Вкрадчивый шепот демона - Владимир Контровский Страница 21

* * *

Галактические крейсера Дальней Разведки очень редко садятся на планеты – только в исключительных случаях. Обычно же в этом нет никакой необходимости, коль скоро под рукой свора скаутов. Но в принципе капитан Терэтис был прав: ведь менталоискатель на скаут не перенесёшь. Все нужные меры предосторожности приняты, оценка степени возможной угрозы со стороны Третьей близка к минимальной. И Келла права – аппаратура пишет что-то явно загадочное, а какой разведчик в этом случае уйдёт ни с чем, даже не попытавшись получить ответ на вопрос?

Яркий блеск звёзд чуть померк – его приглушила дымка верхних слоёв атмосферы. Можно было бы сделать вокруг планеты несколько витков, снижая скорость постепенно, но Терэтис почему-то (снова почему-то!) решил, что надо спешить и погасил разбег за счёт дополнительного расхода энергии, в избытке запасённой аккумуляторами крейсера. Капитан не знал (и не мог знать!), что торопливо наброшенное на ментальный пост заклинание Чёрных гасло, а подпитывать заклятье Разрушители не рискнули: они заметили появившиеся на стыке измерений патруль Алых и боевую семёрку Хранительниц – пора было уходить.

«Расправивший крылья» шёл на посадку. Место было выбрано правильно: безлюдные леса в малообитаемой части страны, ментальное поле которой вызвало такой интерес у Келлы. Риск быть обнаруженным невелик, а если ещё к тому же принять соответствующие превентивные меры… В конце концов, так ли уж много времени нужно аппаратуре ментального контакта, чтобы при отсутствии помех и при заглушенных маршевых двигателях провести полное сканирование и подробно записать всю интереснейшую информацию? А уж расшифровывать её и разбираться будет не экипаж и не здесь. Их дело – добыть и доставить.

Крейсер шёл над планетой вместе с наступающим днём. Преобладающим цветом внизу сделался зелёный с редкими коричневыми пятнами гор и синими прожилками рек. «Поломаем мы им деревья…» – подумал галактианин.

– Конфигурация ментального поля несимметрична, – прозвучал доклад оператора. – Но если музыка звёзд становится неслышной, то изыскания целесообразно прекратить…

«Бред какой-то…» – мелькнуло в голове капитана.

– Ментальный пост!

– А мы, идущие, иногда спотыкаемся…

– Келла!

– Нерешённые задачи могут остаться нерешаемыми навек…

Терэтис активировал канал аварийной связи. Узкий энергетический пучок прошёл сквозь оболочку отсека ментального контроля, и капитан увидел всё.

– Первый, седьмой, пятый ГАЭ! – немедленно приказал он. – Семьдесят процентов на коррекцию траектории! Отрыв!

«Расправивший крылья» изменил курс, но продолжал снижаться по инерции, подчиняясь законам физики. Резко бросить всю располагаемую мощность на двигатели командир не мог – никакая техническая конструкция такого не выдержит. И в этот миг сознание капитана Терэтиса обожгло.

– ГАЭ-первый, неконтролируемый выброс энергии! – лейтенант-энергетик явно был близок к панике. – Процесс нарастает по экспоненте! Сбой в силовых полях управления безопасной аккумуляцией!

В последние отведённые ему доли мгновения бытия галактианин увидел, как лопнула силовая плёнка, смирявшая буйную ярость пленённой Мировой Энергии в материальном коконе ГАЭ номер один. Её, этой энергии, хватило бы, чтобы превратить в горячий пепел любой крупный город Третьей планеты, но – к счастью для её обитателей – выплеснулась она там, где крупных поселений не было…

Вместо одного из лучших крейсеров Технолидеров, красы и гордости флота Дальней Разведки в небе вспыхнул гигантский огненный шар.

