Алмаз Времени. Том I. Скитания - Мария Токарева Страница 21

Вдруг ощутил рывок, болезненно вытягивающий сухожилия правого плеча. Сварт поглядел наверх.

Его руку поймал Сумеречный Эльф. Крепко сдавил запястье, держась за спасительный корень в скале. Смотрел хмуро, осуждающе. И тогда Сварт понял, что если этот человек, пленник, враг, спаситель… не захочет больше держать долговязую ношу, то он, пропащий капитан, со всеми его мыслями и обидами, он как личность, как злоба, как боль – перестанет существовать. Совсем. Он смотрел наверх вылезавшими из орбит глазами, а Сумеречный Эльф, сжав зубы упрямо держал.

Нежданный спаситель резко дернул вперед, прибив к скале, позволяя Сварту схватиться за более надежный выступ. И они молча полезли наверх.

***

Потерпевшие крушение выбрались, распластываясь пауками по камням, сдирая кожу рук, сбивая подошвы сапог. Они стремились наверх, на скалы, откуда виделся горизонт.

Сварт подтянулся, резко выгнув спину, не ощущая запыленных ссадин по всему телу. Он выбрался, упал навзничь, запрокинув голову к небу, жадно хватая терпкий воздух. Отчего-то на небе не просматривалось ни звезд, ни месяца. Вокруг царил день, солнце только клонилось к вечеру, как будто выжившие попали в иной мир.

Сумеречный Эльф молча сидел у края пропасти и смотрел вниз, в бездну водоворота. Так сколько же времени минуло? Вечность. Вечность они взбирались наверх, оставляя с каждым рывком позади прежнюю жизнь.

Сварт перевел дыхание, страх смерти испарялся пониманием, что удача не отвернулась до конца, хотя… Он оказался посреди неизвестного опасного моря в компании единственного уцелевшего создания. Очевидно, врага.

Он подошел к краю и глянул вниз: вокруг водоворота, дробясь о камни, копошились обломки. Смешивались воедино следы прошлых кораблекрушений. Сварт бессильно выругался:

– Проклятье! Теперь у меня нет ничего! Ни сабель, ни корабля, ни этой треклятой команды! Ничего!

– Это все были люди, Сварт. Это все были люди, – скорбной эпитафией прозвучал голос Сумеречного.

– Люди, и что с того? Скольких людей я сам убил. Еще бы этих ни жалел, – махнул рукой капитан утонувшей бригантины, оглядывая местность, куда они попали: камни, голые камни да редкие деревца.

– Я тоже… Убивал. Много. Когда я темный, – отрывисто начал рассказывать Сумеречный Эльф: – Я всегда убиваю только обреченных. Когда я знаю судьбу человека от начала до конца, я не имею права в нее вмешиваться. Только в качестве финального часа, иногда… Это проклятое раздвоение личности.

– Тогда какого Змея ты лез в мою судьбу? – нашел, кого обвинить, Сварт. – Ведь это из-за тебя мы здесь оказались!

– Нет, вы сами выбрали этот курс, – спокойно ответил Сумеречный. – Я знал, что не имею права мешать.

– Что бы случилось, если бы помешал? – немного заинтересовался Сварт.

– Мир слетел бы с оси, – ответил Эльф, раскидывая потерянно руки, на искаженном лице запечатлелась невозможная горечь. – Начался бы распад материи, люди стали бы превращаться невесть во что… Моя сила слишком велика, но я не имею права вмешиваться в основания мира, что создан не мной. Таков порядок бытия.

– Тогда меня зачем вытащил? – с издевкой бросил Сварт охрипшим голосом.

– Ты не рад этому? – удивился Эльф, подходя к невольному спутнику, рассматривавшему неровное плато над страшным проливом.

– Может, и рад, – обиженно нахмурился Сварт, понимая, как нелепо прозвучали его слова, и отошел от врага на несколько шагов, снисходительно указал на него пальцем: – Но не думай, что я стал больше тебе доверять. Кто ты вообще такой? Почему не можешь ответить?

