Ночь всех проверит - Александра Ковалевская Страница 21

– Занятная у вас планетка! – присвистнул Ветер.

– Не жалуемся! – ответил Тимох, весело осклабившись.

Лениво и коротко подавали голоса птицы: послеполуденное время не располагало к пению. Вдали монотонно всхрапывал болотный ревун. На все лады стрекотали насекомые. В кронах деревьев звонко цокали стремительные белки, в прыжке с ветки на ветку вспыхивая ярко-красным хвостом. Они двигались так быстро, что мелькание хвоста казалось красным росчерком на изумрудном облиственном фоне. Но заросли, обычно наполненные шелестом, шорохами, скрипом и скрежетом растений и звоном цветов, молчали, и Тимох знал, почему. Здесь несколько лет не было людей.

Сколько именно лет – кто знает? Может, несколько десятилетий? Даже патрули, похоже, не интересовались этой тропой. Теперь джунгли прислушивались к путешественникам: до вечера оставалось не так много времени.

– Слушай, – сказал Тимох галерцу приглушенным голосом, и дрезина пошла медленнее. – Помни, мы не на прогулке. Нас разыскивают дознаватели – это раз. Вечный Май контролируется патрулями, особенно по периметру, – это два. В основном патрульные заняты изучением состояния почвы с обеих сторон городских стен и намерениями растений на ближайшую ночь, но, сам понимаешь, профессионалы, привыкшие наблюдать и контролировать, не упустят все, что попадет в зону их внимания. Наша задача – не делать ничего такого, что может нас выдать. Давай повторим наш план. Входим в город, забираем все, что приготовил доверенный человек, и уходим с соблюдением всех предосторожностей. Помни: после того как разделимся, ты первым делом покупаешь снаряжение любителя-орнитолога.

– Кто такие эти орнитологи? – подозрительно поинтересовался галерец.

– Ученые, специалисты по птицам. Но у здешних орнитологов интересы шире. Они изучают морских птиц, крепят им на лапы камеры и исследуют заодно и побережье – на береговой полосе живет много неизученных ядовитых тварей.

Ты купишь обычный комплект орнитолога, только открывшего полевой сезон. В комплект входит большой рюкзак и самоходный ящик – он разрешен до границы гор…

– Чего было не прихватить самоходный ящик из ангара? Там этого добра – навалом.

– Мы не на «Галере». Здесь существует такое понятие, как мода. Дурацкое, в общем-то, но надо считаться, если не хотим, чтобы на нас глазели. На нелепых подростков, ряженых во всякое понтовое старье, добытое на барахолках, ни ты, ни я уже не тянем. С ящиком столетней давности легко привлечь ненужное внимание. Понятно?

– Проехали! – Ветер подавил раздражение. Пилот небось принимает его за недотепу. – Значит, покупаю снаряжение.

– И надеваешь что-нибудь из комплекта одежды на себя.

– Надену хоть все.

– Ты видел это снаряжение? Будет жарко не по сезону. В принципе, хватит куртки нараспашку и кепки: удобная кепка, ни к чему не обязывает и выдает род твоих занятий.

– Ладно.

– Потом, запоминай. Если вдруг меня что-то задержит в городе – это я говорю, чтобы ты был в курсе, – если тебе придется заботиться ночь-другую о женщинах и ребенке, помни: не дожидайся заката, несколько раз проверь, закрыты ли входные двери первого и второго периметра базы. Проследи, нет ли под дверью или внутри бункера принесенной снаружи земли, даже малой горстки. Учти: самые агрессивные растения – с вычурной окраской.

– С ваучерной?

