Княжич - Андрей Минин Страница 21

Застава на границе Российской империи с Османской империей. Близ Батуми

– Ты ничего не слышал? – встревоженно поднял голову над окопом солдат, покрепче взявшись за автомат. – Шорох какой-то…

– Дай поспать, – отмахнулся от него напарник, поставленный в караул и давно видевший третий сон. – Вечно тебе мерещится что-то.

– Я проверю.

– Делай что хочешь, – перевернулся на другой бок ленивый боец, подложив под голову приклад автомата.

Последнее время на границе было неспокойно, начал султан Абдул-Хамид VI поход против Азербайджана, покорив Армению. Старые военнослужащие говорят, что это плохо. По вечерам только и разговоры о том, пойдёт ли на нас падишах и когда, думал молодой солдат, раздвигая кусты и всё больше удаляясь в лес. Его же более опытный напарник спал, обрекая мальчишку на смерть.

Молодой солдатик так и не заметил, как к нему подобрались сзади и одним ударом по голове отправили в бессознательное. Старослужащий же лишь всхрапнул, не заметив, как его напарника утаскивают в глубину леса.

– Хорошая работа, – сказал белозубо улыбающийся осман. Словно привидения вышел на поляну, куда оттащили молодого бойца, целый отряд.

– Держи его, – сказал старший среди турок, подозвав одного из бойцов ближе. – Давай, юный янычар. Покажи свою удаль. Перережь горло неверному, – вручил кинжал ещё безусому юнцу ага Бурхан.

Малец, без тени сомнения, приставил нож к горлу русского, но тот очнулся, почувствовав прикосновение холодного лезвия к коже. Дёрнул головой и с усилием открыл глаза, в первые минуты не понимая, что происходит.

Турки не торопились, наблюдая за неверным, что начал дёргаться в руках преданных воинов султана.

– Нет. Нет, не надо… Пожалуйста, не надо, – умолял молодой парень, седея на глазах. – У меня мама, отец, сестра. Пожалуйста, – всхлипнул он. Просил, хоть и знал, что пощады не будет. Эти звери не знают такого слова.

– Молчи, свинья! – Ударили его по лицу, поставив на колени и задрав голову, потекли слёзы из глаз парня.

– Режь, янычар. Режь. Докажи, что ты достойный сын своего народа.

* * *

– Бутерброд возьми! – сунул мне в руки хлеб с маслом Жук.

– Спасибо, мамочка, – закатил я глаза, выходя на улицу.

– Гав! Гав!

– Держи, разбойник, – потрепал я за голову Шарика, мешающегося под ногами. – Ну что? Проверим наших работничков? – попытался я в шутку усесться на спину своей собаки и был скинут, засмеялась малышня, что каталась на ледяной горке напротив дома, в котором я жил.

– Дядя Семён плюхнулся, ха-ха-ха, – держались они за животы, показывая на меня пальцем.

– Так было задумано, – отмахнулся я от них, уворачиваясь от снежков; начали они шутливую войну, несмотря на окрики приглядывающих за ними женщин.

Выходной. В школу не надо, вот и развлекаются, привыкнув, что я не отмахиваюсь от них, как взрослые, а частенько принимаю участие в играх.

– Покусай их, – подтолкнул я Шарика к детям. – Давай, давай, разрешаю.

Побежал он к ним, а потом развернулся и встал мордой ко мне, недвусмысленно намекая, на чьей он стороне.

– Ах, так?! – развёл я руки в стороны. – Ну, получай, предатель!

«Притяжение» – слетался на мой зов снег, формирую огромного снеговика, выше самого высокого дома на ферме. Приходилось задирать голову, чтобы осмотреть его всего.

«Поступь голема», – заставил я запрыгать в сторону детей своего чудища-юдища, разбегались они с радостными криками, а некоторые храбрецы пытались даже завалить его, тыкая палками.

И тут мой пёсик показал, что он не прикроватная собачка или грелка для ног.

– Ва-а-а! – вырвался из его пасти рёв, увеличился он в размерах на порядок и размазался в воздухе, чтобы нанести с десяток быстрых ударов снеговику, развалив того на части.

Дети разинули рты, как и я, с удивлением рассматривая Шарика, уже принявшего свой обычный облик.

– Эм-м-м… – промычал я, погладив пса, подбежал он ко мне, виляя хвостом и ожидая похвалы. – Ты победил. М-да, – осмотрел я останки голема и народ, выскочивший из домов и показывающий пальцем то на собаку, то на меня. – Пойдем давай, у нас ещё дела есть, – позвал я его за собой, потопав на стройку и делая пометку в уме, всё-таки посмотреть в книгах, кто такие церберы.

После того злополучного обеда у Московитых прошло две недели. Почему злополучного? Так стоило нам отъехать от их усадьбы, как мне позвонил дядя Иван и огорошил вестью, что я женюсь, нашли мне пару из рода Таракановых. Двадцатипятилетнюю барышню по имени Алиса с дочкой семи лет.

Трубку я тогда сбросил и не отвечал на звонки ещё три дня, думая, как выпутываться. Так ничего и не решил, загнали меня родственники в угол. Это их право – выбрать жену, как мне, так и любому другому члену рода. Не взбрыкнёшь. Хм-м… Хотя нет, не право. Так делают редко, но отказаться возможности почти нет, если ты не хочешь оказаться на улице или, того хуже, быть проданным на невольничьи рынки осман.