Лето придёт во сне. Часть 2. Оазис - Елизавета Сагирова Страница 21

Яринка сообразила быстрее, чем я.

– Так тебя продали? Из больницы?

Машута обрадованно кивнула.

– Да. И очень вовремя, потому что прооперировали меня плохо, и я потом ещё тут долго болела. В обычной больнице не выжила бы, а здесь и уход лучше и лекарства дорогие есть, – она снова оглянулась на дверь, – с Запада лекарства. В других местах их не достать.

Я продолжала потрясённо молчать, переваривая услышанное, но Яринка, кажется, совсем не удивлённая, с искренним интересом спросила:

– Так ты, получается, почти как Дайка – проснулась уже тут? И как привыкла?

Машута улыбнулась.

– Да, я потому сразу и вызвалась за Дайкой ухаживать, что себя вспомнила. Сначала, конечно, в шоке была, ничего не понимала. Но со мной сидела девушка, Ася, и она мне всё рассказывала, объясняла, успокаивала, пообещала, что к себе в соседки заберёт, когда поправлюсь. А потом и Ирэн пришла. Так что… ну, в общем, привыкла.

Я, наконец, сумела открыть рот и выдавила:

– Но ведь… здесь же… разве ты не хотела убежать?

Машута стала серьёзной.

– Сначала только об этом и думала. Даже ревела по ночам. Но Ирэн мне всё объяснила. Теперь я понимаю, как мне повезло.

– Повезло?!

– Конечно. Останься я в своём приюте, что бы меня ждало? А здесь у меня всё есть, здесь я… – она вдруг резко замолчала, словно спохватившись. – Впрочем, сами поймёте скоро. Ещё смеяться над собой будете.

Я ничего смешного вокруг не видела, и что-то мне подсказывало, что дальше его будет ещё меньше, но Яринка лишь улыбнулась в ответ на слова Машуты. Она вообще сегодня выглядела подозрительно безмятежной, и в глазах её не было и тени вчерашней безнадёжности. Не будь я сейчас так эмоционально опустошена, обязательно бы спросила подругу о том, что это значит, но теперь мне больше всего хотелось остаться одной. Точнее, с книгами. Скрыться в вымышленных мирах от мира реального, вдруг начавшего утрачивать эту реальность.

Желание моё исполнилось, Машута ушла почти сразу после нашего разговора, Яринка чуть позже, пообещав вернуться к обеду. Но погрузиться в чтение мне не удалось, потому что, стоило мне оказаться в тишине и одиночестве, как я сразу уснула. И проспала до вечера, пока меня не разбудил доктор, явившийся для очередной перевязки. После чего Машута привезла мне ужин с двойным десертом, оставшимся с обеда, который я проспала. На мой вопрос: "Где Ярина?" – пожала плечами.

Без аппетита поковырявшись в тарелках, я, взяв с собой пару самых на первый взгляд интересных книг, перебралась на подоконник – читать в лучах заходящего солнца.

Книги действительно оказались интересными, но читалось мне не очень. Я то и дело отвлекалась для того, чтобы прислушаться: не донесутся ли из коридора Яринкины шаги? Поминутно выглядывала в окно, не возвращается ли она откуда-нибудь? Но подруга не шла. Не пришла она и тогда, когда яркий закат над черепичными крышами погас и на мир опустилась темнота. В этой темноте зажглись разноцветные фонари: зелёные, жёлтые, красные, голубые, фиолетовые, – они вспыхивали на пальмах, на крышах, на окнах, на лестницах, и мне не нужно было видеть весь остров, чтобы представить, как он становится похож на новогоднюю ёлку. Я бы восхитилась такой картиной и надолго осталась у окна, не тревожь меня сейчас мысль об отсутствии Яринки. Но мысль тревожила, и поэтому я вернулась в постель, где и свернулась клубочком, тоскливо гадая, что же помешало ей навестить меня? И не могло ли это быть чем-то плохим для нас обеих?

Заглянула Машута пожелать мне спокойной ночи. Удивилась тому, что я сижу в темноте. Я тоже удивилась, узнав, что здесь можно не спать всю ночь и никто тебе слова против не скажет.

