Магистр. Багатур - Валерий Большаков Страница 20
Магистр. Багатур - Валерий Большаков читать онлайн бесплатно
Сухов упрямо сцепил зубы и продолжил бой, выжидая, когда ему будет дан второй шанс. Он сражался с величайшим напряжением, не ослабляя усилий, и всё лучше понимал, что ни навык его, ни умение не помогут совладать с монгольским нойоном. За ним было одно-единственное преимущество — возраст. Бэрхэ-сэчен выглядел крепким, но глубокие морщины выдавали число прожитых зим. Нойону не выдержать бешеной растраты сил в поединке — он начнёт сдавать, уступать Олегу одно мгновение за другим, и вот тогда…
Внезапно раздались крики и удалой посвист — трое «чёрных клобуков», свита Бэрхэ-сэчена — ломились через кустарник верхом. Верный Савенч вёл в поводу чагравого скакуна.
— Савенч! — крикнул монгол. — Тотур! Сюда!
Сухов мгновенно отпрянул, уходя под защиту дерева — лишь бы отдышаться. И принять бой со всей четвёркой. «Вот, значит, где всё кончится…» — мелькнула у него мысль. Но судьба преподнесла и приятный сюрприз — примерно с той же озвучкой, что и у степняков, к садику вырвался добрый десяток новиков во главе с Олфоромеем. Верный Лысун скакал на лохматой рыжей кобылке и держал в руке поводья суховского чалого.
Олег буквально взлетел в седло, шлепком по плечу выражая благодарность Олфоромею, но Бэрхэ-сэчен продолжал опережать — трое чёрноклобуцких воинов и монгол пустили коней галопом, прорываясь в незаметный переулок.
— Луки к бою! — гаркнул Сухов.
— А нетути! — виновато сказал Олфоромей. — Я погнал кого мог, мы за «чёрными клобуками» увязались и пришли у них на хвосте!
— Догнать гадов!
Весь десяток рванул с места. Олег первым ворвался в переулок, проскакал его и вынесся на широкую улицу, уводящую к Лядским воротам. Четвёрка заметно удалялась, скача во весь опор и распугивая прохожих. Новики кинулись вдогон, пролетая между застывшими в ужасе киевлянами, перескакивая брошенные корзины и вьюки, краем уха улавливая вопли и брань.
— Дорогу! — орал Станята. — Дорогу!
— Дорогу! — вторил ему дюжий Олекса Вышатич, трубно взрёвывая.
Киев только казался большим, на самом-то деле невелик был — вот и ворота Лядские показались. Новики, как по команде, засвистели, и стража мигом рассыпалась в стороны. Кони гулко протопотали по мосту и вынеслись за город.
— Вон они! — заорал Станята, указывая плетью. — К реке подались!
— Ходу!
Бэрхэ-сэчену и его свите удалось отъехать от берега шагов на двести — видно было, как из-под копыт брызжет отбитый лёд. Олег первым вырвался на хрусткие речные покровы, как вдруг его догнал отчаянный вопль Олфоромея:
— Сто-ой! Стой, Христа ради! Сгибнешь!
Недоумевая, Сухов развернулся в седле и увидел, как новики бешено машут ему руками: назад, мол!
И только теперь, когда топот копыт и толчки крови уже не мешали ему слышать, Олег уловил, как воздух сотрясается от глухого гула. Протяжный скрежет и вой разносились над рекой — Днепр просыпался и лениво скидывал с себя одеяло. Начинался ледоход.
Сухов, матерясь и оглядываясь на улепётывающие чёрные фигурки, вернулся на берег.
И тут же, словно дождавшись его спасения, Днепр начал вскрываться — по льду разбежались трещины, со страшным грохотом покровы лопались, вспучивались и оседали.
— Не доехать «клобукам», — авторитетно заявил Станята.
— Они уже до середины добрались, — возразил Олекса.
— То-то и оно, что до середины!
Льдины подныривали, наезжали, лопались, сталкивались, громоздя торосы, и вот вся эта колоссальная, намёрзшая за зиму масса тронулась и поползла по течению, толкаемая прибывающей водой.
— Всё! — весело завопил Олфоромей. — Перетрёт того татарина в кашу!
— На льдину намажет! — подхватил Станята.
— И Днепра-батюшку угостит! — заключил Олекса.
Сухов вглядывался, пытаясь различить фигурки беглецов, но река стала как рассыпанная мозаика — стылого панциря более не существовало, были отдельные льдины, несомые чёрной водой.
Олег заметил метавшихся по белому обломку лису и зайца — видать, один убегал, другая догоняла, а нынче оба в беде.
На большом ледяном пласту проплыл перекошенный сарайчик, а за ним — стог сена. Дохлая лошадь. Изломанные сани. Обкорнанный ствол дерева.
Сухов бросил последний взгляд на дальний берег и скомандовал:
— Возвращаемся!
в которой Олег ввязывается в драку
Седьмого апреля, на Благовещение, киевляне выходили на улицы с клетками, плетёнными из ивового прута, и выпускали «заключённых» птиц, чтобы те «пели на воле, Бога прославляли и просили счастья-удачи тому, кто их выпустил».
К этому дню лёд сошёл совершенно, а снег задержался разве что во глубине сырых балок, куда не часто заглядывало солнце. А как разгулялись вешние воды! Днепр разлился до самого горизонта, затопив восточный берег, и гляделся морем необъятным, разве что накаты прибоя не доносились.
Вода подтопила многие дома на Подоле, но хозяева были людьми опытными, к половодью привычными, и спасались у родни в Копыревом конце.
Тепло всё прибывало и прибывало, влажный ветер из Дикого Поля доносил возбуждающие запахи, от коих не одни лишь «чёрные клобуки» в беспокойство впадали, а и пахари, давно уж приросшие к своей земле, испытывали неясное томление, вдыхая терпкий степной дух.
А Олег по-прежнему тянул лямку, муштровал новиков — и всё сильнее ощущал нетерпение. Ещё совсем недавно, в Константинополе, которого уже нет, он искал покоя подле любимой женщины, а ныне, когда утратил её, рвался в бой, не вынося скуки заведённого порядка. И вот надежды его — устроить ха-арошую потасовку — стали вроде сбываться. Начинало попахивать войной.
В общем-то, боевые действия на юге так называемой Киевской Руси и не прекращались, просто борьба князей за галицкий, да за киевский престолы обострилась в те годы до крайней степени, принося народам смерть да разруху.
Михаил Всеволодович, князь галицко-черниговский, собирал войско в поход на Киев. И то сказать — Киевское княжество разделяло два его владения, Чернигов и Галич, лишая земли единства и целокупности. А вот ежели к ним Киев присоединить… Тогда власть князя Михаила распространится от Карпат до реки Воронеж, а где власть, там и богатство.
Надо сказать, что весной 1237-го Михаилу Всеволодовичу приходилось туго — Даниил Романович мало-помалу одерживал над ним верх. До того ободрился князь волынский, такую силу почувствовал, что решил дружку помочь, австрийскому герцогу. Видя такое дело, венгерский король Бела IV вынужден был отговаривать Даниила от столь опрометчивого шага, а взамен заключил с ним надёжный мир.
В общем, к весне Михаил Всеволодович не только оказался отрезанным от своей «отчины», но и растерял всех союзников — и Конрада Мазовецкого, и Изяслава Мстиславича, и короля Белу. Пришлось ему мириться с Даниилом и передать Романовичу Перемышль…
Жалоба
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Comments