Черневог - Кэролайн Дж. Черри Страница 21

Говоря по правде, если оставить в стороне первого владельца Волка, который, прежде всего, не был хорошим хозяином, Петр не мог представить никого, кто наиболее вероятно мог бы выкупить Волка у его кредиторов: Дмитрий очень часто вслух говорил в подвыпившей компании, что он надеется, что его друг подарит ему именно такого коня, тот самый его друг, который частенько обыгрывает его, одалживая при этом деньги…

Дмитрий к тому же был боярским сыном, что, давало ему право рассчитывать на роскошь, в то время как Петр Кочевиков пожалуй так ничего и не унаследовал от своего отца, кроме как сомнительной репутации и хорошего знакомства с игральными костями.

Петр обратил внимание, что первый раз за несколько лет думает о том, что эта самая дорога, когда-то приведшая его в этот лес, в равной мере так же успешно могла вновь вывести его назад, и о том, насколько быстро Волк мог бы домчать его хотя бы только туда, откуда можно было бы разглядеть бурые, крытые деревянной щепой крыши Воджвода, поднимающиеся над его деревянными стенами, только чтобы успокоить глубоко сидевшие в нем беспокойные воспоминания о тех знакомых грязных улочках, где он вырос и едва не погиб, и, особенно, о лицах его старых друзей.

Господи, дай ему силы.

Он сдержал Волка, неожиданно осознав, что его мысли повернулись в каком-то дурацком направлении, и что он уже некоторое, хотя и небольшое время, едет по этой дороге в полном забытьи, а самое тревожное было в том, что с какого-то момента он перестал видеть Малыша, обычно бегущего впереди него. Когда же Петр оглянулся, чтобы отыскать дворовика, вполне справедливо предполагая, что либо у того лопнуло терпенье, либо он решил не переходить границы своих владений, то увидел, что старая дорога, достаточно свободная впереди него, сзади же представляла сплошной лабиринт из серых облупившихся стволов и листьев, принадлежащих молодым саженцам.

— Малыш? — позвал он, но лес ответил ему такой мертвой тишиной, за исключением, может быть, сопения и фырканья Волка, что, казалось, было вообще трудно разговаривать. — Малыш, черт тебя возьми, где ты?

— Только вниз по дороге, и тут же назад, — бормотала Ивешка. Она не переставая мерила шагами помещение бани, вытирая пот со своего лица. Ее рука подрагивала, Саша отчетливо видел это. Ивешка изменила направление и сказала, взглянув на северную стену бани: — Ну по крайней сейчас-то он должен бы повернуть назад, как тебе кажется?

— Должно быть. — Саша присел на колени, чтобы подбросить в огонь дрова. Его нос пощипывало от запаха трав, а глаза слезились. — Но ведь он отправился верхом первый раз за столько лет. Не беспокойся. Скорее всего, он сделает всего круг или два…

— Ах, Боже мой, что ты говоришь, Саша!

— Не беспокойся о нем, ведь с ним отправился Малыш.

— Но мы до сих пор не знаем, где он, — коротко бросила Ивешка. — Мы не знаем ничего. — Пройдя вдоль стен почти половину пути, она вдруг остановилась, прикрыв рукой глаза, пытаясь, видимо, из всех сил представить себе, что может делаться в лесу, и Саша почувствовал это по движениям ее спины. Так продолжалось до тех пор, пока, как показалось, ее желания, словно эхо, не начали отражаться от стен бани…

Но ничего не раздавалось в ответ.

— Не стоит, — сказал он, — не стоит мучить себя сомнениями, Ивешка, попробуй думать только о баннике.

— Ни один банник не знает того, что происходит именно сейчас, ведь все они живут в завтрашнем дне, а колдуны все время стараются изменить его. И вполне вероятно, что мы успели уже что-то изменить даже своим приходом сюда. Нам следует отправляться прямо вдоль по той дороге, Саша, вот где нам следует быть! Мы должны увидеть, где он и что происходит там, если не хотим, чтобы еще и здесь что-то случилось!

Саша в очередной раз потер нос и провел рукой по лбу.

— Но ведь тогда с таким же успехом мы можем принести беду прямо туда, к нему. Мы же не знаем, что пытаемся делать.

Ивешка с ожесточением покачала головой, и в отблесках огня ее светлые волосы и лишь слегка освещенное лицо смешались в его затуманенном взоре.

— Но этот банник и не намерен ничего показывать нам: ведь если бы он собирался, то показал бы прямо сейчас!

— Но может быть, мы все-таки задали неверный вопрос, — сказал Саша и, закрыв глаза попытался отыскать верный, но все, что приходило ему в голову, были лишь обрывки воспоминаний Ууламетса, хороводом кружившиеся в его воображении, картины на берега реки, туманное утро, Ивешка, исчезающая в этом тумане, как призрак, среди призрачных деревьев…

Что это: прошлые воспоминания или все-таки предсказания? Боже мой, неужели Ууламетс мог предвидеть, что Ивешка утонет, но сам так и не знал, что видел это?

— Это ловушка, — сказала Ивешка, — папа всегда так относился к любым пророчествам.

— Не обижай его, Ивешка!

Она обхватила себя руками, взглянула вверх на стропила, чуть подергивая головой.

— У меня очень плохие предчувствия. Я не доверяю этому месту. И то, что я чувствую, не нравится мне. Мне не нравится то, что доносится до меня из леса…

Ветер ворвался сквозь распахнувшуюся дверь, раздул огонь, поднял золу и мелкие угли и бросил все это на них…

Дверь со стуком закрылась, затем открылась еще раз-другой.

Саша встал и огляделся вокруг. Их тени подрагивали на балках и на деревянных стенах бани.

— Банник! — закричал он. — Скажи нам!

Казалось, что все могло быть равновероятным. Он почувствовал неожиданное удушье, словно все следующие один за другим пожелания всех колдунов, которые хоть когда-то появлялись в этом месте, парили и кружились вокруг них, втягивая в этот водоворот другие, более старые, большей частью слабые желания, если они не могли устоять против сильных новых, и эти прикосновения заставляли старые желания вновь оживать, получать новое движение, и превращать его в поток событий…

Сплошной поток листьев, где каждый лист чуть трется о соседний…

Их движения становятся все более и более сильными, так что весь рисунок напоминает постоянно меняющийся круговорот, изменяющийся вместе с переменами в движении листьев, которые бешено вертятся среди водяных пузырей, образующих небольшой водоворот, который растет и растет на глазах…

— Банник! — прошептал он, желая из всех сил получить на этот раз правдивые ответы, чувствуя, что эти бурлящие потоки будут мчаться вокруг него, пока не сокрушат в окружающем мире все, что еще было прочным и надежным.

— Банник, ответь мне! Ведь ты появился здесь не без причины. Какой вопрос ты ожидаешь от меня, банник?

Тень перескочила с одной лавки на другую, а затем на самый край топки. Затрещал камень.

Ясный день, лодка под полным парусом мчится на север.

— Банник, это будущее? Это то, что будет, или то, что мы должны сделать?