…30 июня 1908 года в семь часов утра тайга на Среднесибирском плоскогорье, в верховьях реки Подкаменная Тунгуска, недалеко (по сибирским масштабам) от торговой фактории Вановара содрогнулась. На грешную землю снизошёл бог Агды – так считали эвенки. Сошествие бога было весьма грозным и впечатляющим: взрывная волна полностью сожгла лес и редкие хижины в радиусе от пяти до семи километров и вывалила деревья еще на 25–30 километров. За восемьсот вёрст от эпицентра кондуктор остановил поезд, подумав, что в паровозе что-то взорвалось, а загадочное оранжевое свечение было видно даже в Западной Европе. Воздушные волны, дважды обогнувшие земной шар, были отмечены практически всеми геофизическими обсерваториями, функционировавшими в 1908 году.

В Штабе Галактического Флота так и не узнали, почему капитан Терэтис принял нестандартное решение и даже о том, что случилось с «Расправившим крылья». Голубые Маги знали об этом, но информировать Технодетей о деталях вовсе не собирались – хотя бы потому, что обстоятельства гибели звездолёта показались им несколько странными.

Гиперкапсула успела отделиться от умиравшего в огне корабля, но цели своей она почему-то не достигла – что-то ей помешало. Бывает. Ведь даже брошенная в океан после кораблекрушения бутылка с посланием может утонуть. Или прибой разобьёт хрупкий сосуд о прибрежные скалы…

* * *

Благообразно седой человек, сидевший за огромным письменным столом, заложенным аккуратными стопками книг и журналов и увенчанным монитором компьютера, прямо-таки излучал уверенность, приобретённую за десятилетия споров со своими учёными коллегами на самые разные темы; диспутов, в которых эрудиция и логика зачастую пасуют перед апломбом общепризнанного авторитета. Хотя и с логикой, и с эрудицией у этого человека явно было всё в порядке – профессорское звание обязывает.

Его молодой (точнее, неопределённых лет) собеседник почтительно ждал, что скажет мэтр. Лицо молодого человека выглядело несколько странно: казалось, черты его подёрнуты тонкой плёнкой текучей воды и всё время неуловимо меняются. Впрочем, мало ли что может показаться. К тому же гость учёного был журналистом, а это, как известно, профессия очень нервная.

– Я очень внимательно прочитал всю подборку ваших материалов, – чуть вальяжно произнёс профессор, заинтересованно-доброжелательно оглядывая своего гостя. – Мне бы не хотелось, чтобы вы считали меня этаким брюзгой-скептиком или замшелым ортодоксом, неспособным взглянуть на вещи непредвзято…

– Что вы, – поспешил вставить его визави, – я вовсе так не думаю! Ваше мнение для меня чрезвычайно важно, поэтому-то я именно к вам и обратился.

– Моё мнение… – хмыкнул мэтр. – Извольте: все эти следы пришельцев – чистейшей воды натяжка! Мы подгоняем непонятное под наши привычные стереотипы. Вот, смотрите, некий исследователь обнаружил в песчаниках пустыни Гоби рифлёный отпечаток, чертовски похожий на рисунок, оставляемый подошвой ботинка астронавта. Но никому отчего-то и в голову не пришла очень простая мысль: а почему это вдруг сверхсовершенное существо, пересёкшее немерянные звёздные бездны, непременно должно быть обуто в ботинки?

Его собеседник почтительно молчал.

– Или пробитые пулями, – седовласый ловко выудил из стопки бумаг распечатку с фотографиями, – допустим, действительно пробитые пулями, а не прогрызенные каким-нибудь червём-костоедом, – черепа неандертальца и древнего бизона, коим от роду сто тысяч лет… Ну неужели в арсенале межзвёздных путешественников не нашлось ничего более эффективного, чем огнестрельное оружие? Дорогой мой, вы можете представить себе пресловутого гуманоида, вылезающего из летающей тарелки в модной обуви и помахивающего при этом кремнёвым мушкетоном?