Стикс. Том 3 - Алексей Губарев Страница 21

— Бум. Бум. Бум. — незримый метроном начал отсчёт моих последних секунд существования. Я мысленно взревел, рванулся из тисков ужаса, разрывая незримые оковы. Одним желанием ринулся назад, в своё тело. И словно налетел на стену. Перед глазами вспыхнула кровавая надпись:

АВАТАРА ПОЛУЧИЛА КРИТИЧЕСКИЕ ПОВРЕЖДЕНИЯ И НЕПРИГОДНА К ИСПОЛЬЗОВАНИЮ. ЗАЙМИТЕ РЕЗЕРВНУЮ КОПИЮ ИЛИ ОЖИДАЙТЕ ОКОНЧАНИЯ ОТБОРА.

Что за чушь? Какая, нахрен, резервная копия? Пустите меня в обратно, я не хочу ожидать окончания! Удар, еще удар, всё бесполезно. Тело почти лишилось конечностей и одежды, распад перекинулся на грудь, кожа истаивала, обнажая жилы и мышечную ткань. В местах, куда попадала живая вода, пузырилась кровавая пена, но плоть продолжала испаряться. Ворон что-то кричал и метался, двойник наоборот, замер на месте и неотрывно наблюдал за страшным зрелищем.

Двойник! Меня словно осенило. Это же моя точная копия, по образу и подобию. Резервная, говорите? Посмотрим. Рывок, и моё сознание, не встречая никакого сопротивления, входит в тело замершего двойника. Вспышка, и вот я уже стою неподвижно, наблюдая, как у ног развеиваются останки скелета, где-то потерявшего кости рук и ног. Глубокий вдох, и из легких вырывается крик:

— Су-у-ука-а!

— Всё пропало! Чёрт возьми, всё пропало! — в паре метрах от того места, где развеялось моё тело, причитал ворон. — Единственный шанс из тысячи, и я его упустил.

— Эй, ворона тряпошная, хорош выть, словно девка. Что случилось? — обратился я к пернатому. Птиц, погруженный в свои тяжелые мысли, все же ответил:

— Что случилось? Хана мне, единственная надежда на освобождение. И парню хана, сгорел. Или я что-то напутал, или он проявил неуместную инициативу. Теперь один выход, отдать себя стихии Жизни. Смерть не выпустит меня во второй раз, нечем мне с ней расчитываться.

— Пернатый, я смотрю, ты совсем от горя нюх потерял, — произнес я, поднимая с земли крупную полусферу. — Проклятье, и как таскать эту хреновину, она же килограмма два весит?

— Боец? — с недоумением в голосе спросил птиц.

— Ну я. Ты мне вот что скажи, что дальше делать будем? Стоит ли продолжать наши эксперименты, учитывая открывшиеся обстоятельства?

Мне до этого дня не приходилось делать жертвоприношения. Чревоугодие не в счёт, там всё происходит бессознательно, на одних чувствах и инстинктах. Держа покорного ворона над алтарём, увенчанным ораньжевым кристаллом, я никак не мог заставить себя отрезать пернатому его дурную голову. А ведь было время, когда я мечтал прибить эту наглую птицу. Эх, была не была!

— Добровольную жертву приношу на алтаре Воли! — ритуальная фраза срывается с уст, каждое слово падает тяжелым камнем.

— Добровольно отдаю свою жизнь стихии Воли! — вторит мне помощник осипшим голосом. Пора.

Коротким ударом клинка отделяю голову пернатого. Алтарь орошаяется алыми каплями. Осколок души ворона, вместо того, чтобы влиться в мою грудь, полностью впитывается в алтарь, вместе с кровью. Яркая сиреневая вспышка на миг ослепляет меня, а когда зрение возвращается назад, перед глазами проступает текст:

«Seraphim, ты создал большой отрядный алтарь Воли, потратив 1000 сил Воли.

Получен дар — 5000 сил Воли.

Текущий ранг: Старший подмастерье.

Верхняя граница талантов Воли увеличена до 9

Seraphim, ты — первый разумный, создавший алтарь Воли. Воля приняла твою жертву.

Получен дар — 20 очков таланта.

Seraphim, текущий статус «Младший игрок» в проекте «Mens ludum» повышен до статуса «Игрок».

Seraphim, твои обязательства перед Dea Mortis выполнены.

Dea Mortis нарушила условия сделки и потеряла право на твою жизнь. Ты получил: иммунитет к магии Смерти, право покинуть мир Смерти в любое время.

Seraphim, ты выполнил задание Dea Vitae. Награда в полном объёме не получена. Dea Vitae нарушила условия задания и потеряла право на твою жизнь. Ты получил: иммунитет к магии Жизни, способность передавать иммунитет своим рекрутам.

Seraphim, ты нашёл системную ошибку в проекте «Mens ludum».

Получен уникальный дар: Активная фукция воскрешения во всех мирах «Mens ludum».

Seraphim, ты провёл ритуал, запрещенный в «Renascentia litterarum», освободив из рабства дух разумного.

Помощник «Rebelles Centurio» заменен на адепта Воли, безымянного, в стадии формирования второго крыла, текущий ранг: Ученик.

Творец не видит тебя, но он раздражён. Неизвестная не видит тебя, но она довольна. Антагонист не видит тебя, но он в смятении. Смерть смотрит на тебя с ненавистью. Жизнь смотрит на тебя с ожиданием. Первостихия смотрит на тебя с безразличием.

Надписи истаили в воздухе, оставив меня одного. Склонившись над новым, преобразившимся алтарём, я внезапно, всей душой почувствовал своё одиночество. Дух пернатого в настоящий момент обретался внутри артефакта, и если оставить его здесь, вряд ли помощник выберется. Сознание двойника мне пришлось буквально выдавить из тела, заняв его место. Навалилась лютая, безысходная тоска, бороться с которой не было ни сил, ни желания. Даже не сила воли, нечто иное заставило меня действовать. Убрал изрядно потежелевший алтарь на дно вещмешка, облачился в доспех. Нацепил пояс с оружием, осмотрелся. На земле осталась лежать обезглавленная тушка ворона, которую я решил подобрать. Брошу в воды Стикса, так будет правильно.

У лодки обнаружил трёх гостей — одного рыцаря, полностью закованного в черный доспех, и двух арбалетчиков за спиной. Погасив поднимающуюся в груди ярость, активировал «Ауру тёмного пламени», не оставив противнику ни единого шанса. Четыре сотни сил Воли сожгли противников до тла, не позволив нанести ответный удар.

Подобрав один жёлтый и два зеленых кристалла, я сел в лодку и мысленно пожелал покинуть этот мёртвый, несмотря на присутствие Жизни, мир. Суденышко плавно отошло от берега, вышло на середину реки и устремилось вперёд, с каждой секундой набирая скорость. Чёрт возьми, почему раньше это корыто двигалось так медленно?

Моё желание — без приключений выбраться из этого серого, мёртвого мира, оказалось невыполнимым. Нет, я не встретил по пути костяного дракона, нежит не побеспокоила меня. Сама Морса так же не почтила меня своим присутствием, как и Вия. Мне повезло повстречать того, о ком слышал и от наставника, и от обеих богинь, но не придал значения.

Всматриваясь уставшими глазами вперёд, в надежде увидеть серое марево, затянувшее горизонт, я слишком поздно увидел лодку, идущую параллельным курсом. Темная фигура, облаченная в угольно-черный балахон, возвышалась посередине судна, словно мачта с поникшими парусами. Казалось, неизвестному нет до меня никакого дела, но я уже понял, что это не так. Наши лодки медленно шли на сближение.

Отступление десятое.