Голубое шампанское - Джон Варли Страница 21

– Поверю тебе на слово. Ты выглядишь как человек, способный такое признать. – Она встала и принялась расхаживать туда-сюда, он последовал ее примеру. – Тогда я была к ней несправедлива. Поначалу я думала, что ты был для нее всего лишь игрушкой. После того, что ты сказал, я изменила свое мнение, даже раньше, чем покинула станцию.

– Но ты все еще была уверена, что она причинит мне боль. Почему?

– Купер, ты много изучал историю? Можешь не отвечать. Все, что ты знаешь, ты получил в школе, которой управляют корпорации. Ты слышал о великом идеологическом противостоянии прошлого столетия?

– Черт, да какое это имеет отношение ко мне?

– Ты хочешь узнать мое мнение или нет? Ты проделал долгий путь, чтобы его услышать.

Убедившись, что он слушает, она продолжила:

– Я максимально упрощу, для ясности. У меня нет времени на урок истории, и я совершенно уверена, что ты не в настроении его слушать. Но был капитализм, и был коммунизм. Обе системы управлялись, в конечном итоге, деньгами. Капиталисты говорили, что деньги – это на самом деле очень хорошая вещь. Коммунисты упорно пытались делать вид, что денег реально не существует. И те, и другие ошибались, и деньги в конечном итоге победили. В итоге получилась нынешняя ситуация. Институты власти, полностью посвященные деньгам, поглотили все политические философии.

– Слушай, я знаю, что ты чокнутый лунатик и думаешь, что Земля…

– Заткнись! – Он был застигнут врасплох, когда она его развернула лицом к себе. На миг ему показалось, что она его ударит. – Проклятье, это могло быть забавным в Пузыре, но сейчас ты на моей территории, и это ты чокнутый. Я не обязана выслушивать твою бредятину!

– Извини.

– Забудь! – крикнула она и пригладила свои короткие волосы. – И урок истории тоже забудь. Меган Гэллоуэй изо всех сил пытается выжить в мире, который ничто не вознаграждает так хорошо, как полное своекорыстие. Так же веду себя я, и ты тоже. Сегодня или вчера, на Земле или на Луне, совершенно неважно, где. Вероятно, так было всегда. И так будет завтра. Мне очень жаль, Купер, я оказалась права насчет нее, но у нее не было выбора, и я смогла разглядеть это с самого начала.

– Я и хотел, чтобы ты объяснила именно это.

– Если бы она была кем угодно, но не Золотой Цыганкой, то могла бы пойти за тобой на край света, вытерпела бы любую нищету. Ей могло быть совершенно все равно, что ты никогда не разбогатеешь. Я не утверждаю, что у тебя не было бы проблем, но ты получил бы на их решение такой же шанс, как и все. Но есть только одна Золотая Цыганка, и в этом вся причина.

– Сейчас ты говоришь о машине. О протезе.

– Да. Она звонила мне вчера. И плакала. Я не знала, что ей сказать, поэтому просто слушала. Мне было ее жаль, и она мне даже не нравится. Наверное, она знала, что ты станешь меня искать. И что ты услышал кое-что такое, о чем ей было стыдно тебе сказать. Она мне действительно не нравится из-за этого, но что я могу поделать?

Есть только одна Золотая Цыганка. И это не собственность Меган Гэллоуэй. Какой бы богатой она ни была, ей это не по карману. Она арендует этот протез, и платит за него в месяц больше, чем ты или я увидим за всю жизнь, и платит по контракту за обслуживание, на что уходит почти столько же денег. Она более месяца не появлялась в телевизоре. Детка, есть и другие люди, которые захотели бы воспользоваться такой машиной. Их, наверное, миллион или больше. Если ты руководишь конгломератом, владеющим такой машиной, то кому ты сдашь ее в аренду? Тому, кто неизвестен, или тому, кто будет носить этот протез в десяти миллиардах домов каждый вечер, одновременно рекламируя твою компанию?

– Ей это сказали по телефону? Что они собираются забрать у нее машину?

– Она выразилась так, что они угрожали забрать ее тело.

– Но этого недостаточно! – Он опять плакал, хотя и думал, что уже прошел эту стадию. – Я бы такое понял. И сказал ей, что мне все равно, будет ли она в протезе, на инвалидной коляске, в кровати или где угодно.

– Твое мнение тут вряд ли что значит, – заметила Анна-Луиза.

– Нет, я говорил о другом! Мне все равно, если ей придется подписать контракт, который ей не нравится, чтобы делать то, что она ненавидит. Пусть так, если это так много для нее значит. Если доступ к Золотой Цыганке настолько важен. Это недостаточная причина, чтобы бросить меня.

– Ну, полагаю, что уж настолько она отдала тебе должное. Она сомневалась, что ты простишь ее за другой поступок, который ей пришлось сделать – продать запись того, как она полюбила тебя. Но, может быть, она пыталась объяснить и то, почему ей пришлось так поступить… но только не это было ее настоящей проблемой. А проблема была в том, что Меган не смогла бы с этим жить, предав себя, если бы ты находился рядом и напоминал ей о значимости того, что она продала.

Поразмыслив некоторое время, Купер оценил сказанное со всех сторон. Он думал, что будет слишком больно выразить это словами, но все же попытался:

– Она могла оставить или меня, или свое тело. Но не то и другое одновременно.

– Боюсь, уравнение получилось именно таким. И в нем есть еще довольно сложный вопрос самоуважения. Вряд ли она решила, что сможет сохранить много самоуважения при любом варианте.

– И выбрала машину.

– Ты тоже мог бы.

– Но она любила меня. Ведь считается, что сильнее любви нет ничего.

– Достать мозги из телевизора, Купер.

– Кажется, я ее ненавижу.

– Это станет большой ошибкой.

Но Купер уже не слушал.

* * *

Он пытался убить ее. Один раз, вскоре после того, как запись появилась в продаже – скорее решив, что так будет правильно, чем действительно желая это сделать. Ему не удалось приблизиться к ней даже на милю. Ее охрана вычислила его в два счета.

Запись стала хитом, самым крупным событием в истории отрасли. Через год у всех остальных компаний появились имитации, по большей части незаконно скопированные с оригинала. Стычки из-за авторских прав вспыхнули в Голливуде и Токио.

Купер перебивался случайными заработками и много плавал. Он обнаружил, что теперь предпочитает плоскую воду. Он скитался, не имея постоянного адреса, но чеки находили его, где бы он ни находился. К первому прилагался отчет о выплаченных авторских гонорарах, согласно которому он получал пятьдесят процентов прибыли от продаж этой записи. Он порвал его и отправил обратно по почте. Второй чек был на первоначальную сумму, плюс проценты, плюс новые начисления. Он замазал чек своей кровью и заплатил, чтобы его доставили ей в руки.

* * *

Оставленная ею кассета продолжала терзать ему душу. Он сохранил ее и пересматривал, когда чувствовал, что у него хватит на это сил. Вновь и вновь девушка в скрипящем протезе ходила по комнате с застывшей на лице целеустремленностью. Он вспомнил, каким ощущением триумфа наполняла ее ходьба, даже такая неуклюжая.