Крест и Король - Гарри Гаррисон Страница 21

Утром Шеф проснулся на удивление спокойным и отдохнувшим. Первые несколько мгновений, лежа на утоптанном земляном полу, не мог понять, где он. Очаг угас, и от ночного холода он спасался, только свернувшись калачиком и обхватив колени руками. Одежда на нем просохла, но стала жесткой и шершавой от морской соли. Желудок ныл от голода. Одинокий и нищий в незнакомой и, может быть, враждебной стране – почему же он совсем не встревожен?

Шеф встал на ноги, лениво потянулся, распахнул деревянные ставни, впустив в дом утреннее солнце и свежий воздух, пахнущий травой и цветами. Он уже знал ответ. Потому что с него свалился груз забот и ответственности. Впервые за долгие месяцы ему не нужно было думать о других: как их подбодрить, как их убедить, как им польстить, чтобы они выполнили его волю. Детские годы приучили его к холоду и голоду. А также к побоям и угрозе попасть в рабство. Но теперь он не ребенок, он мужчина в расцвете сил. Если кто-то его ударит, получит сдачи. Глаз Шефа остановился на оружии, которое стояло в углу. Меч Храни и копье Сигурда. Сейчас это было единственное его достояние, не считая амулета на шее, огнива и ножа на поясе. Это уже что-то.

Краешком глаза Шеф увидел, что пожилые супруги слезли со своей лежанки. Мужчина прямиком вышел на улицу. Это выглядело зловеще. Женщина достала из-под грубо сбитого стола ступку, засыпала в нее из бочонка горстку зерна и принялась толочь его пестом. Эти звуки еще сильнее напомнили Шефу детство. Насколько он мог припомнить, каждый день начинался одинаково, с хруста перемалываемого на муку зерна. Только ярлы и короли жили так, что могли себе позволить не слышать каждый день этот шум. Воины больше всего ненавидели такую работу, хотя в походах и им приходилось выполнять ее. Возможно, женщины тоже ее ненавидят, подумал Шеф. По крайней мере, видно, что у его хозяев есть еда. Желудок мучительно откликнулся на эту мысль, и Шеф снова уставился на оружие.

Прикосновение к руке. Парень с кудрявым чубом – как всегда, улыбается. В немытой ладони он протягивает ломоть черного хлеба с куском остро пахнущего желтого сыра. Шеф взял его, и рот моментально наполнился слюной, а парень достал луковицу, на ладони взрезал ножом и протянул половинку Шефу.

Они присели на корточки и стали есть. Хлеб был черствым, с отрубями и песком от ступки. Шеф рвал его зубами, набивая полный рот.

Через какое-то время желудок поумерил свои притязания, вернулась боль в челюсти, и Шеф вспомнил загадочное происшествие вчера вечером. Ощупывая рукой шишку, он увидел, что парень – как там его называли? наш Карли? – ухмыляется.

– Почему ты меня ударил?

Карли, кажется, удивился вопросу:

– Я не знал, кто ты. Самый простой способ разобраться с тобой. И с любым другим.

Шеф почувствовал некоторое раздражение. Он проглотил последний кусочек сыра, встал на ноги, приподнял локти и напряг мышцы спины. Он вспомнил убитого им вчера воина, юного викинга из Эбельтофта. Тот был даже крупнее, чем Шеф, а ведь Шеф был на голову выше Карли.

– Ты бы не смог этого сделать, если бы не темнота.

Карли тоже поднялся, на лице его мелькнула радость. Он принялся кружить вокруг Шефа, как-то странно пританцовывая, что было совсем не похоже на стойку серьезных борцов. Кулаки он сжал, голова его клонилась к плечу. В нетерпении Шеф шагнул вперед, хватая Карли рукой за запястье. Кулак полетел ему в лицо, Шеф от него отмахнулся. Что-то ударило его под ребра с правой стороны. Мгновенье Шеф не обращал на это внимание, стараясь снова сделать захват. Затем боль пронзила печень, Шеф потерял дыхание и невольно прикрыл руками больное место. Тут же в голове что-то взорвалось, и Шеф обнаружил, что цепляется за стенку. Когда он распрямился, рот его наполнился кровью, зубы шатались.

