорены все детали и заговорщики разошлись вооружаться. Из своих хижин они вернулись с бамбуковыми копьями и ножами. У одного из них был лук из бамбука с шестью стрелами, эффективный только на близком расстоянии.

Группа во главе с Лотаром фон Рихтгофеном и Сэмом Клеменсом направилась к хижине вожака норвежцев. Снаружи ее охраняли шестеро викингов.

— Мы хотим поговорить с Кровавым Топором, — сказал Сэм, стараясь унять дрожь в голосе.

— Он с женщиной, — покачал головой один из охранников, Уве Гримарссон.

Сэм поднял руку. Лотар проскочил мимо него и ударил норвежца по голове. Над плечом Клеменса просвистела стрела и застряла в горле еще одного охранника. В течение десяти секунд остальные были или убиты, или тяжело ранены и прекратили сопротивление. Раздались отдаленные крики еще дюжины викингов, бросившихся на выручку. Эрик с поднятым топором выскочил из хижины. Фон Рихтгофен нанес удар копьем и пронзил обнаженное тело норвежца. Кровавый Топор выронил стальное оружие и под напором немца, шатаясь, стал пятиться, пока не уперся спиной в стену хижины. Он не сводил с немца глаз, рот его шевелился, кровь сочилась с губ, кожа стала серо-синей.

Затем немец выдернул копье из живота норвежца, и Кровавый Топор рухнул наземь.

В последовавшем сражении шестеро из людей Клеменса были убиты и четверо ранены. Викинги не сдавались до тех пор, пока их всех не пришлось утихомирить таким же образом, как и их вожака.

Сэм Клеменс, тяжело дыша, забрызганный чужой и своей кровью из раны на плече, оперся на копье. Он убил одного из викингов, Гуннлара Торффинссона, проткнув ему почки ударом сзади, когда тот бросился на фон Рихтгофена.

Ему было жаль Гуннлара. Из всех норвежцев он лучше всех понимал шутки Сэма. Теперь он получил удар в спину от своего друга.

«Я сражался в тридцати восьми битвах, — подумал Клеменс, — но убил всего двоих». Вторым был тяжелораненый турок, пытавшийся подняться на ноги. Сэм Клеменс, могучий воин, великодушный герой. Подумав об этом, он оцепенел от ужаса. Перед его мысленным взором предстали эти два трупа, и он осознал, что от этого видения ему не избавиться и за десять тысяч лет жизни.

Затем он пронзительно вскрикнул и испуганно задергал левой лодыжкой, пытаясь поспешно освободиться от обхватившей ее руки. Чувствуя, что ничего не получается, он поднял копье, чтобы вонзить его в схватившего его человека. Снизу на него смотрели бледно-голубые глаза Эрика. На какое-то мгновение жизнь вернулась к викингу. Его взор оживился и кожа слегка порозовела. Голос был слабым, но все же достаточно четким, чтобы Сэм и находившиеся поблизости люди могли слышать его:

— Слушай! Я не отпущу тебя, пока не скажу всего! Боги послали мне дар пророчества. Они жаждут мести за твое предательство. Слушай! Я знаю, что под этой пропитанной кровью травой есть железо. Я ощущаю его. Я чувствую это железо, которое струится вместе с кровью по моим жилам. От него моя кровь становится еще гуще и холоднее. Здесь железа достаточно и даже больше, чем необходимо для твоего огромного белого корабля. Ты выкопаешь это железо и построишь корабль, бросив вызов богам этого мира.