– Нет. С вычурной. Это когда на растение словно брызгали колером из разных баллончиков. Самые мирные – темно-зеленого цвета. Ядовитые растения бледные, почти прозрачные, или необычного окраса. Цветы днем все безопасны, кроме бархатистых и махровых. Белые цветы не бывают хищными и никогда не бывают махровыми. Сорванные днем цветы тоже безопасны – девушки оценят. Если вдруг не убережетесь – противоядие в медбоксе внутри схрона и в сейфах над входом снаружи базы. Сначала пускай в ход спрей, он даст вам передышку и время внимательно вычитать инструкции по применению лекарств. Если спрей не поможет, используйте лекарства. Не паникуйте. Растениям вас не достать, если все сделаете правильно перед тем, как начнет ворожить фиал.

– А если я окажусь ночью под открытым небом? – поинтересовался Ветер.

Тимох глянул на компаньона и с иронией дрогнул бровью:

– Как говорит в таких случаях мой знакомый, это любопытство теоретика?

– Типа того, – сглотнул галерец, чувствуя, что зашел в своем любопытстве слишком далеко.

– Если ты окажешься вне базы, тебя сожрут, или разрежут, или прорастут сквозь, или задушат, или раздавят. В любом случае используют со стопроцентной эффективностью, даже одежду. Не останется ничего, врубаешься – ничего. «Скроет трава до полуночи» – говорят у нас. Нет, кое-что останется: нити полисона. Их вводят в состав тканей, чтобы иметь возможность найти следы пропавших. Но базе больше ста лет, в те времена полисона не было. В космосе тоже вряд ли есть нужда в этом материале. Поэтому, сам понимаешь, наши с тобой вещички флорники переварят полностью.

– Значит, флорники? – пренебрежительно отозвался галерец, которому надоело слушать про флорников.

– Ночные необузданные растения. Мы не наделяем их мистическими признаками. Но как-то надо обозначить, что днем и ночью они разные. Очень разные. Под семью лунами здесь не то, что днем, все по-другому. Здесь ночью чего только не происходит. В принципе, мы довольны, что ночи для нас проходят спокойно благодаря фиалу. Когда Семилунный только открыли, те, кто сошел на планету первыми, просто умерли во сне. Они даже не осознали, что с ними делают флорники, – они просто исчезли.

– Понятно, – равнодушно ответил Ветер, чтобы закруглить этот разговор.

Тимох чувствовал: галерец не вникает в сказанное, – но продолжал терпеливо вещать. Не подготовить человека к ночи на Ило Семилунном – верх подлости. А подлых планета не любит.

– Лучше не оставаться на ночь вне стен. И не каждые стены годятся для ночевки на Ило. Это понятно?

– Понятно. Я не дурак. – Галерец качал дрезину особенно яростно. Внутри него сама собой накачивалась гремучая смесь страха и недоверия.

– Да, есть еще горы. Там безопасно, но добраться до них уметь надо. Если проследить за полетом птичьих стай, легко определишь, где ближайшее место ночевки всех птиц и зверей округи. И еще мотыльки цитрозусы танцуют только над джунглями и не танцуют над горами.

– А в этой кишке полисона реально выжить? – Ветер на ходу носком ботинка ткнул в крупноячеистую сетку.

Тимох помедлил, прежде чем ответил:

– Есть ничтожно малый шанс дождаться утреннего нофиала – это дневной состав атмосферы. Он ощущается как легкий бриз с моря и сдувает морок. Но я бы не обнадеживал. Можешь ручаться, что твой организм уникальный и ты не сомкнешь глаз всю ночь?

– Растения не лезут сюда, ты сам говорил.

– Не любят лезть сюда, полисоновая сеть ослабляет их. Если путепровод пуст – они обходят его. Но если в нем застрянет такой кусок органики, как ты, да еще на всю ночь… Лично я бы выдал никудышный прогноз. Даже если ты не дашь траве разрезать себя или исколоть, если будешь отбиваться от лиан, – могут отравить ядом. Сетка-то крупная. Даже если ты невероятный везунчик, потом жди другой беды: утром тебя заметет полиция. В нашем положении это плохой исход дел, самый фиговый, потому что накроют не одного, а сразу всех. Я бы предпочел, чтобы флорники тихо меня съели.