Путь Кланов - Роберт Торстон Страница 21

Эйден вглядывался в вольнорожденного. Видоискатель старый, разболтанный, давал некачественное изображение, но другого «окна в мир» у Эйдена не было. Он находился внутри корпуса «Огненного мотыля», представлявшего собой почти бесполезную груду металла, но «вполне пригодного для начальной стадии обучения», по словам Джоанны. Остальные его товарищи тоже заперты в таких же, «вполне пригодных» железных гробах. Корпус и верхняя часть «Огненного мотыля» были относительно целыми, «ноги» же и ходовой механизм — совершенно искорежены, поэтому передвигаться по местности робот не мог. Проверив соединенный с правой «рукой» ЛСМ «Мотыля», Эйден выяснил, что эффективный радиус действия лазера сейчас составляет треть от нормального. В лучшем случае можно надеяться лишь парализовать противника, и то если повезет. Эх, надо было все-таки укомплектоваться РБД, а не ЛСМ. Если бы не Джоанна!.. Две ночи назад, когда он последний раз был с ней, Джоанна посоветовала не включать в заявку слишком много оружия. По ее словам, минимальная заявка ценилась куда больше, кроме того, такая заявка давала ему право прятаться на местности, а не сводить бой к тупому огневому противостоянию. А при подведении итогов минимальная заявка приносила куда больше очков в случае, если боевое задание успешно выполнено.

Робот раскачивался при малейшем движении Эйдена, который знал, что это сделано специально для усложнения задания. Кадетов предупреждали, что при поломке в ходовой части стабилизирующие гироскопы боевого робота, как правило, выходят из строя. Поэтому на водителя такой поврежденной машины ложится дополнительная задача: постоянно удерживать корпус робота в вертикальном положении. Эйден чувствовал, как многотонная груда металла, соединенная с ним нейрошлемом, немедленно отзывается не то чтобы на движение — на одну только мысль о движении.

Впрочем, если верить инструкторам, пройдет еще немало времени, прежде чем сибы будут допущены к управлению полноценными боевыми машинами. Ну а пока у Эйдена была только лазерная пушка, и он имел возможность двигать «руками» и корпусом робота.

Эйден ударил лучом в противника. Ему показалось, что прицелился он хорошо, но луч прошел в нескольких метрах выше головы вольнорожденного. Эйден выстрелил еще раз. На этот раз луч прочертил слабый след на грунте в паре метров от ног противника.

Перед началом учебного сражения сибам было сказано, что вольнорожденные кадеты в этом бою должны отрабатывать технику борьбы с боевыми роботами противника, а в задачу вернорожденных входила отработка противопехотной тактики. Помнится, Эйдена это несколько удивило: зачем понадобилось использовать вольнорожденных, которых путь Клана заранее обрекал на поражение? Не может низшая каста одержать верх над высшей. В бою же вернорожденные сражаются лишь с вернорожденными, а ситуация, когда вернорожденным противостоят вольнорожденные, попросту невозможна.

Так же как и сибам, вольнорожденным кадетам перед боем было позволено выбирать оружие. Противостоящий Эйдену кадет вооружился парой гранатометов и уже сделал несколько выстрелов по Эйдену. Но, как и Эйден, промазал. Несколько гранат разорвались на корпусе «Огненного мотыля», не нанеся машине существенного вреда.

Внутри робота почти вся аппаратура была демонтирована. Джоанна заявила, что сделано это в интересах кадетов, дабы не усложнять им задачу. С пульта управления сняли все мониторы, а из компьютерной начинки осталось лишь то, без чего управление машиной стало бы просто невозможным. То же самое касалось и регистрирующей аппаратуры. Запись поведения водителя-кадета во время учебного боя поступала непосредственно на командный пункт к офицерам-инструкторам. Именно по этим записям потом и выставлялись оценки.

