Кровь Бога. Книга 6 - Марат Жанпейсов Страница 21

Однажды похожую фразу сказал Элизабет другой человек, которого считала близким.

— Хорошо. — Девушка нуждается в помощи, так что не будет прямо сейчас настаивать на откровениях. — Нам нужно разбудить остальных.

— Спасибо. И да, займемся этим в ближайшее время. Пошли.

Вдвоем выходят из комнаты и идут по коридору. Вокруг стоит гробовая тишина, а Элизабет не узнает помещение. Потом оказывается, что они находятся глубоко под Золотым Градом. Лоренс говорит, что это часть подземелья гномов.

— А почему мы именно здесь?

— Потому что Герону не понравится, что ты вышла из сна. Мы можем стать той ложкой дегтя, что испортит его бочонок меда. — Отвечает Лоренс.

— И что будет, если он нас найдет?

Юноша красноречиво проводит рукой по горлу.

— Но зачем ему так поступать? Зачем вампиру спасать мир?

— Потому что он хочет и может.

— Это просто прихоть?

— Сначала было именно так, но потом он так прикипел к этому миру, что был не готов его уничтожить. Чистокровные вампиры психически и физиологически совершенно на нас не похожи, но Герон и его дети обладали уникальным даром иметь двойственную природу. В какой-то момент они попробовали стать людьми или гномами. И получили наше мировоззрение, стали частью культуры, менталитета и морали.

Элизабет внимательно слушает о том, о чем не знал ни один охотник на вампиров.

— Биологически они продолжали оставаться вампирами, конечно. Но в голове они стали людьми. Они буквально перевернули собственную систему ценностей таким образом, чтобы видеть смысл в размножении, в труде, социальном взаимодействии, как и жители мира. Праздники, мифы, войны, любовь и прочее: они научились смотреть на это с нашей позиции. И им это чертовски понравилось. Это было чувственным опытом, который ни один чистокровный вампир до этого не испытывал.

— И поэтому они решили спасти нас?

— Да. Мир, в который вампиров призвали духовные существа, стал для них незабываемой игровой площадкой. Они как дети, а мы как куклы или солдатики. И как ты думаешь, может ли ребенок и игрушка быть союзниками?

— Нет.

— Именно поэтому мы прячемся под землей. Герон искренне верит, что сон длиной в жизнь, где исполняются все желания, является отличным выходом. Я не могу сказать с уверенностью, собирался ли он прибегать к этому, все же он с Хейденом отгрохал целый мир, в котором можно жить и не тужить.

— И если они увидят, что мы начнем пробуждать остальных, то предпочтут просто избавиться от нас?

— Скорее всего. Но я не знаю, о чем именно они думают. Не знаю досконально, через что они прошли. Поэтому не собираюсь давать какой-либо оценки. Мне важно лишь то, что для нас есть другой путь, который им не понравится. И если игрушка сломана или ей уже нельзя играть по тем или иным причинам, то от нее лучше избавиться.

— Так говоришь, будто они это уже сделали. — Элизабет не может не признать, что Герон все же спас их из гибнущего мира. — Все же мы защищали собственные жизни от нежити и участвовали в защите Града, осознавая свои мотивы.

— Вы — да. А те, кто остался в городе?

Элизабет вспоминает Элин и всех тех, кто не мог держать оружие в руках. Тревога просыпается в груди, поэтому тело останавливается посередине хода. Девушка смотрит на Лоренса:

— Что ты имеешь в виду? С ними что-то случилось?

— Герон и Хейден потратили много сил, чтобы создать это место. Так много, что на защиту своей песочницы почти ничего не осталось. Поэтому они использовали любые ресурсы, которые оказались под рукой.

— Скажи прямо, что они сделали?

— Они убили часть людей, что не участвовала в бою, и поглотили их силу. Жертвоприношение является источником невероятных сил, хоть это вряд ли проходили в магических академиях.

— Элин…

— Она жива. — Сразу успокаивает Лоренс. — Герон действовал рационально. Когда он увидел, какая вырисовывается ситуация, то начал убивать самых старых и больных. Когда их оказалось недостаточно, то начал избавляться от других. Он намеревался оставить только самых здоровых и молодых. Возможно, планирует в будущем попробовать восстановить из них цивилизацию. И совсем маленьких детей тоже не пожалел.

Элизабет с ужасом слушает то, что происходило в тот момент, пока они сражались на стенах против нежити. По мнению девушки это что-то немыслимое. Бог солнца оказался ничуть не лучше других вампиров.

— То есть, мой отец…

— Он умер одним из первых. Мне жаль.

Слезы против воли идут из глаз, а Элизабет и не думает им мешать. Тело само садится на пол, а руки закрывают лицо. Тело сотрясают рыдания, а Лоренс садится рядом, стараясь дать то, чего Герон дать никогда не сможет.

По мнению юноши лживый бог солнца может испытывать те же эмоции, что каждый человек, в том числе грусть, но при этом биологическая природа искажает видение мира как у психопатов. Вампир действительно может пожалеть страдающего и попытаться спасти ценой больших усилий, но когда дело дойдет до сложного морального выбора, временно выключит возможность эмпатии и примет рациональное решение.

Самого Лоренса это уже мало трогает, но для Элизабет это становится рушением последней надежды, где вокруг только хищники и смерть. Он понимает, что сейчас становится единственным лучом света для девушки, поэтому ему не особо приятно осознавать, что и сам далеко не так честен, как может показаться.

Ему тоже приходится наступать на горло морали, чтобы достичь цели. Но сложные времена всегда требуют сложных решений, даже если это любимое оправдание каждого тирана или манипулятора.