Никогда не играй в пятнашки - Игорь Алгранов Страница 21

— Всё, Кот, готово. Пойдём?

Я оглядел своды и кивнул.

— Двигаем.

Она вдруг напряглась и замерла.

— Где-то рядом чужие.

Я глянул в обе стороны туннеля и промолчал. Чисто. Как они могли сюда успеть добраться? Надя слишком устала, вот и мерещится. Сбоит что-то её радар в последнее время. Ладно, посмотрим.

Надя повела носом.

— Ты чувствуешь запах? Он меня прямо преследует.

Я втянул воздух ноздрями, но ничего особо не почувствовал и пожал плечами.

— Это серые так пахнут. Или мне уже чудится, — Надя нахмурилась и встала. — Пойдём.

— Откуда им тут взяться?

Надя лишь пожала плечами. Я снова посмотрел в сторону «кишки».

— Ладно, я быстро, посмотрю, как там транспорт.

Я добежал до конца тоннеля и обшарил лучом стоянку. Нет, этого просто не могло быть! На рельсах не стояло ни одной захудалой вагонетки. А ребята говорили, что когда прибыли сюда, оставалось две — одна их и ещё одна, другой группы, они не знали точно, чья. У меня внутри всё упало. Я не верил глазам, смотрящие просто не могли забрать дрезины, зная, что кто-то из своих ещё оставался в городе!

Времени оставалось всё меньше, я чувствовал это всем нутром. Я прямо видел, как розовая масса стремительно продавливает себя по тоннелям.

Когда я вернулся, Надя уже знала — что-то пошло не так. Она ощущает меня куда лучше, чем даже этих пятнашек. Она посмотрела мне в глаза и всё поняла.

— Тележек нет?

Я молча кивнул.

— Что будем делать?

— Будем взрывать и выбираться наружу. У нас, к счастью, ещё есть наземный вариант. Надеюсь, деды не будут против прокатиться с нами до базы.

Надя улыбнулась.

— Они хорошие.

Разматывая провода, мы быстро добежали до места, где «как бы секретный» военный туннель выходил к основной ветке подземки, кося под стояночную «кишку». До станции отсюда было метров пятьдесят. Станция, как это часто бывает на окраине, была близко к поверхности, и высоченный, метров пятнадцать, потолок её выходил длинными и узкими, словно бойницы в старинном замке, окнами наружу. Хотя электричества давно не было, дневной свет проникал на платформы и довольно неплохо освещал их. Я посмотрел в сторону платформ и обомлел. Надя сдавленно вскрикнула и, поздно опомнившись, прикрыла ладонью рот.

С противоположной стороны, из тоннелей, уходивших в толщу камня в сторону центра, быстро разливались два ручейка розового цвета. Чёрт! Аналитик хренов! Они были здесь и значит — попросту везде в этой проклятой подземке, и явно не собирались ждать ночи! По крайней мере, под землёй не собирались. Похоже, они нас тоже не ожидали здесь встретить, поскольку двигались, хоть и довольно быстро, но молча, без своего боевого пения.

Мы встретились взглядами с Надей, она зажала ладонями уши, и я вдавил кнопку. Рвануло так, что мы едва не упали на шпалы. Многовато заложили, скинув оба последних заряда. Я подхватил Надю, припавшую на колено, за локоть, помогая подняться, и мы побежали. Первые группы пятнашек, вывалившиеся из тоннеля, поначалу заверещали от испуга, — они всегда боялись наших «подарков», — потом увидели нас и взвыли, ускоряясь в нашу сторону.

Пожалуй, мы никогда так не бегали и не прыгали через три ступеньки, как в этот раз. Как хорошо, что подъём наверх оказался ближе к нам и был довольно коротким! Мы миновали середину мёртвого эскалатора, когда авангард розовых злобно запищал внизу. И тут случилось непредвиденное, правда, по-своему, приятное — станция начала обваливаться. Сначала мы услышали грохот рухнувшего потолка, потом по своду над эскалаторами побежали длинные извилистые трещины. Мы прибавили, хотя очень скоро стало нечем дышать — снизу поднялось и догнало нас огромное облако душной коричневой пыли. Эх, чёрт, совсем забыл про маски в рюкзаке! Зажав рот и нос, я подтолкнул Надю через последние ступеньки к вестибюлю. Неожиданно позади раздался знакомый омерзительный свист и в ту же секунду мою правую ногу обожгла сильнейшая пронизывающая боль. Пятнашка! Промахнулась совсем немного… Я не оглядываясь, упал на колени и трясущимися от нервного укола руками что есть силы вытолкнул Надю сквозь лаз, выломанный нами в забитых кривыми досками старинных деревянных дверях станции. Наружу мы выбирались уже почти вслепую и на четвереньках. Я почувствовал как немеет нога и быстро слабеет тело.

Едва мы вылезли на свет, я развернулся, снял с пояса последнюю «гэшку-пятак», дёрнул чеку, едва не выронив смертоносный брусок из трясущихся рук, и зашвырнул в проём, из которого валило облако пыли. Если пролезла одна, то и ещё несколько тварей могли успеть за нами пробраться в вестибюль. Почувствовав моё состояние, Надя схватила меня за руку и изо всех сил потащила в сторону, и мы снова побежали, к машине, стоявшей за углом. Взрыв был хорош. Вряд ли потомки теперь узнают, какой был интерьер у станции «Пискарики». После «гэшки» обычно остаются только большие кучи мусора. Что и говорить, ломать, друзья, не строить.

— Однако, поди, целое представление вы там устроили, — рыжий старик ухмыльнулся в бороду, сжимая двустволку. Он сидел на подножке пикапа и смотрел на нас, прищурившись по своему обыкновению. Он заметил, что я хромаю, тут же посерьёзнел и встал. В окне задней двери показалась заспанная моргающая физия Складки.

— Что там у вас упало, даже здесь слышно было? Вы что шумите, людям спать мешаете? — раздался недовольный голос Волка из кузова.

— Да ничего особенного, — я доковылял до машины и без сил упал на подножку. — Очень срочно нужен коньяк.

В глазах у меня начало темнеть. Если сейчас не выпить заветные сто граммов, начнёт выворачивать. Не люблю. Надя с тревогой склонилась надо мной, осматривая ногу. Я тоже посмотрел на ногу. Пятно под коленом оказалось совсем маленьким, с ладонь. Но этого хватило, чтобы… Меня вырвало.

Волк с усилием выглянул из-за борта.

— Зацепило? Подожди, где-то моя фляжка была… Чертяка. Нанд! Куда НЗ подевал?!

— У меня есть хересный бренди. Подойдет? — Егорыч уже стоял рядом и протягивал бутылку с красивой этикеткой. Молодец дед, как сообразил? Ох, плохо…

— Ещё лучше. Спасибо. — Надя схватила спасительную стекляшку и буквально впихнула горлышко мне в рот. Я быстро, хотя и с трудом, — мышцы совсем не хотели слушаться, — сделал несколько глотков и благодарно улыбнулся немеющими губами.

Полегчало. Спустя пять минут я уже был на ногах. Надя, убедившись, что мне стало лучше, достала из кузова пластиковую бутыль с водой и плеснула себе на руки, чтобы смыть слой пыли с лица. Потом она обтерла мою физиономию и поцеловала в лоб. Эх, помыться бы сейчас да придавить рюкзак головой часов на двадцать! Во рту так пересохло, что я влил в себя не меньше литра воды.

— Я так понимаю, — пробурчал Волк, глядя на столб дыма и пыли, поднимающийся от развороченного здания станции подземки, — низом нам домой не светит.