Единственным регистрирующим прибором на мостике оказался датчик температуры в рабочих отсеках машины, но и его показания, как наверняка знал Эйден, были чистой липой. Двойная термоизоляция машины практически исключала возможность перегрева из-за высокой температуры снаружи, однако в принципе возможен перегрев из-за неполадок в работе самого механизма. Вероятность этого ничтожна, во все же инструкторы считали необходимым заставлять кадетов помнить об этом, и поэтому в учебных машинах устанавливались псевдорегистраторы, наподобие того, что был на пульте у Эйдена. По сигналу с командного пункта на мостике у кадета вспыхивал индикатор, указывающий на перегрев отсеков, после чего кадет считался условно мертвым, заживо сгоревшим на мостике. Избежать «смерти» можно единственным способом — не теряя ни секунды, катапультироваться. После чего машина считалась уничтоженной и исключалась из плана сражения.

Все-таки, несмотря на тяжелые условия, в которых он сейчас оказался, несмотря на неполноценность «Огненного мотыля», Эйден был рад, что находится за броней пусть даже и такой развалюхи. Позади унижения, позади бесконечные тесты, позади учебные бои, в которых сибы выступали как рядовые пехотинцы. Теперь — наконец-то! — начинается настоящая учеба. Сколько пришлось выстрадать, чтобы он настал, этот момент. Это не детская драка на деревянных мечах. Наконец-то он на мостике и управляет настоящей боевой машиной, пусть даже и слегка покореженной. Эх, если бы еще ЛСМ не был разряжен.

Однако пора кончать с вольнорожденным ублюдком. Эйден наклонился вперед к экрану обзора, жалея, что на мостике нет панорамного монитора, развертывающего топографическое изображение всего поля боя. Ладно, забыли об этом. Эйден поймал в прицел фигуру вольнорожденного и медленно нажал на кнопку, что была под правой рукой. Первое убийство, спланированное для него, для Эйдена. Не торопиться…

А надо было бы поторопиться. Джоанна не уставала вколачивать в головы сибам, что время в бою — самый критический фактор. Теперь Эйден ощутил это на собственной шкуре.

Вольнорожденный стоял между двух высоких деревьев, чьи стволы мокро поблескивали после недавнего ливня. Вдруг он сделал резкое движение, и в глаза Эйдена ударил нестерпимо яркий свет. «Слепыш». Эйден и не подозревал, что у ублюдка в заявке значилась световая пушка. Выпущенный снаряд ударил, по всей видимости, в левую «руку» боевого робота, на которой был смонтирован ЛСМ. Эйден знал, что ослепительный свет будет держаться около минуты. Желая сохранить зрение, он крепко зажмурился. Но сетчатка все-таки успела отреагировать — в глазах закрутились яркие пятна, наскакивая одно на другое, будто и они вели свой собственный бой.

И тут Эйден понял, что совершил ошибку, высокомерно недооценив противника. Выждав некоторое время, пока, по его расчетам, свет не ослаб, он начал осторожно приоткрывать глаза. Сперва ему показалось, что вокруг — сплошная темнота, но через несколько мгновений способность видеть восстановилась. И в этот момент Эйден услышал звонкий удар о наружную броню машины. Звук шел от передней стенки. Эйдену показалось, что робот еле заметно вздрогнул. Нагнувшись к экрану переднего обзора, Эйден ахнул — проклятый ублюдок был на корпусе робота! Цепляясь за трубу перископа, он заглядывал в него. Лицо его занимало весь обзорный экран. И он ухмылялся. Улыбнись так кто-нибудь из сибов — и это сошло бы за дружескую ухмылку, но на лице вольнорожденного она казалась зловещим оскалом. Лицо отодвинулось, и Эйден увидел, что вольнорожденный одной рукой прижимает к груди какой-то сверток. В следующий миг он исчез, и только грязь, размазанная по наружному объективу перископа, напоминала Эйдену, что это — не галлюцинация. В последний момент, прежде чем вольнорожденный окончательно исчез из поля зрения, Эйден заметил, что тот вытянул куда-то руку со свертком. И тут до Эйдена дошло, в чем дело. Это же взрывное устройство! Маленький ублюдок решил закрепить его на корпусе боевого робота.