– Узнаю себя три года назад, – засмеялась Маша. – Всё ждала, когда воспитательница заорёт: "Через пять минут чтобы все лежали!". Не бойся, включай свет и читай хоть до утра, никто не будет ругаться.

Не стану врать, что это меня не порадовало. Я тут же воспользовалась Машутиным советом, включила бра над кроватью, свернула уютное гнездо из одеяла и обложилась книгами. Но не успела приступить к чтению, как за окном зазвучали весёлые мужские и женские голоса, нестройно поющие хором. Заинтересовавшись, я снова захромала к подоконнику.

По дорожке неторопливо брели две обнимающиеся пары, прихлёбывающие что-то на ходу прямо из пузатых бутылок. Но самым примечательным в них было не это, а почти полное отсутствие одежды. На мужчинах наблюдались лишь широкие шорты, а на девушках и того меньше – узенькие полоски материи на бёдрах, которые язык не поворачивался назвать трусиками. Голые груди покачивались в такт неспешной ходьбе, кожа блестела в свете фонарей.

Я вытаращила глаза и машинально присела, чтобы не быть замеченной. Ошеломлённо помотала головой, снова осторожно выглянула. Нет, не показалось. Люди за окном были не только почти обнажённые, но ещё почему-то мокрые, яркий блеск их кожи объяснялся именно этим.

Какого чёрта здесь происходит?

Компания остановилась напротив моего окна, они о чём-то негромко поговорили, затем одна пара удалилась, а вторая устроилась на скамейке под ярко-голубым фонарём, сделавшим их похожими на инопланетян. Девушка уселась на колени мужчине, а он, опрокинув в песок недопитую бутылку, принялся целовать её грудь.

Я снова отшатнулась от подоконника, подумала, что если эти двое поднимут головы, то прекрасно увидят меня на фоне ярко освещённого окна. И вернулась в постель. Взяла книгу, уставилась на страницу невидящим взглядом, невольно прислушиваясь к происходящему за окном. Неподалёку зазвучала музыка, донёсся смех…

В который раз обнаружив, что перечитываю один и тот же абзац, я разозлилась, снова подскочила к окну, игнорируя боль, проснувшуюся под повязками от резких движений, и сердито захлопнула его, успев заметить, что целующаяся парочка на скамье переместилась в горизонтальное положение. На звук захлопнувшегося окна они не обратили никакого внимания, продолжая елозить ладонями по телам друг друга. Я невольно задержала взгляд на переплетении обнажённых рук и ног, разозлилась на себя и задёрнула шторы.

Но почитать в ту ночь мне всё равно не удалось, хоть я честно пыталась. Впервые за последние годы, с тех пор как я покинула Маслята, окружающая действительность показалась мне интереснее книжной, и отвлечься от неё было невозможно. Мокрая парочка со скамейки через какое-то время исчезла, но на их место приходили другие, и я, не в силах побороть любопытства, при каждом звуке шагов выглядывала в окно. Потому что народ здесь, как оказалось, обитал интереснейший, разнообразный и удивительный.

До того, как небо посветлело и музыка невдалеке стихла, мимо моего окна прошли и почти голые люди, и женщины в вечерних платьях, и мужчины в смокингах, и непонятно кто в масках и костюмах животных. Некоторые из них еле волочили ноги, шатались и выкрикивали непристойности, другие, наоборот, держались очень церемонно и вежливо, а чьё-то поведение вообще не поддавалось описанию. Видела я и девочку чуть постарше себя, проехавшую верхом на спине ползущего на четвереньках пожилого мужчины, видела и двух юношей, идущих в обнимку, с ладонями, покоящимися на ягодицах друг друга, видела и мужчину в костюме, который не спеша провёл мимо голую девушку на поводке. Всё это очень походило на странный полусон, полубред. Сказочное освещение вокруг, грохочущая неистовая музыка, не похожая ни на что слышанное мною ранее, доносящийся снаружи солёный запах моря вперемешку с ароматами духов. Я бы ничуть не удивилась, проснувшись внезапно в дортуаре, под привычный звон будильника, извещающий о начале нового обычного дня. Я была бы рада так проснуться…