Гнев охватил Шефа с быстротой молнии и заставил его восстановить контроль над телом, оттолкнуться от стенки и ринуться вперед для костоломного захвата. Но Карли впереди не оказалось, и, разворачиваясь за метнувшимся назад противником, Шеф почувствовал удар в спину, боль пронзила почки. Он снова отбил удар в лицо, на этот раз не забыв тут же прикрыться снизу от незамедлительного удара в печень. Захват никак не получался, и пока Шеф соображал, он получил еще один удар, в скулу. Но кружась, Шеф очутился рядом со своим прислоненным к стене копьем. Какая у Карли станет ухмылка, если…

Шеф выпрямился и развел руки в знак примирения.

– Ладно, – сказал он, глядя на улыбающегося Карли. – Ладно. Ты бы сбил меня с ног, даже если бы не было темно. Я вижу, ты знаешь что-то такое, чего я не знаю. Наверное, знаешь даже много такого.

Карли улыбнулся еще шире и опустил руки.

– Сдается мне, что ты тоже знаешь кое-что – ты моряк, у тебя есть копье и меч. Я-то дальше нашего Дитмарша и не бывал, да и вообще редко выбирался из своей деревни. Как насчет обмена? Я покажу тебе, что я умею, а ты научишь меня тому, что умеешь ты. Ты быстро научишься бить и защищаться кулаками, как мы это делаем здесь, в Дитмарше. Ты очень быстрый. Слишком быстрый для большинства из этих пахарей.

– Договорились, – согласился Шеф. Он плюнул на ладонь и взглянул на Карли – понятен ли тому смысл жеста? Карли ухмыльнулся и тоже плюнул на ладонь. Они ударили по рукам.

Шеф утер рукавом кровь из носа, и они по-приятельски присели на корточки.

– Послушай, – сказал Карли. – Сейчас у тебя есть дела поважнее, чем учиться кулачной драке. Мой старик пошел известить деревенских, что появился ты. Они там соберутся на суд и решат, что с тобой делать.

– А что со мной могут сделать?

– Во-первых, кое-кто скажет, что ты раб. Это скажет Никко. Он у нас самый богатый. Хочет быть господином. Но в Дитмарше мало серебра, и мы никогда не берем друг друга в рабство. Он только и думает, как бы продать кого-нибудь на невольничьем рынке в Гедебю.

– Гедебю – датский город, – сказал Шеф.

Карли пожал плечами:

– Датский, немецкий, фризский – какая нам разница? С нами никто не хочет связываться. Они не смогут пройти через болота. И потом, они же знают, что серебра у нас нет. Кто придет за данью, может много потерять, а найти ничего не найдет.

– Рабом я быть не хочу, а какие у меня еще возможности?

– Ты можешь быть гостем, – Карли искоса посмотрел на него. – Например, моим. Это означает обмен подарками.

Шеф дотронулся до своих бицепсов, сожалея, что вчера в последний момент снял с них золотые браслеты. Один из них обеспечил бы ему гостеприимство на целый год. Или нож в спину. «Итак, что же у меня есть? Копье. Меч. И это». Он вытащил из-под рубахи серебряную лесенку Рига и взглянул на Карли – знает ли тот, что это за амулет? Никакого интереса. Но Карли неоднократно поглядывал на оружие в углу.

Шеф прошел туда и сам принялся рассматривать оружие. Копье с рунической надписью «Гунгнир»: отличная сталь, недавняя ковка, само просится в руку. Меч: годится для боя, но немножко тяжеловат, клинок – просто заточенное железо без специально наваренного лезвия, уже слегка покрывается ржавчиной. Мечи ценятся выше, чем копья, это оружие настоящего воина. И все же…