Приносящий счастье - Андрей Величко Страница 21

Я попытался настроиться на проблему. Вообще-то у меня это получалось хоть и не всегда, но довольно часто. В таком случае интуиция, никак не объясняя почему, подсказывала мне, в каком направлении следует искать решение.

В этот раз она тоже не заставила себя ждать, и где-то к часу ночи у меня сложилось мнение, что если требуемое и возможно, то для получения результата нужны все три комплекта шаров, а не один, как у меня.

Утром я рассказал о беседе и последовавших за ней размышлениях дяде Мише.

– Да не бери ты в голову! – отреагировал майор. – Это я про Попаданца. Молодой он еще, двадцати пяти нет, вот и лезет в голову всякая радикальная хрень. А тут еще перенос с пляжа на Дил, это по-любому немалый шок, хоть парень старается казаться спокойным. Я, кстати, в его годы тоже был порядочным дурнем. Жениться ему пора и детей заводить, тогда, глядишь, и поумнеет. А насчет ядерной войны – вполне вероятный сценарий. Причем, что паршиво, даже в том случае, если разжиться возможностью открыть переход сюда не выйдет ни у одной из сторон, но хоть одна будет уверена, что у другой она есть.

– А тут-то почему?

– Представь себя на месте того, кто дергает за ниточки американского президента. Или нашего, разницы никакой. Итак, тебе положили на стол убедительные доказательства возможности открытия межмировых переходов. Ты, конечно, тут же ставишь себя на место оппонента и получаешь вот какую картину. Пора колонизировать тот мир, строить там властную вертикаль или укреплять демократию, опять же дворцы себе и виллы челяди, но ведь этот гад из-за океана может помешать! Шваркну-ка я туда всеми мегатоннами, что есть, пусть ему и без меня найдется чем заняться, а моим планам это никак не помешает.

– Да, но на самом-то деле у него нет никакой возможности открыть переход!

– Но оппонент этого не знает. И вполне может принять решение о превентивном ядерном ударе, во избежание. Если же оба будут уверены, что противник владеет секретом открытия переходов, вероятность конфликта удваивается. Так что действительно неплохо было бы научиться как-то управлять соотношением времен. И независимо от этого – усилить бдительность, сколь ни дико это для тебя может звучать. Например, я категорически против того, чтобы Попаданец возвращался домой на поезде. Если не получится открыть переход в Волжский, вези его туда из Москвы на машине.

– Да как же оно может получиться, если там нет кристалла, а я даже отдаленно не представляю себе точку финиша!

– Зато он прекрасно представляет – вот и посмотри, как этот Саша покажет себя в качестве оператора перехода. Но спешить не надо, пусть поживет тут еще недельки две – так и быть, задержусь я у вас в Форпосте и повнимательнее присмотрюсь к парню. И этот его пунктик насчет попаданства, из-за которого он даже на пляж таскается с рюкзаком, а на уроки – с полной железяк борсеткой, очень кстати. Если случайно проговорится, подумают, что он слегка поехал крышей от своего хобби, и все. В общем, я с ним познакомлюсь поближе. Но потом – домой, меня жена и дочка заждались!

– Само собой, – согласился я, – туда даже можно будет выделить один кристалл, так что в случае чего вы сможете быстро оказаться и здесь, и в Москве.

– Может, лучше снабдить им Рекоху, чтобы облегчить переселение?

– Не надо его облегчать, – поморщился я. – Поль и так отбирал лучших, но все равно примерно половина вообще не может ничему толком научиться! До сих пор об печки обжигаются. И тракторов боятся, и циркулярки, не говоря уж про бензопилу. А у нас чисто физически нет возможности возиться с каждым. Пусть лучше те переселенцы, у коих есть хоть какая-то перспектива, ее реализуют и не только перестанут нуждаться в постоянном понукании, но сами смогут помочь нам в этом процессе. Вот тогда и расширим иммиграцию, а пока рано. Ты же это сам видишь, потому, наверное, и предложил Матрохину заняться педагогикой.

– Ну как-то так, – кивнул дядя Миша, – хотя в основном мне хотелось посмотреть – интеллигент он или все же не совсем.

Я уже успел заметить, что слово «интеллигенция» было для майора если и не однозначно ругательным, то где-то близко к этому. Никакого положительного смысла он тут, похоже, не усматривал, а сейчас и вовсе решил уточнить:

– Интеллигент – это который, про что ни спроси, все знает, но ни хрена не может, кроме как языком молоть. Правильно их в свое время в «Кратком курсе» обозвали прослойкой.

– Согласно последним теориям, – решил уточнить я, – бывшую прослойку принято считать классом. Уже и устоявшееся название появилось – «креативный класс».

– Во! – поднял палец дядя Миша. – Наверняка умный человек придумывал! Потому что если это название, как и положено, сократить, то получится два «К». Произносится – «кака». Она самая и есть, тут я целиком согласен с Владимиром Ильичом.

У меня же на этот счет имелось несколько иное мнение. Если, как это изначально делалось, проводить разделение на классы по отношению к собственности на средства производства, то этих самых классов получается всего два. Потому как собственность сейчас есть у всех, исключая разве что совсем опустившихся бомжей. Но для одних основой их благополучия является владение своей собственностью – это, условно говоря, народ. А для других – распоряжение чужой. Это правящая элита – ну и примкнувшие к ней бандиты, которых правильнее будет рассматривать просто как кандидатов в элиту. И отличие России от тех же Штатов, например, только в том, что у нас кандидатский срок совсем коротенький, а процедура приема в действительные члены упрощена до предела. Впрочем, сто с небольшим лет назад и в Америке было то же самое.

– В общем, договорились, – кивнул я. – Иду к аппаратуре – продолжать смотреть, на что еще могут быть способны шары.

Но перед этим надо будет, пожалуй, внести небольшую поправку в чертежи корабликов, строящихся по образцу того, что соорудил на Рекоху Поль. Пока все они помещались на двух тетрадных листах и были насквозь эскизными, но первый экземпляр уже практически готов, и по результатам его испытаний будет создана рабочая документация. Которой пора присвоить какое-то иное название. Потому что имеющееся – «каботажный катамаран» – в свете последних лингвистических озарений дяди Миши смотрится как-то не очень.