– Считай меня своим персональным ангелом-хранителем, – улыбнулся Эльф, добавляя: – Я не знаю твоей судьбы, это дает мне право вмешиваться в нее.

– Скорее, ты ангел-вредитель, – пробормотал капитан. Он точно не знал, кто такие ангелы. Наверное, спутник имел в виду неких духов.

– Я никогда не жду благодарности, – рассмеялся Сумеречный, но вновь лицо его застыло грустью, вновь он обернулся на звук клокочущего водоворота: – Ты не слышишь. Их голоса еще не покинули линии мира… Твои головорезы. И все же люди. И спасения им не будет. Ох… Надо выбираться.

Сварт в ответ промолчал, хмурясь. Он словно не радовался своему чудесному спасению, принимая как должное, точно он уникальный. Правда, теперь уникальность не давала подсказок, как выбираться без корабля.

– Ой! Смотри-ка, тут же инжир! Смоковница! Повсюду! За него я и держался, видимо.

Настроение Сумеречного резко переменилось, точно он опять надел маску шута. Он кинул несколько крупных фиолетовых плодов. Сварт, не оборачиваясь, ловко поймал их и не выбросил. Алая мякоть была сочной и казалась величайшим благом на свете, но он бы никогда не признал этого.

Инжир… В поместье лорда Вессона его подавали к сыру с голубой плесенью. Обычно на приемах. И непременно открывали бутылку лучшего «винтажного» вина для особых гостей.

Сварт помнил, как лично заказывал инжир и просчитывал расходы. Отмечали чаще всего заключение важных сделок. Сварт искренне радовался вместе с хозяином имения. Согревала мысль, что в скором времени все богатства лорда перейдут ему. Чем выше Сварт поднимался по карьерной лестнице, тем больше росло к нему доверие. Осталось лишь получить несколько подписей и подделать нужные документы, а потом устроить смерть Вессона.

«Сделай то, принеси это, – думал Сварт. – Как же нравилось ему командовать, ничего не понимая в экономике. А потом еще эта девчонка. После его смерти стала совершенно невыносимой. Забавно… Инжир был ее любимым лакомством».

Сварт никогда не думал об Аманде Вессон, пропавшей дочери покойного лорда. Миниатюрная блондинка в дорогих платьях и немыслимых шляпках всегда маячила ненужной помехой. Как назойливая муха или, скорее, яркая тропическая бабочка.

Она тратила не меньше отца, но намного меньше смеялась. Это единственное, что в ней не раздражало.

Взгляд ее синих глаз оставался всегда каким-то не аристократически диким, походка – слишком упругой и решительной для дамы, чья жизнь состояла из праздного безделья. Порой Сварт ловил себя на мысли, что сок инжира, раздавленного в тонких пальчиках, сочится ее по белым перчаткам, как кровь. И только теперь, здесь, на необитаемом острове, его удивило забытое наблюдение: Аманда часто смотрела на него, внимательно, с неразгаданной яростью.

«Заносчивая девчонка. Не она ли натравила на меня Маиму-Длинноного? Но если она знала, что я на самом деле пират, то могла бы просто сказать отцу, – вспоминал Сварт. – Нет, это все была ее игра, блажь аристократки. Ничего она не знала. Считала, что я верный подхалим. Думала, что буду исполнять любые ее капризы. «Добудь мне револьверы джиннов, добудь»… Как же, будто умела с ними обращаться. В двадцать пять лет могла бы быть и поумнее. Какая ирония: пожар случился накануне ее дня рождения».

Сварт злорадно ухмыльнулся. О благородной Аманде Вессон ходили странные слухи. Кто-то утверждал, что поместье лорда погибло в огне по ее вине. Сварта не интересовали глупые домыслы. Главное, что проклятая девчонка исчезла. Вероятно, сгинула под обломками рухнувшей крыши.